Книга Свидетели Крысолова - Игорь Пронин

— Не только. В общем, обстреляли из своих арбалетов кабину, один человек серьёзно ранен, но тот, что был за рулём, уцелел. Говорит, что двое спрыгнули со столбов прямо на кузов, как кошки, пытались подобраться сверху. Вот такие происшествия... Я рад, что ты решила поспешить.

— Тогда я буду в Планёрном около восьми.

— Я свяжусь с тобой, сама ты вход не найдёшь. Значит, там и встретимся? — Тофик замялся почему-то. — Так мы договорились?

— Да, конечно. Отбой!

Отреагировав на последнее слово хозяйки, компьютер разорвал связь. Наташа встала, вышла в коридор, по-прежнему кутаясь в покрывало. Там стоял Сергей, комкал в руках рубашку. В ванной шумела вода.

— Ты что?

— Я... я довольно много слышал. У тебя задание, да?

— Шпионил! — возмутилась Данилова. — Зачем?!

— Так вышло...

Наташа отправилась одеваться, и Сергей поспешил за ней.

— Понимаешь, я чувствую, что ты всё время думаешь об этих крысах, и я волнуюсь за тебя!

— Да что ты говоришь! — Данилова раздражённо отпихнула его, ушла в спальню.

Сергей продолжал что-то говорить, но она не слушала. Неприятнее всего было ощущение повисшего в воздухе страха. Именно ощущение, что надвигается какой-то ужас и окутывает пространство вокруг неё; сама Наташа готова была поклясться, что ничего не боится.

* * *

— Николай! Артур! Али! Сергей! Дмитрий! Олег! Карен!

Живец разлепил отекшие веки, заставил взгляд сфокусироваться на лице сидящего у кровати человека. Тот, широкоплечий, широколицый, громко произносил имена, зачитывая их с листа, и поглядывал то на Дмитрия, то на какой-то, видимо, экранчик, закреплённый над изголовьем. Что на нём, Живец не видел.

— Очухался? — Человек сложил свой листок и убрал в карман. — Как тебя зовут?

— Не помню...

— Не помнишь, Димочка? Ладно, не помни пока... Но моё имя выучи: Аркадий Владимирович Шацкий.

— Кто вы?

— Вот когда вспомнишь свою фамилию, тогда поймёшь, кто я. Для начала даю тебе десять минут.

Шацкий встал и вышел из комнаты. Живец обратил внимание, что его собеседник очень невысокого роста. Крепкий, почти квадратный мужик с толстыми руками и ногами — самый неудобный противник для него. Дмитрий огляделся.

Наверное, следовало назвать это помещение боксом. Окон нет, только рамка-имитатор транслирует какую-то улочку, неизвестную Живцу. Белые стены и потолок, треть пространства занимает койка, к которой пристёгнут пленник — или больной? — рядом стоит стул, тумбочка и капельница, из которой тянется трубка к левой руке Дмитрия.

Он задрал голову, но не смог рассмотреть, что за ящик висит над ним. Скорее всего, какой-то прибор с экраном, позволяющим оценивать ответы допрашиваемого. Имя Шацкий уже знает, организм среагировал непроизвольно. Живец сморщился — карты! Вся стопка индивидуальных карт оказалась у Шацкого, основное богатство. Кое-что лежит в схронах, но как теперь до них добраться?..

Живец прикрыл глаза и сосчитал от двадцати до нуля. Надо успокоиться, собраться. Если он всё ещё жив, если неизвестна его фамилия — значит, Милош до него ещё не добрался. Тогда кто? Мэр, будущий президент, не всемогущ. Он подмял под себя все городские службы, может вызвать в столицу флотских коммандос, но федеральные спецы ему пока не подчиняются. Шацкий или из какой-нибудь армейской разведки, или из НБ. Скорее всего, конечно же, из НБ. Но правды не скажет, остаётся только гадать...

Живец осторожно попробовал поднять руки — бесполезно, ремни держали надёжно. Впрочем, это пустая затея, ведь за боксом наверняка установлено наблюдение. Кто мог оказаться рядом, когда Дмитрию стало плохо на улице? Нет, армия всё же отпадает. И всё равно ему очень, очень повезло.

Что говорит чутьё? Дмитрий даже зажмурился, стараясь услышать внутренний голос. Нужна хоть какая-то подсказка...

— Ну, что? — Шацкий вошёл, плотно прикрыв за собой дверь, сразу бросил взгляд на невидимый Живцу экран. — Вижу, ты напряжённо размышлял! Это правильно.

— Кто вы? — безо всякой надежды на правдивый ответ спросил Дмитрий.

— Шацкий Аркадий Владимирович, — с улыбкой повторил крепыш и уселся на свой стул. — Теперь твоя очередь представиться.

— Дмитрий...

— И всё?.. Ну ладно. Значит, слушай сюда: тебя нет в федеральной картотеке, тебя нет в картотеке Интерпола, тебя нет ни в одной из тех картотек, куда мы имеем доступ. Кое-какая информация ещё не поступила, но я уверен, что ни таких отпечатков пальцев, ни такого рисунка сетчатки глаза в базах данных не окажется. Ты понимаешь, Дима, что это означает?

Живец прикрыл глаза.

— Это означает, что тебя просто нет.

Живец улыбнулся. Вот теперь кое-что понятно. Милош не рискнул дать его полные данные своим охотникам, чтобы не засветиться перед НБ, которая, по обыкновению, присматривает за всеми.

— А если тебя нет, то с кем же я вообще говорю?.. Знаешь, парень, ты хуже, чем мертвец — тебя не было никогда. И если хочешь жить, просто жить, то изволь сначала появиться из небытия. Договорились?

Живец приподнял веки, показал глазами на капельницу:

— Что там, Аркадий Владимирович?

Шацкий молчал, пристально разглядывая лежащего Дмитрия. Пауза затянулась, и Живец тоже стал изучать лицо собеседника — вдруг пригодится. Крупные черты, глаза немного навыкате и неестественно голубые. Можно смело предположить, что это «свой» цвет, косметолог сделал бы лучше. Мелкие веснушки, сетки неглубоких морщин... Учитывая тип лица, Шацкому примерно лет сорок пять.

— Там лекарство. — Шацкий понял, что давить на Живца таким образом бессмысленно. — Врачи говорят, что ты был в критическом состоянии. Впадал в кататонию, если ты знаешь, что это такое. Я — не очень.

— Я тоже.

— Ну... Им не нравится твой мозг. Физических повреждений нет, но некоторые процессы... Эта штука, что вливается тебе в вены, не даёт уснуть. Без нее ты опять отключишься, понимаешь?

— Понимаю, — чуть кивнул Живец. — А было бы неплохо. Я хотел досмотреть один сон.

— Не говори ерунды! — сморщился Шацкий. — Тебе надо серьёзно лечиться, если надеешься выкарабкаться. Для этого требуются хорошие специалисты, но ещё раньше ты должен рассказать мне всё. Время работает против тебя, учти. Пока тебя просто нет, Дима, и лечить некого.

Живец опять прикрыл глаза. Выходит, дать «сыворотку правды» или прибегнуть к каким-нибудь иным жёстким методам НБ просто не может, боится потерять добычу. Впрочем, что это меняет?.. Просто несколько повышает статус жертвы. Выложить Шацкому всё? Рассказать о той части секретных операций Милоша, что известна ему, исполнителю? Под суд мэра не отдать, но НБ — неторопливая организация. Ликвидировать Живца скорее всего не станут, но поместят в тихое местечко со здоровым климатом — до лучших времён.