Книга Кровавый рыцарь - Грегори Киз

– А как насчет Хорнлада и Средних земель?

– Думаю, Энни удастся собрать армию, которая сможет противостоять той, что защищает Эслен, – сказала Элионор. – Вскоре мы узнаем больше.

– В таком случае мы сможем с ними сразиться, – прикинул Нейл.

– Только если не будете терять время, – заметила Элионор.

– Почему?

– Потому что Мюриель выдают замуж за наследника Ханзы, принца Беримунда. Это уже объявлено. Как только брак будет заключен, Ханза сможет послать войска, не вызвав негодования церкви. По правде говоря, Роберт уже дал согласие на размещение пятидесяти рыцарей церкви из з'Ирбины – и их сопровождения – в Эслене, чтобы поддерживать распоряжения фратекса Призмо. Сейчас, пока мы с вами беседуем, они уже выступили. Вы не сможете сражаться с Робертом, Ханзой и церковью одновременно.

– А вы, герцогиня? Какую роль в этом намерены сыграть вы? – спросил Нейл. – Вы слишком хорошо осведомлены о малейших деталях этого конфликта для человека, который не намерен принимать ничью сторону.

Элионор рассмеялась. Смех у нее был странный – одновременно ребячливый и пресыщенный.

– Я никогда не говорила, что не собираюсь принимать ничью сторону, мой милый, – ответила она. – Просто вопрос моей верности представляется мне скучным, как и все остальное, что с ним связано. Война мне не подходит. Как я уже упоминала, я всего лишь хочу, чтобы меня оставили в покое и дали заниматься тем, что мне по сердцу. Мой брат заверил меня, что это возможно столь долго, сколько я продолжу выполнять его приказы.

Только сейчас Нейл наконец расслышал тревожный звоночек, звучащий в его голове.

– А его приказ заключался?.. – начал он.

– Он был довольно конкретным, – ответила Элионор. – Если Энни появится у моего порога, я должна сделать все, чтобы она исчезла, незамедлительно и навсегда, вместе со всеми, кто ее сопровождает.

ГЛАВА 3ДЕТИ БЕЗУМИЯ

Стивен вопросительно взглянул на Дреода, но тот не стал оспаривать слов девочки.

– Вы велели своим родителям стать слиндерами? – переспросил он, в надежде отыскать в сказанном хоть какой-то смысл. – Зачем?

Стивен разглядывал девочку, пытаясь обнаружить в ней какой-нибудь признак того, что она является чем-то иным: может быть, в теле этого ребенка живет древняя душа или существо, напоминающее человека не в большей степени, чем колибри похожи на пчел?..

Однако ему удалось заметить только, что она переживает то странное долгое мгновение, когда ребенок превращается в женщину. Дети, в отличие от взрослых, не ходили обнаженными. Девочка была в желтом балахоне, болтавшемся на ней, словно колокол. Выцветшая вышивка украшала манжеты, видимо, кто-то – мать, бабушка, сестра или сама девчушка – некогда пытался украсить платье. На ногах она носила самодельные башмачки из телячьей кожи.

Она была худенькой, но руки, голова и ноги казались слишком крупными для ее тела. Нос еще оставался детским, а скулы уже начали превращать лицо в женское. В бледном свете ее глаза казались карими. Каштановые волосы слегка выцвели на макушке и концах. Стивен мог легко представить эту девочку на лугу, в ожерелье из клевера, играющей в «шаткий мостик» или «королеву рощи». Он представил себе, как она кружится и подол ее одеяния развевается, точно у бального платья.

– Лес болен, – сказала девочка. – Болезнь распространяется. Если лес умрет, с ним умрет и весь мир. Наши родители нарушили древний закон и помогли принести деревьям болезнь. Мы попросили их исправить причиненное зло.

– Когда ты подул в рог, ты призвал Тернового короля выполнить его долг в этом мире, – объяснил Дреод. – Но его появление готовилось на протяжении многих поколений. Двенадцать лет назад мы, дреоды, исполнили древние обряды и принесли семь жертв. Двенадцать лет – одно биение сердца для дуба. Ровно столько времени понадобилось земле, чтобы наконец отпустить Тернового короля. И за эти двенадцать лет все дети, появившиеся на свет на землях, отнятых у леса, родились из чрев, отмеченных болиголовом и дубом, ясенем и омелой. Родились принадлежащими ему. И когда он проснулся, проснулись и они.

– Мы поняли, что должны сделать, все вместе и сразу, – проговорила девочка. – Мы оставили наши дома, города и деревни. Тех, кто был слишком мал, чтобы идти, несли на руках. А когда за нами пришли наши родители, мы рассказали им, что будет. Некоторые отказались; они не захотели пить мед и есть плоть. Но большинство сделали так, как мы попросили. Теперь они его войско, их задача – очистить лес от вторгшегося разложения.

– Мед? – спросил Стивен. – То, что в чайниках? Он отнимает у них разум?

– Мед – подходящее слово, – пояснил Дреод, – хотя это не тот, что делают пчелы. Это оасеф, вода жизни, оасиодх, вода поэзии. И он не отнимает у нас разум – он его восстанавливает, возвращает нас к лесу и здоровью.

– Простите меня, если я заблуждаюсь, – сказал Стивен. – Но слиндеры, которые принесли меня сюда, позказались мне… несколько безумными. Этот оасеф, случайно, делается не из гриба, напоминающего мужской корень?

– То, что ты называешь безумием, есть божественное откровение, – ответила девочка, пропустив его вопрос мимо ушей. – Он в нас. Нет ни страха, ни сомнений, нет ни боли, ни желаний. В таком состоянии мы можем слышать его слова и постигать его волю. И только он в состоянии спасти этот мир от болезни, которая поднимается по его корням.

– В таком случае я не понимаю, – признался Стивен. – Вы говорите, что добровольно стали теми, кто вы есть сейчас, что ужасающие вещи, которые вы творите, правильны, потому что мир болен. Хорошо. А в чем состоит болезнь? С чем именно вы сражаетесь?

Дреод улыбнулся.

– Теперь ты начал задавать правильные вопросы. И понимать, почему он призвал тебя и приказал доставить к нам.

– Ничуть, – возразил Стивен. – Боюсь, я вовсе ничего не понимаю.

Дреод помолчал немного и с сочувствием кивнул.

– Не нам тебе это объяснять. Мы лишь отведем тебя к тому, кто ответит на твои вопросы. Завтра.

– А до тех пор? Дреод пожал плечами.

– Это все, что осталось от поселения халафолков. Со временем оно будет полностью разрушено, но пока, если хочешь, можешь его изучить. Ложись спать, где пожелаешь; когда понадобится, мы тебя найдем.

– А можно мне взять факел или…

– Ведьмины огни будут тебя сопровождать, – сказал Дреод – А в домах есть собственное освещение.

Стивен бродил по темным узким улицам, пытаясь привести свои мысли в порядок, и вдруг обнаружил, что город его заворожил. По обеим сторонам улицы стояли дома в два, три, а то и четыре этажа. Они были поразительно изящными, и многие из них смыкались стенами, а другие разделялись узкими переулками. Каменные дома казались сотканными из паутины, а там, где к ним приближались ведьмины огни, сияли, точно полированный оникс.