Книга Шерас. Летопись Аффондатора, книга 1-я: 103-106 годы - Дмитрий Стародубцев

Кирикиль провел в грономфской Лечебнице много дней, прежде чем у лекарей появилась надежда, что он выживет. И он выжил, что многие посчитали чистым везением, хотя нельзя было не признать и того, что яриадец обладал исключительно крепким здоровьем. Однако прошло еще много месяцев, пока он окончательно пришел в себя и смог самостоятельно есть и передвигаться.

Вскоре деньги, внесенные за лечение яриадца, закончились, и Кирикиля, несмотря на то что он был еще не вполне здоров, выставили на улицу. Он оказался на одной из грономфских площадей, в плотной толчее, не имея при себе даже самой жалкой монеты, с непривычки с трудом увертывался от лошадей и стискивал зубы от боли, когда его сильно задевали. Впрочем, никогда не унывающий яриадец тут же увлек беседой первого попавшегося соплеменника, поведав ему какую-то невероятную историю, и вскоре уже сидел в виночерпне и пил за его счет густой приторно-сладкий нектар. Поблагодарив за угощение и попрощавшись с новым другом, подвыпивший Кирикиль осмелел и прямой дорогой направился в Круглый Дом, чтобы разузнать о ДозирЭ. Сначала над ним посмеялись и пинками прогнали, но потом из полуоткрытых дубовых ворот на улицу выскользнул какой-то молодой писарь с размашистым шрамом поперек лица. Спрятавшись в тени развесистого каштана и пугливо оглядевшись, он поманил к себе Кирикиля.

– Ты слуга ДозирЭ по имени Кирикиль? – полюбопытствовал писарь, оглядывая мусака с ног до головы.

– Ну не то чтобы слуга, больше распорядитель, можно даже сказать, друг, – признался яриадец, задрав нос.

– Твое лицо мне знакомо. Кажется, ты уже у нас побывал… А я Белмодос. Был писарем Сюркуфа, пока его не убили.

Кирикиль, конечно, слышал о Сюркуфе и вздрогнул точно так же, как содрогался иной раз ДозирЭ при упоминании этого имени.

– Неужели Сюркуфа, наконец, убили?!

– Так ты ничего не знаешь? – изумился Белмодос. Он с подозрением посмотрел на Кирикиля. – Странно!

– Ничего странного, – отвечал яриадец. – В одном ужасном сражении с маллами, где, к слову сказать, мне пришлось отправить к Великанам не меньше десятка гнусных врагов, я был жестоко ранен и более полугода провел в лечебнице.

– А, понятно! – Белмодос вновь проникся к собеседнику доверием. – Слушай! Я всегда хорошо относился к ДозирЭ, восхищался его исключительными способностями. Один раз под Кадишем я даже спас ему жизнь. Так что знай – я твой друг. Если ты не пожалеешь для меня хотя бы полинфекта, я расскажу тебе все, что знаю…

– Полинфекта?! – Яриадцу стало так смешно, что он едва не расхохотался. – Помилуй, приятель, что б ты мне ни поведал, я не смогу заплатить тебе ни гроса! У меня ничего нет! Клянусь Великанами!

И Кирикиль для вящей убедительности попрыгал, доказывая, что карманы его совершенно пусты.

Белмодос заметно расстроился, потом махнул рукой: «Ладно!», взял с яриадца слово, что никто не узнает об этом разговоре, и тут, вновь опасливо оглядевшись, полушепотом рассказал ему все, что знал о последних подвигах ДозирЭ…

– …А недавно пришла весть, что ДозирЭ погиб в Малльских горах, – закончил писарь, – это совершенно точно. Есть неопровержимые доказательства.

– У-у! – взвыл Кирикиль, схватившись за голову. – О, горе! Бедный я, бедный! Кто же теперь мне заплатит?!

Белмодос непонимающе глянул на яриадца, поджал губы, машинально приложил пальцы ко лбу, прощаясь, и поспешил скрыться за дубовыми створками ворот старинной цитадели.

Вскоре Кирикиль дошел до Старого города и постучался в двери родового дворца Идала. Долгое время никто не открывал, не было ни единого намека на то, что в доме кто-то есть. В конце концов яриадец устал молотить в дверь, остановился и прислушался. Едва различимый шорох выдал присутствие в доме человека.

– Эртрут, старый гаронн, немедленно открывай! – возмущенно потребовал Кирикиль.

Спустя некоторое время дверь чуть приоткрылась, и на пороге действительно показался Эртрут с мечом в руке. За его спиной стояли двое незнакомых слуг, один с взведенным самострелом, другой с коротким копьем. На гостеприимство здесь вряд ли можно было рассчитывать.

– Что тебе надобно? – сухо и с нетерпеньем спросил он.

– Я должен видеть твоего хозяина. У меня к нему срочное сообщение!

– Уж не о том ли, что ДозирЭ погиб? Ну, так об этом давно уже знает вся Грономфа. К тому же Идал теперь в Иргаме, и тебе вряд ли удастся в скором времени его увидеть и что-нибудь у него выпросить. Так что уходи.

И Эртрут потянул створку двери на себя.

– Постой же! – подставил ногу яриадец, не позволяя так просто от себя избавиться. – Неужели ты меня даже не покормишь? Мы же были друзьями!

Эртрута всего перекосило от такой наглости.

– Ты, презренный бездельник, никогда не был моим другом. Была б моя воля, я сразу отправил бы тебя на шпату!

– И правильно сделал бы, – неожиданно согласился Кирикиль. – К чему мне теперь моя жизнь, если я не могу всю ее без остатка посвятить своему хозяину, а также лучшему его другу?

Эти слова и искренность, с которой они были произнесены, возымели действие, и глаза сердитого старика несколько потеплели.

– Послушай, я бы тебя покормил, но хорошо знаю, что затем ты попросишь денег, потом захочешь переночевать, далее будешь вымаливать работу…. И я уже вряд ли смогу так просто отделаться от тебя. Так что лучше уходи добром, пока я не приказал этим молодцам тебя примерно проучить!

– С чего ты взял, что я буду что-то просить? – обиженно пожал плечами Кирикиль, поражаясь про себя проницательности дорманца.

– Потому что слишком хорошо тебя знаю…

Дальнейшие препирательства ни к чему не привели. Эртрут был глух к любым доводам, не желал помочь даже медной монетой.

– Был бы во дворце Идал, он бы тебе задал, старый вонючка! – наконец плюнул Кирикиль.

– Но его же здесь нет? – ловко парировал Эртрут, громко захлопнув дверь и едва не прищемив длинный яриадский нос.

Кирикиль опять оказался на улице. Дело шло к вечеру. Пора было серьезно подумать о ночлеге, ибо ночью без крыши над головой его наверняка схватят гиозы и, как бездомного мусака, выдворят из Грономфы или вообще отправят на галеры. Яриадец тяжело вздохнул и направил свои стопы в то самое Ристалище, где несколько лет назад повстречал ДозирЭ и нанялся к нему в услужение. Придя туда, он нос к носу столкнулся с молодым белоплащным воином, который искал себе способного слугу. Воин тут же предложил яриадцу приличную плату, но тот лишь пугливо шарахнулся в сторону – уж больно этот рослый крепкий удалец напомнил ему ДозирЭ. Нет уж, хватит! Лучше я буду есть безвкусную похлебку и запивать ее пустой водой, чем впредь наймусь слугой к очередному безумному герою!

В скором времени Кирикиль уже вовсю трудился на манеже, еще не убранном после недавнего представления: со знанием дела взрыхлял песок и собирал щепки от сломанных копий. Он имел такой же жалкий вид, был столь же голоден и так же беден, как и в тот распроклятый день, когда впервые увидел ДозирЭ…