Книга Век Наполеона - Уильям Джеймс Дюрант

остались там, чтобы отстаивать и организовывать защиту отсутствующего короля. 22 марта сотни из них приветствовали его в Лилле во время его бегства из Парижа, и они скорбели, когда он отправился в Гент, где его снова защищала британская власть. На юге Франции роялисты были достаточно сильны, чтобы удерживать контроль над Бордо и Марселем. На западе глубоко католическая Вандея вновь поднялась на борьбу с Наполеоном, которого они считали атеистическим гонителем их Папы и крипто-якобинским союзником рецидивистов,24 и упрямым защитником имущества, украденного у Церкви. В мае 1815 года он послал двадцатитысячную армию, чтобы подавить этот страстный мятеж. Позднее он часто скорбел о том, что эти дополнительные войска могли бы победить при Ватерлоо.25

Против своих внутренних врагов он мог опираться на некоторые элементы общественной поддержки, не все из которых были согласны с его взглядами и характером. Наиболее приятной была армия, которая (за исключением Бордо и Вандеи) была предана ему как организатор и наградитель победы. Низшие слои народа — крестьяне, пролетарии и городское население — были готовы следовать его примеру, но они надеялись, что он сможет избежать войны, и больше не оказывали ему поклонения, которое сделало его безрассудным и гордым. В городах все еще оставалось много якобинцев, готовых забыть о его враждебности к ним, если он объявит себя верным Революции. Он принял их поддержку, но не стал участвовать в их войне против купцов и священников.

Он восхищался средним классом как основой того социально-нравственного порядка, который после сентябрьской резни стал центром его политической философии; но он не предлагал ему ни своей поддержки, ни своих сыновей. Он ценил свободу предпринимательства, торговли и печати, но не избирательного права или публичного слова; он боялся радикалов и хотел ограничить право голоса владельцами собственности. Она избирала Палату депутатов и была полна решимости защищать права этого органа на проверку власти и политики короля или императора. А поднимающаяся часть буржуазии — интеллигенция, состоящая из журналистов, писателей, ученых, философов, — ясно давала понять, что будет бороться всеми силами против любой попытки Наполеона восстановить императорскую власть.

Герой, прошедший испытание, сам был раздвоен в своих целях и воле. Но он все равно упорно работал, все отмечал, отдавал распоряжения, иногда диктовал 150 писем за день.26 Но сама бдительность ослабляла его, ибо говорила о том, как мало он может полагаться на своих новых генералов, на палаты, на нацию и даже на самого себя. Болезни, которые через шесть лет убьют его, уже ослабляли его; геморрой раздражал и унижал его. Он уже не мог работать так долго, как в благодатные дни Маренго и Аустерлица. Он утратил прежнюю ясность ума и твердость намерений, прежнюю непоколебимую уверенность в победе. Он начал сомневаться в своей «звезде».27

В тот же вечер по прибытии в Париж он выбрал новое министерство, поскольку ему срочно требовалась его помощь. Он обрадовался, узнав, что Лазар Карно («организатор победы» во время Революции) готов служить ему против его врагов; он счел его, шестидесятидвухлетнего, слишком старым для сражений, но назначил его министром внутренних дел, как человека, которому все могли доверять. Вряд ли по этой причине он выбрал министром полиции Жозефа Фуше, которому сейчас было пятьдесят шесть лет, которого все подозревали и боялись, который управлял частной сетью шпионов и поддерживал тайные отношения почти со всеми фракциями; вероятно, торопливый правитель отдал ему свой старый пост, чтобы держать его под наблюдением; и никто не сомневался в способностях Фуше. В большинстве последующих осложнений он сохранял ясность взглядов и гибкость нравов. «Император в моих глазах, — напишет он в своих «Мемуарах», — был всего лишь изможденным актером, чье представление невозможно переиграть».28 Еще во время службы Наполеону он предсказывал в конце марта: «Он не продержится дольше трех месяцев».29

Следующим шагом была организация армии. Людовик XVIII не чувствовал необходимости в ней, кроме как для поддержания внутреннего порядка; поэтому он отменил воинскую повинность, и сократил численность армии до 160 000 человек. В июне Наполеон восстановил воинскую повинность, но эти удачливые молодые люди еще не были мобилизованы, когда Ватерлоо положил конец войне. Он призвал Национальную гвардию готовиться к полной, в том числе иностранной, службе; многие отказались; 150 000 подчинились. Добавив их и некоторое количество добровольцев к существующей армии, он смог собрать в июне 300 000 человек. Большую часть из них он разместил в северных департаментах и велел им ждать дальнейших приказов. Тем временем он повторил свои подвиги 1813 и 1814 годов в сборе и распределении провианта и снаряжения для новой армии. Втайне он импортировал пушки из своего любимого врага, Англии.30 Он не мог использовать всех своих бывших маршалов, так как некоторые из них перешли на сторону Людовика XVIII; но у него оставались Ней, Даву, Сульт, Груши, Вандамме. Он изучал карты дорог и местности, доклады о передвижениях противника и планировал все основные аспекты предстоящей кампании. В таком планировании он был самым лучшим и счастливым.

С третьей задачей — завоевать общественную поддержку, несмотря на захват власти, — он справился легче всего. Почти все элементы, кроме роялистов, требовали от него соблюдения конституции, которая защищала бы свободу слова и печати и делала бы его ответственным перед выборным парламентом. Это сильно противоречило его убеждениям, поскольку он давно привык к абсолютному правлению и считал, что такой способный и благонамеренный диктатор, как он сам, лучше для страны, чем палата парламента и подсчет носов избирателей или депутатов. Тем не менее, в знак примирения он послал за Бенжаменом Констаном (6 апреля), чтобы тот разработал конституцию, которая умиротворила бы либералов, не сковывая монархию. Он знал, что Констан яростно писал против него, но признавал в нем законченного стилиста и гибкий ум. Констан приехал, не зная своей судьбы, и с облегчением узнал, что все, о чем просил его император, — это составить конституцию, которая удовлетворила бы и Наполеона, и госпожу де Сталь. Он трудился в течение недели, ежедневно демонстрируя свой продукт работодателю. 14 апреля он представил результат Государственному совету.

Она предлагала конституционную монархию, в которой наследственный глава государства обладал широкими исполнительными полномочиями, но был ответственен перед Палатой пэров, назначаемой правителем, и законодательной Палатой (шестьсот) представителей, избираемых народом через промежуточные собрания. Отдельные пункты отменяли государственную цензуру и гарантировали свободу вероисповедания и печати. Таким вполне традиционным способом император и его писец почувствовали, что соединили в