Книга Век Наполеона - Уильям Джеймс Дюрант
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как он финансировал все это, а также общественные работы и предприятия, с помощью которых он благоустраивал остров? Договор Фонтенбло обещал ему аннуитет от Франции, но он не был выплачен.8 Однако Наполеон привез с собой 3 400 000 франков в серебре и золоте и ежегодно собирал 400 000 лир в виде налогов и других поступлений. Через полгода он начал задумываться о том, как ему покрыть свои расходы, если он останется там еще на год.
Некоторое время он был вполне счастлив, учитывая его экспансивный образ жизни. 9 мая он написал Марии Луизе: «Я прибыл сюда пятнадцать дней назад. Мне отремонтировали симпатичное жилище….. Мое здоровье в полном порядке, страна приятная. Мне не хватает новостей от вас и уверенности, что вы здоровы….. Прощай, моя любимая. Поцелуй моего сына».9
Среди первых посетителей был и другой сын со своей матерью, верной графиней Валевской. Моряки и горожане приняли ее за императрицу и устроили ей королевский прием. Наполеон был обеспокоен, поскольку надеялся, что на острове к нему присоединятся жена и «король Рима». Он расслабился на день или два в объятиях Валевской,10 а затем с любовью отпустил ее по государственным соображениям. Возможно, Мария Луиза получила несколько расширенных сплетен об этих двух днях.11
В октябре к нему приехали мать и сестра Полина. Полина предложила ему свои драгоценности и попросила прощения за неверность Мюрата. Мадам Мере дала ему материнскую заботу и утешение и предложила ему все свои сбережения. Она и Полина остались с ним, хотя им очень не хватало теплой жизненной силы итальянской жизни.
Можно себе представить, как ему наскучили первые месяцы, когда он понял, что этот маленький остров не может дать волю его характеру и мечтам. Он пытался спастись от уныния физическими упражнениями, но почти ежедневно новости с материка добавляли ему беспокойства. Меневаль, служивший Марии Луизе в Вене, сообщил ему о том, что на конгрессе обсуждается вопрос о его перемещении в более безопасное место,12 и добавил, что конгресс, вероятно, закончится к 20 февраля. Другие информаторы сообщали ему о недовольстве в армии, о страхах крестьянства, об агитации якобинцев, о принуждении к католическому богослужению. В феврале 1815 года Гюг Марет, герцог де Бассано, отправил ему через Флери де Шабулон послание, подтверждающее все эти сообщения.13
Взволнованный ими и окрыленный надеждами на более благородный конец, чем смерть от истощения, он рассказал матери о своем искушении и попросил у нее совета. Она подозревала, что если отпустит его сейчас, то больше никогда его не увидит. «Позвольте мне, — сказала она, — побыть некоторое время матерью, а потом я выскажу вам свое мнение». Но она знала, что он уже решился на последнюю авантюру. «Иди, сын мой, — сказала она ему, — и исполни свою судьбу».14
Он чувствовал, что должен действовать быстро. Еще немного времени, и у него не останется собственных средств, чтобы заплатить тем тысячам французов, которые служили ему и которых нужно было содержать. Сложились условия для попытки вернуть себе трон, защитить его и передать своему сыну, прекрасному, как Адонис, которого он будет готовить к роли короля. Союзники распускали свой конгресс и расходились по домам со своими войсками; возможно, по отдельности они будут открыты для призыва к миру. Ночи были еще длинными; в темноте его маленький флот может ускользнуть от обнаружения, и он снова окажется на земле Франции.
Он готовился как можно незаметнее, но со свойственной ему предусмотрительностью и тщательностью. Он приказал императорской гвардии и восьмистам гренадерам — всего семьсот человек — упаковать свои вещи и вечером 26 февраля быть на пристани, чтобы через несколько дней отправиться в плавание к неустановленному месту назначения. Тем не менее они догадались, что направляются во Францию, и обрадовались.
В назначенный вечер он обнял мать и сестру (которые скоро должны были отправиться к друзьям в Италию), присоединился к своему маленькому полку, взошел на борт «Непостоянного» и еще пяти судов и тихо отплыл в темноте. Ветры не благоприятствовали им, то оставляя их беспомощный флот на мели, то подгоняя его слишком близко к берегу; они боялись быть узнанными, остановленными и бесславно посаженными в тюрьму. В течение трех дней они двигались на север вдоль итальянского побережья, затем на запад мимо Генуи и Французской Ривьеры. По пути те, кто умел писать, сделали сотни копий прокламации, составленной Наполеоном и предназначенной для распространения во Франции:
ФРАНЦУЗЫ:
В своем изгнании я слышал ваши сетования и молитвы: вы жаждете власти, которую выбрали сами и которая одна только законна. Я пересек море и иду, чтобы вернуть свои права, которые принадлежат вам. Армии: ваше имущество, ваше звание, ваша слава, имущество, звание и слава ваших детей не имеют больших врагов, чем те князья, которых навязали вам иностранцы….. Победа будет идти полным ходом; орел, с национальными цветами, будет летать от шпиля к шпилю, даже до башен Нотр-Дама. Вы станете освободителями своей страны.15
IV. НЕВЕРОЯТНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ: 1–20 МАРТА 1815 ГОДА
Маленькая флотилия с «Цезарем и его судьбой» появилась у Кап-д'Антиба на рассвете 1 марта. Вскоре после полудня в Гольф-Жуане одиннадцать сотен человек начали высаживаться, некоторые прыгали в мелкую воду и вброд добирались до берега. Наполеон, высадившийся последним, приказал устроить бивуак на оливковой плантации между морем и дорогой из Антиба в Канны. Он отправил небольшой отряд в Канны, чтобы купить лошадей и провизию и расплатиться наличными; с Эльбы он привез 800 000 золотых франков. Другой группе он велел отправиться в Антиб и убедить его гарнизон присоединиться к нему; командир отряда отчитал посланцев и посадил их в тюрьму. Наполеон отказался ехать и пытаться
