Книга Крыша мира. Карфаген - Владислав Выставной

– Это я так, Хмурый, урок ему преподал, – бросил тощий.

– А ну, тихо! – рявкнул громила. Почесался, разглядывая Змея. – Короче, я понял: ты у нас Видящий, все наперед знаешь. Ну а раз знаешь, то чего вокруг да около ходить: да, хорошие люди попросили с тобой перетереть по поводу их к тебе просьбы. А то ты не совсем понял: это не просьба была. Сделай, как они говорят, – и будет тебе счастье.

– А тебе с того какой толк? – исподлобья глядя на Хмурого, хрипло спросил Змей. – Директория – она за власть борется. Ей надо всех нас в кулаке держать. Потому они и хотят, чтобы я у людей отбил охоту наверх поглядывать.

– А мне, может, тоже не нравится, что ты про верхний мир несешь. У нас, скажем, здесь бизнес. А если все наверх полезут, мы без навара останемся.

– А сам не хочешь, что ли, на настоящее небо посмотреть?

Хмурый переглянулся с приятелями, заржал:

– Небо я и на картинках посмотреть могу. Или на записях, какие остались. А делать там что – в ледяных горах, без жратвы и тепла? Какая мне с того выгода?

Змей не ответил. Ему и в голову не приходило, что ради выгоды можно добровольно самого себя приговорить к пожизненному заключению. Может, он и сам раньше был таким же, до того, как нейтринная установка прочистила ему мозги. Когда после бесконечных потоков дерьма встречаешь в жизни что-то настоящее, отношение к миру начинает меняться.

– Короче, будешь говорить всем, что набрехал про верхний мир, – сказал Хмурый. – Что жить там нельзя, а на Запретной горе ты не был. Понял?

– Я был на Запретной горе, – сказал Змей.

– Кого это волнует? Сделаешь, чего от тебя хотят, – будешь дальше жить, как жил. Не сделаешь – тоже будешь жить, но плохо. С переломанными ручками и ножками, на животе будешь ползать. Тогда все поверят, что ты действительно Змей.

Неприкасаемые заржали. Хмурый остановил смех жестом. Продолжил:

– Признаешься, что врал до этого. Что никакой ты не Видящий, а просто «кисляком» закинулся и бредил под кайфом. Или, там, решил прославиться на этом деле. Короче, придумаешь, что поубедительнее. Скажешь это всем в своем квадрате и всем в соседних квадратах. Так, чтобы люди все поняли как надо и дурацких иллюзий не питали. А мы проследим, чтобы ты не схалтурил. Чего уставился? Отвечай – понял или как?

– Да чего уж тут непонятного, – протянул посредник. – Заманчивое предложение – перед всеми себя лжецом выставить. Это мне сильно в жизни поможет, почти как переломанные конечности.

– А чего мы его уговариваем? – раздался другой голос, глухой, безжизненный, но при том наполненный какой-то особой, злобной энергией. – Я с самого начала говорил: нехрен реверансы перед шакалами устраивать, заказы их исполнять – как будто мы их шавки, а не люди в авторитете. Это не они нас – это мы их должны использовать. Так было и будет.

Голос шел из глубины ямы, скрытой густой тенью. Присмотревшись, Змей разглядел сухощавого старика, неподвижно сидевшего у неровной стенки. Хотя, может, то был не совсем старик – просто конкретно поизносившийся от неправедной жизни и злоупотребления химическим допингом мужик.

Просто Змей узнал его, хоть и не видел долгие годы.

– Лишай? – пробормотал посредник. – Какими судьбами?

– Что, гнида, узнал? – усмехнулся человек во мраке. Медленно, с трудом поднялся и выдвинулся из тени. – Небось, я здорово изменился, а? По твоей, сука, милости!

Лишай намекал на давнюю разборку, посредником в которой Змей и участвовал. Тогда сцепились аж три группировки сразу – делили гидропонную теплицу в заброшенном туннеле, где выращивали какую-то лютую «дурь» на продажу. Бизнес был серьезный, легальным прикрытием и распространением вынуждены были заниматься совместно, не говоря уж о защите от конкурентов из неприкасаемых, контролировавших другие секторы. Лишай по свойственной ему беспредельной жадности запустил руку в общую кассу, был пойман и едва не получил рельсовый костыль в затылок от разъяренных партнеров. Но убийство главаря группировки грозило войной и проблемами для всего организованного подполья неприкасаемых, потому и был вызван специалист по тушению такого рода пожаров.

Змей.

Тогда ему удалось сравнительно легко разрулить ситуацию. Лишая заставили вернуть награбленное, и он, несмотря на то, что накосячил конкретно и восстановил против себя даже братков из своей же группировки, благодаря Змею отделался лишь легким испугом. Посредник справедливо считал, что конфликт лучше задавить в зародыше, и ему удалось заболтать всех, кто жаждал крови. Этому отморозку многие тогда хотели открутить голову – пришлось заступаться, убеждать, отмазывать, при том, что этот подонок даже близко не вызывал у него сочувствия. Так что Лишай должен был быть благодарен Змею по гроб жизни.

Только отчего-то затаил на своего спасителя лютую злобу. Наверное, это был как раз тот случай, когда не стоило делать добра, чтобы не получить в благодарность зла. Хотя было подозрение, что Лишай попросту съехал с катушек по причине злоупотребления различными веществами. Вот и сейчас он таращился на посредника прозрачными рыбьими глазами, сверкавшими посреди дряблого, испещренного морщинами лица, всем своим видом напоминая скорее ходячего мертвеца, чем авторитетного неприкасаемого.

– Не надо его наставлениями пичкать, – слабым голосом сказал Лишай. – Они ему не понадобятся.

Приблизив свою отвратительную физиономию и обдав трупным запахом из ввалившегося рта, он впился взглядом в пленника, бледно улыбнулся:

– Не нужно его возвращать в квадрат. И исполнять поручение шакалов – тоже не нужно.

– А что же с ним делать? – несколько напрягся Хмурый. – Грохнуть его предлагаешь, что ли?

– Хорошая мысль. Но это всегда успеется. А вот отдать его Червяку – было бы разумно. Червяк за его голову вагонетку пойла предлагал.

– Знаешь, из чего это пойло перегнали? – хихикнул тощий. – Сказать?

– Плевать! – оборвал его Лишай. – Знаю, что этот мудак сырье из канализации черпает. Но сами-то мы его пить не будем. А спрос на бухло растет, цена за никчемную башку вполне достойная. И Червяк рад будет, и нам респект. Этот гаденыш Червяку давно дорогу перешел.

Змей даже вспоминать не стал, чем там не угодил Червяку. Быть посредником – работа неблагодарная, авторитет держится, лишь покуда все не начинает к чертям рушиться. И тогда уж никто не усомнится в том, что крайним надо сделать того, кто когда-то из лучших побуждений уладил ситуацию.

– А ведь я тебе жизнь тогда спас, – тихо сказал Змей. – Тебя бы приговорили – за то, что руку в «общак» запустил.

– Кого ты там спас, гнида?! – Лишая аж передернуло, словно ударом тока. – Это были мои бабки! И ты слишком много на себя взял, молокосос! Тебя надо было еще тогда кончить!

– Твоя манера общения не доведет тебя до добра, – так же тихо сказал Змей. – Попомни мое слово…

Дыхание перехватило от нового болезненного удара в бок. Застонав, посредник привалился плечом к шершавой стенке норы.