Книга Битва в тупике. Погостье. 1941-1942 - Вячеслав Мосунов

122-я танковая бригада, чьи танки были теперь полностью сконцентрированы на участке 281-й сд, опять не добилась успеха и продолжала вести бой с противником. Потери за день составили два Т-34 подбитыми. На утро 13 марта в бригаде остались пригодными к бою один КВ, один Т-34, один БТ-7 и одна самоходная пушка. В течение 13 марта бригада продолжала вести огневой бой.

12 марта

12 марта часть ударной группировки 54-й армии перешла к обороне. В это время между М. С. Хозиным и А. А. Ждановым началась переписка о том, какие перспективы сулит дальнейшее наступление. Хозин сообщил Жданову, что собирается провести операцию по соединению сил Ленинградского и Волховского фронтов в районе Любани. Более того, генерал рассчитывал не только решить одну эту задачу, он планировал использовать второй эшелон 54-й армии, а именно 4-й гвардейский стрелковый корпус, для удара на Тосно. Однако более значительных сил на это у армии не было, а большие потери в танках привели к тому, что 122-я и 124-я танковые бригады выбыли из строя[82].

Хозин также собирался забрать из второго эшелона 294-ю сд. Она вместе с 16-й танковой бригадой должна была нанести удар в направлении на деревню Шала.

В целом создается впечатление, что Хозин, мягко говоря, выдавал желаемое за действительное. Положение 54-й армии было таково, и он об этом прямо говорил, что она даже со вторым эшелоном не могла добиться быстрого успеха даже на одном направлении. А Хозин продолжал настаивать на наступлении в двух направлениях... Непомерные амбиции и честолюбие этого человека, чье положение было во многом достигнуто благодаря близости к одному из крупных полководцев Красной армии, принесут еще немало бед.

Днем 12 марта в штаб XXVIII корпуса приехал командующий 18-й армией. Герберт Лох сделал своему непосредственному начальнику весьма оптимистичный доклад об обстановке. Он считал, что наступление 54-й армии удалось остановить. И теперь пора думать о контратаках. Потери корпуса он оценивал в 100-150 человек в день. Никаких прогнозов относительно улучшения ситуации не было. Из штаба корпуса Линдеманн поехал в штаб 96-й пд. Ее командир Шеде доложил, что его солдаты несут большие потери, у них наблюдается танкобоязнь. Однако и он говорил о готовящейся контратаке[83]. В целом особой тревоги немцы не испытывали. Можно сделать вывод, что обе стороны ошибались. И Хозин переоценивал свои силы, и немцы недооценивали опасность ситуации.

Утром 12 марта полуокруженные части 412-го пехотного полка откатывались под натиском советских танков и пехоты от перекрестка дорог «Звезда Мерседес» на юг, к отсечной позиции. Севернее деревни Кондуи продолжался бой, немцы там пока были способны держать оборону.

Надо отдать должное немецкой разведке, которая почти ежедневно перехватывала советские приказы на переход в наступление. Однако это не сильно помогло противнику. Уже утром наши танки вышли к деревне Шала. 333-й пехотный полк занял оборону на ее северной окраине. Немцы провели перегруппировку, теперь группу Мюллера меняла группа Андоя (командир 283-го пехотного полка).

Контратака собранного для 96-й пд резерва провалилась, несмотря на участие только что прибывшего 287-го полка. Погибла и часть офицеров, возглавлявших ее. За эти два дня нашим бойцам удалось овладеть участком насыпи северо-западнее разъезда Жарок шириной 3 км и вклиниться в немецкие позиции южнее железной дороги.

В это же время начался бой на линии железной дороги у деревни Шала. Более подробно о нем будет сказано ниже. Для немцев еще не все было потеряно. В штабе корпуса даже начали планировать операцию, целью которой было окружить прорвавшиеся советские части и затем уничтожить их. Для этого предназначался III батальон 425-го пехотного полка, кроме того, для участия в операции перегруппировывался 489-й пехотный полк. Предполагалось ударить в северном направлении, чтобы выйти севернее Погостья и там соединиться, отрезав прорвавшихся красноармейцев. Однако все планы полетели псу под хвост из-за того, что теперь уже советское командование начало навязывать противнику свою волю.

Так, во второй половине дня красноармейцев обнаружили южнее у дер. Кондуи, где были расквартированы две роты — связисты и строители. Немцы быстро уничтожили группу, но это был очень тревожный сигнал.

Из-за того, что левый фланг ударной группировки 54-й армии больше не мог добиться успеха, основная тяжесть боев постепенно смещалась к деревне Шала, которая вместе с опорными пунктами вокруг нее стала центром немецкой обороны. Иногда ее характеризуют как укрепленный узел, но это не совсем верно. Сплошной обороны у самой деревни Шала и южнее противник построить не успел. Оборона оставалась очаговой, опирающейся на отдельные опорные пункты у дорог и просек и более крупные т. н. «лагеря», которые являлись еще и пунктами сосредоточения резервов.

В бой за деревню была брошена пополненная 16-я танковая бригада, которая действовала совместно с пехотой 294-й сд. В бригаде на момент вступления в бой было 2 исправных КВ, 9 Т-34, 7 танков ВТ и 2 Т-26. Бригада должна была взаимодействовать с 294-й сд, в которой к 12 марта, по данным штаба бригады, оставалось от 600 до 800 активных штыков.

Вот как рассказывается в официальной истории об организации атаки командирами 16-й танковой бригады:

«В сумерках командир танкового батальона майор М. А. Кудрявцев вместе с командирами стрелковых батальонов организовал взаимодействие танков с пехотой в ночном бою. Было решено, что один стрелковый батальон с первым танковым эшелоном под командованием политрука Горчакова будет наступать с севера, второй стрелковый батальон с танками второго эшелона под командованием лейтенанта П. А. Непорады пойдет с юго-востока, а третий стрелковый батальон будет прикрывать фланги наступающих подразделений».

Не выдержав удара 294-й сд и 16-й танковой бригады, 333-й пехотный полк потерял почти все свои опорные пункты на насыпи железной дороги. Она была захвачена вплоть до дер. Шала. Немцы смогли остановить советскую пехоту только огнем артиллерии и ударами авиации.

Особенно умелыми были действия в бою одного из ветеранов бригады, командира роты тяжелых танков Виталия Васильевича Антонюка. Он уже успел отличиться под Волховом, подбив три танка из 12-й танковой дивизии. В бою у деревни Шала, когда пехота залегла, танк Антонюка двинулся вперед и смог подавить часть огневых точек, мешавших ее продвижению. Антонюк действовал в одиночестве. Ему удалось подбить танк противника и расстрелять несколько противотанковых пушек. Этим он поддержал пехоту до подхода основных сил.

Прорыв танкистов 16-й танковой бригады оказался для немцев крайне неприятным сюрпризом. К участку прорыва они успели направить три штурмовых орудия. А вот батальон из 320-го пехотного полка подтянуть не успели. Его остановило на насыпи присутствие советских танков. У Шала советские танки вышли на позиции артиллерии, и их атаки немецким артиллеристам пришлось отбивать огнем прямой наводкой.