Книга Сердце Абриса - Марина Ефиминюк

— Он похож на большой рынок, — спокойно ответила я. — Хотя масштабы поражают.

— Вы ездили в Спелиш? — изогнул брови Барнаби и снова попытался куснуть, беззубый пес:

— Сокровищница замка мелковата для грандиозного замысла?

— Даже великовата, но одежды в сокровищнице не выдают, — изобразила я скромную улыбку и добавила:

— К моему огромному сожалению.

За столом пронесся тихий смешок. Мы встретились с Огастом глазами. Казалось, он видел меня насквозь, даже жутко становилось. В уголках его рта пряталась едва заметная усмешка.

— Я хочу, чтобы ты продемонстрировала свой артефакт, — вдруг объявил он. — Уже прошло полторы седмицы.

— Он еще не готов, — покачала я головой.

Всегда считала, что показывать незаконченный артефакт все равно, что демонстрировать недорисованную картину или слепленную из глины грубую болванку вместо готовой скульптуры.

— Через пятнадцать минут, — словно не услышав, потребовал Огаст.

— Тогда в спортивном зале, — сдалась я. — Магия еще не до конца послушна.

— Боитесь кого-нибудь зашибить, госпожа Харрис? — попытался подколоть меня Барнаби.

— Не исключаю.

Прошлой ночью в пустом коридоре я отлаживала быстроту превращения браслета в смертоносный огненный кнут, но хвост вытянулся слишком длинный и отказался подчиняться. По-змеиному раздвоенный кончик распорол стенную обивку, рассек портрет кого-то из предков Вудсов и вспенил шрам на полу. Я шустренько сбежала с места преступления и сделала вид, будто не имею никакого отношения к акту вандализма, но на завтраке слышала, как охранники сплетничали про раскуроченный коридор.

— Можешь идти, — кивнул Огаст на дверь, давая понять, что моя трапеза окончена. — Готовься.

Когда через пятнадцать минут с деревянной шкатулкой в руках я ступила на балкон над спортивным залом, то даже оторопела. Здесь собрались не только приближенные Огаста, но и почти все артефакторы из мастерской. Судя по всему, появление в замке девчонки-самоучки наделало больше шума, чем я предполагала.

— У нас всего десять минут, — поторопил меня Вудс старший.

Подняв крышку, я протянула шкатулку. Присутствующие невольно подались вперед, чтобы разглядеть содержимое. Внутри на мягкой ткани лежал браслет, похожий на широкую пружину из гладкой формованной кожи. Глава клана без интереса рассматривал простенькое украшение. Вещицу изготавливал в ремесленной башне дворцовый сапожник и содрал втридорога за срочность. Уверена, что Огасту доложили о заказе, но он все равно спросил:

— Что это?

— Оружие.

Помощник главного артефактора Питер кашлянул в кулак, маскируя издевательский смешок, и от унижения у меня вспыхнули щеки.

— Ваша крестница просила на шестнадцать лет фамильяры паладинов, — пустилась я в объяснения, — но женщинам в клане Вудсов отказано в изучении боевой магии. Так вот, это он, фамильяр для Мии. В рунической вязи использованы символы «прочность», «долговечность» и «пластичность»…

— Эти руны знает каждый ученик, — без особого пиетета вставил Барнаби, давая понять, что не ждал, будто выскочка изобретет новое колесо.

Именно, сноб! На это и был расчет.

Я сбилась с мысли, но постаралась собраться, чтобы не раздражать требовательного хозяина замка.

— Мне удалось добиться эффекта второй кожи, поэтому браслет можно, вообще, не снимать с руки. Ни на ночь, ни в банной комнате…

— Не вижу никакой рунической вязи, — встрял Барнаби.

— Потому что магия не имеет права быть прочитанной в спящем состоянии! Это дурной тон, — не скрыв раздражения, отпарировала я любимым высказыванием научного руководителя, и у противника вытянулось лицо, словно ему наступили на больную мозоль.

— Дурной тон? — по-доброму (если кривоватая ухмылка, в точности, как у Кайдена, имела право называться доброй) усмехнулся Огаст. — Что ж, госпожа артефактор, показывай, как зажигается твоя магия.

— Лучше надену браслет внизу. — Я протянула руки, чтобы забрать шкатулку:

— Позволите?

Взяв ларец, спустилась в спортивный зал. Ради демонстрации артефакта паладинам приказали прервать тренировку, и теперь накаченные, горячие парни подпирали стены и не без интереса ждали зрелища.

Помня о раскуроченном коридоре, специально встала в центр огромного помещения, чтобы никого случайно не задеть. Вытащила браслет, в нерешительности огляделась вокруг, не понимая, куда деть шкатулку, и просто поставила ее на каменный пол. Сверху за моими манипуляциями с иронией наблюдала публика, отчего я чувствовала себя страшно неуклюжей. Для меня, вообще, было в новинку, что люди сомневались в моем таланте и вынуждали доказывать магические умения. Должна признать, что снисходительное отношение больно задевало разбалованное всеобщим восхищением самолюбие.

Я задрала рукав, невольно продемонстрировав всем желающим исчерченное рунами предплечье, и надела браслет. Кожаная пружина безжизненно повисла на тонкой руке, скатившись до локтя.

— Мия должна будет дать ему собственное имя, — обратилась я к Огасту. — Сейчас он зовется просто «браслет».

Едва магическое имя было произнесено вслух, как на кожаной спирали вспыхнули алые злые руны. Не одного светлого знака, только темные, агрессивные, высасывающие из создателя магию, но удивительные в красоте. Кольца завертелись, сузились и плотно обхватили руку. Со стороны гибкая тонкая ленточка действительно походила на вытатуированные вокруг предплечья кольца. Идеальное слияние с кожей.

Тишина в зале была звенящей. Подняв глаза на зрителей, я обнаружила, что настроение на балконе резко поменялось. Абсолютно все придвинулись к балюстраде. Артефакторы, не желая выглядывать из-за спин властительских прихлебателей, ручейком перетекли на лестницу.

Возникло ощущение, будто я оказалась в демонстрационном зале университета на защите курсового проекта, традиционно собравшей весь артефакторный факультет. Только, к сожаленью, за демонстрацией следили не придирчивые профессора, которым по большей части было нечему меня научить, и на кону стоял не средней учебный балл, а наши с Роем жизни.

— Сейчас это женское украшение… — в звенящей тишине голос эхом отразился от стен.

Легким движением я прикоснулась к браслету, и в следующую секунду воздух со свистом рассек длинный кнут, громко щелкнул раздвоенный кончик.

— Теперь браслет превратился в оружие, — пояснила я, сжимая узкую рукоять во влажном от напряжения кулаке, и добавила:

— А сейчас им можно ранить…

Размахнулась, и кожаный кнут вспыхнул алым светом. Огненным всполохом полоснул по воздуху, яростно ударил о пол, вспоров каменную крошку. Удлинился, заставив паладинов от греха подальше вжаться в стену, и сияющим языком лизнул балюстраду, нарисовав выжженный след, похожий на черный шрам. Публика с испуганным вздохом отшатнулась. Огаст же не вздрогнул, продолжая буравить меня пугающим, темным взглядом. Хлыст между тем описал круг у меня над головой, завертелся буравчиком и незаметно глазу стянулся в невинный изящный браслет.