Книга Гражданские войны в Риме. Побежденные - Юлий Циркин

Видимо, уже после исполнения должности квестора Катон отправился на Восток. Положение там было довольно сложным. Лукулл, одержавший ряд побед над понтийским царем Митридатом и армянским царем Тиграном, затем был вынужден отступить, а на смену ему был послан Помпей, который и разгромил окончательно обоих царей, а затем стал распоряжаться Восточным Средиземноморьем по собственной воле. Лукулл счел себя несправедливо оскорбленным. Ему даже было отказано в триумфе, на который, как он считал, он имел полное право. Но авторитет Помпея в Риме в то время был столь высок, что его противнику, а Лукулл стал таковым, не решались присудить столь желанную для римских полководцев награду. На сторону Лукулла встал ряд сенаторов, относившихся к оптиматам, и в их числе был Катон. Дело было не только в том, что он считал лишение Лукулла триумфа несправедливым, но и в установившихся родственных связях между ним и Лукуллом. В это время Лукулл развелся со своей женой Клодией, блестящей и развратной красавицей, которую молва обвиняла в кровосмесительной связи с родным братом Публием[3], и женился на Сервилии, единоутробной сестре Катона. Возможно, надежда убедить Помпея не препятствовать триумфу Лукулла явилась первой целью восточного путешествия Катона. Кроме того, он хотел своими глазами увидеть, как обстоят дела на Востоке. Уже его отец сумел установить связи с галльским тетрархом Дейотаром, владения которого Помпей увеличил и которому дал титул царя. Его приглашение стало для Катона поводом или последним толчком к путешествию. Он высадился в Эфесе и оттуда двинулся в глубь Малой Азии. Хотя Дейотар хорошо воспользовался дарами Помпея, он, желая застраховать себя и свою династию от возможных изменений в римской политике, попытался привлечь на свою сторону и Катона, пригласив его в Малую Азию и предложив стать опекуном своих сыновей, для чего послал ему драгоценные дары. Катон прекрасно понял цели Дейотара и отказался и от его просьбы, и от его даров. Если бы он на все это согласился, то был бы вынужден вмешаться в запутанные восточные дела; удовлетворить просьбу Дейотара и даже просто принять его дары значило бы поддержать его в новом качестве, которым тот был обязан Помпею, и в какой-то степени предать Лукулла. Катон вопреки мнению своих спутников предпочел остаться независимым. И это позволило ему разговаривать с Помпеем, когда они встретились, на равных. Хотя Помпей выказал внешнее и несколько показное уважение к Катону, их разговор, видимо, последнего не удовлетворил. В Рим Катон вернулся врагом Помпея. И вскоре после своего возвращения он вместе со своими сторонниками добился присуждения триумфа Лукуллу.

Возвратившись в Рим в 63 г. до н. э., Катон в скором времени выставил свою кандидатуру в народные трибуны. Правда, первое время после возвращения он собирался отдохнуть в своем поместье на юге Италии, но неожиданный приезд шурина Помпея Квинта Цецилия Метелла Непота и выставление им своей кандидатуры в трибуны на следующий год заставили Катона изменить первоначальное решение. Все прекрасно понимали, что Непот приехал в Рим по поручению Помпея и, став трибуном, он сделает все, что необходимо именно Помпею. А этому-то Катон и хотел помешать. Планы Катона осуществились только частично. Он действительно был избран, но трибунов было десять, и одним из них все-таки стал и Непот. И во время исполнения ими своих обязанностей они не раз сталкивались друг с другом.

63 г. до н. э. был трудным для Рима. Это был год заговора Каталины. Консул этого года знаменитый оратор Марк Туллий Цицерон, ярый враг Каталины, сумел организовать сопротивление заговорщикам, добиться отъезда самого Каталины из Рима, а потом и ареста заговорщиков, оставшихся в городе. В этих смутных обстоятельствах проходили выборы в консулы на 62 г. до н. э., причем свою кандидатуру выдвинул и Катилина. Выборы, проходившие в октябре 63 г. до н. э., принесли победу Дециму Юнию Силану и Люцию Лицинию Мурене. Однако потерпевший поражение на выборах Сервий Сульпиций Руф обвинил Мурену в подкупе избирателей и потребовал отмены результатов голосования и наказания Мурены в соответствии с принятым недавно по инициативе Цицерона законом, ужесточившим наказание за такой подкуп вплоть до десятилетнего изгнания. Катон, уже избранный трибуном, но еще не вступивший в должность, тотчас активно поддержал Руфа и выступил на суде одним из обвинителей Мурены. Правда, использование подкупа приписывалось и Силану, но тот был мужем еще одной Сервилии, сестры Катона, и к суду привлечен не был. Пожалуй, впервые Катон из-за родственных связей несколько уклонился от следования своим принципам. Подкуп избирателей был тогда настолько распространенным в Риме, что едва ли кто-нибудь сомневался в справедливости обвинения. Но удовлетворение требования Руфа привело бы к политическому хаосу. Катилина уже собирал войско, чтобы открыто выступить против правительства. Цицерон знал о заговоре, но у него еще не было прямых доказательств, уличающих оставшихся в Риме катилинариев. В этих условиях отмена прежних выборов и проведение новых были бы на руку Катилине, создавая на какое-то время вакуум власти и давая Катилине возможность еще раз попытаться достичь господства легальным путем. Поэтому Цицерон, так же как Квинт Гортензий и Марк Лициний Красе, выступил защитником Мурены. Мурена был оправдан, а Катон и его друзья потерпели поражение.

В скором времени жизнь доказала правильность позиции Цицерона. Потеряв всякую надежду на законный приход к власти, Катилина поднял открытое восстание. Против него был направлен коллега Цицерона Люций Антоний, сам бывший сторонник Каталины; он, правда, под предлогом болезни отказался сам сражаться со своим бывшим другом, а поручил командование Марку Петрею, который и разбил катилинариев, причем Катилина в этом сражении погиб. А в Риме Цицерон сумел наконец получить неопровержимые доказательства заговора и арестовал заговорщиков. 5 декабря 63 г. до н. э. в сенате обсуждался вопрос о судьбе арестованных. По обычаю, первым высказался Силан как избранный консулом следующего года, и он предложил наказать арестованных и еще оставшихся на свободе заговорщиков, если их, конечно, поймают, смертной казнью. Многие сенаторы поддержали Силана, но против этого решительно выступил Гай Юлий Цезарь. Он согласился с необходимостью принять чрезвычайные меры, но предложил не казнить заговорщиков, а конфисковать их имущество и самих разослать по италийским муниципиям, где содержать их в тюрьмах. Красноречие Цезаря посеяло смуту в умах многих сенаторов, которые готовы были с ним согласиться, и даже Силан заколебался. И тогда взял слово Катон. Он без всякого колебания поддержал Цицерона и первое предложение Силана. Он, как и Цезарь, вспоминал о деяниях предков и ссылался на примеры их самой большой суровости; он призывал помнить не о своем благе, а о благе государства, и даже не о судьбе арестованных, а об угрозе государству, которому все еще грозит армия Каталины; и он, естественно, решительно выступил за смертную казнь. Речь Катона переломила настроение сенаторов, и они вынесли арестованным катилинариям смертный приговор.

Через пять дней после этого заседания Катон вступил в должность народного трибуна. И в скором времени ему пришлось решительно столкнуться с Непотом. Восстание Каталины еще не было окончательно подавлено, и Непот предложил немедленно вызвать из Азии Помпея, чтобы поручить ему защиту республики. Непота поддержал Цезарь. Всем было ясно, что защита республики была только предлогом, ибо этот закон в случае его принятия фактически передавал всю власть Помпею. И Катон решительно выступил против законопроекта Непота. Сначала он пытался в сенате уговорить коллегу снять свой проект с обсуждения, но, естественно, ничего не добился. Поскольку в сенате шансов на принятие такого закона было очень мало, Непот и Цезарь, который в этом году был претором и считался тогда лидером популяров, решили обратиться к народному собранию. Непот созвал народное собрание, окружив его при этом вооруженным отрядом из наемников, гладиаторов и рабов. Сам Непот вместе с Цезарем взошли на трибуну. Но пока они разговаривали, готовясь к выступлению, на форуме появились Катон и его коллега Квинт Минуций Терм. Несмотря на явную опасность, они смело прошли сквозь толпу и тоже поднялись на трибуну, причем Катон встал между Непотом и Цезарем, не давая им возможности переговариваться. Трибуны имели право вето не только по отношению к другим должностным лицам, но и друг к другу. Воспользовавшись этим, Катон запретил Непоту даже предлагать свой законопроект. А когда Непот вопреки запрещению попытался все же прочитать свою речь, Катон вырвал из его рук свиток с ее текстом, а Терм зажал Непоту рот. Непот приказал своему вооруженному отряду вмешаться, наемники напали на Катона, но на его защиту неожиданно встал консул Мурена, которого совсем недавно Катон обвинял в суде. На какое-то время Катон и его сторонники были вынуждены покинуть форум. Но когда они вернулись, Катон, чтобы подчеркнуть опасность момента, облачился в военный костюм, и Непот, испугавшись, что и друзья Катона вооружились, сам покинул форум. Сенат поддержал Катона, попытавшись даже сместить Непота с должности. Но к всеобщему удивлению, против этого выступил Катон. Он счел такой акт незаконным, и сенат с ним согласился. Непот же, не выдержав и обвинив напоследок Катона втирании и заговоре против Помпея, уехал снова на Восток, не дождавшись окончания своего трибунского года. Конечно, слова о тирании Катона — это всего лишь злобное и образное выражение потерпевшего поражение противника, но в какой-то степени оно соответствует реальному уровню катоновского авторитета в то время.