Книга Проклятый ректор - Лена Летняя

– Он был очень разочарован, когда я отказал. Даже немножечко взбешен, по-моему.

– Отказали? Вы меня не исключите?

Фарлаг покачал головой.

– После всего, что вы для меня сделали, я не исключу вас, даже если вы кого-нибудь убьете. Только, пожалуйста, в таком случае сразу зовите меня, я помогу вам грамотно избавиться от тела.

Я решила, что слишком сильно ударилась головой, потому что ректор не мог мне такого сказать. Не с таким серьезным выражением лица. Но потом я заметила смешинки в его глазах и поняла, что он с трудом сдерживает улыбку. И облегченно рассмеялась.

– Надо же, – каким-то странным тоном заметил Фарлаг, – вы умеете смеяться.

Конечно, я тут же замолчала, а он разочарованно вздохнул.

– Может быть, вы все-таки встанете? – предложил Фарлаг. – Холодно же на земле.

Я кивнула и попыталась встать. Ноги меня без труда удержали, а вот голова снова закружилась. Затылок ощутимо саднило, кажется, я умудрилась набить себе серьезную шишку. Фарлаг попытался снова коснуться моего плеча, чтобы поддержать, но я поспешно отстранилась. Сама не знаю почему.

– Я в порядке, – торопливо заверила я.

– Рад это слышать, но настоятельно рекомендую вам посетить лазарет. И вот вопрос, который мучает меня с каждой секундой все сильнее: как вас вообще сюда занесло? – Фарлаг обвел выгоревший коридор выразительным взглядом.

– Гуляла и забрела, – по привычке соврала я, совсем забыв, что вообще-то хотела воспользоваться его помощью. – А что вы здесь делаете?

– Вас ищу. Вот, – он достал из кармана плаща сумочку, которую я забыла в его спальне, – нашел у себя. Полагаю, это ваше.

– Да, спасибо, – я сжала в руках мягкую ткань, ощущая сквозь нее мамин портрет.

– Если вы налюбовались этим печальным местом, я провожу вас обратно в замок.

– Я и сама могу дойти, – опять не к месту заверила я, чем вызвала очередную усмешку.

– Я не сомневаюсь. Но я хочу убедиться, что вы туда пошли, а не отправились искать новые приключения.

Мне нечего было возразить на это.

Когда мы вышли на улицу, оказалось, что уходящее за горизонт солнце еще подсвечивает небо, заметно стемнело только в долине. Мы двинулись в сторону замка, но оба, не сговариваясь, шли довольно медленно. И если свой черепаший шаг я могла объяснить иногда возникающим головокружением, то почему не торопился Фарлаг, я не имела ни малейшего понятия. Светящийся шар парил над нами, освещая наш путь.

Я по привычке обхватила себя за плечи, Фарлаг это заметил.

– Замерзла?

– Нет, все в порядке, – тут же отмахнулась я, мысленно отметив, что время от времени он переходит со мной на «ты». Я не знала, является ли это его обычной манерой общения или только я заслужила такое своим происхождением.

После его замечания я поняла, что на самом деле ужасно замерзла. Настолько сильно, что уже почти не ощущала этого. Я постаралась незаметно набросить на себя согревающее заклятие, но судя по тому, как он тихо хмыкнул и покосился на меня, он все-таки заметил.

– Я хочу извиниться перед вами, – неожиданно сказал Фарлаг.

Настолько неожиданно, что я даже запнулась и остановилась на пару секунд, удивленно глядя на него.

– За что?

– За некрасивую сцену этим утром. Моя жена время от времени любит делать вид, будто ей не все равно.

Я не знала, что сказать на это. В моей голове появилось сразу столько вопросов и каждый хотелось ему задать, но я сомневалась в их уместности.

– Мне кажется, женщине всегда не все равно, с кем завтракает ее муж. И почему, – осторожно заметила я.

– Вам это только кажется, – язвительно возразил он. – Она живет в моем столичном доме на мои деньги с другим мужчиной. Мне кажется, за это я заслужил право завтракать с кем захочу без объяснения причин.

Его признание заставило меня запнуться и остановиться во второй раз. Даже не знаю, что меня шокировало больше: то, что он мне это сказал, или то, как он это сказал. Спокойно, как-то буднично. Как будто это было нормальной практикой между супругами.

– Почему вы это позволяете?

Он пожал плечами, его шаг не сбился ни на секунду.

– У нее хватает ума и такта не афишировать это, поэтому я имею возможность делать вид, что ничего не знаю.

– Но… почему?

– А что по-вашему я должен сделать? – он снова посмотрел на меня с лукавой улыбкой, но мне показалось, что на этот раз за ней скрывается тоска. – Развестись? А какой в этом смысл? Для человека вроде меня это означает только лишнюю шумиху и внимание светской прессы, а я не хочу ни того, ни другого. И потом… Наши отношения разладились уже давно и по моей вине.

– Из-за проклятия? – уточнила я, не сумев сдержать любопытство, хотя здравый смысл подсказывал мне, что не стоит лезть к нему с этими расспросами.

– Можно и так сказать. Она не простила мне того, что я сдался. Пока я искал способы его снять, она меня горячо поддерживала. Даже пыталась помогать, хотя в этой сфере магии не сильна. И три года назад, когда я занял пост ректора, она жила здесь со мной. А потом я сказал, что больше не хочу искать выход. Еще пару месяцев она пыталась меня переубедить, а когда не вышло, сказала, что не хочет на все это смотреть.

– На приступы?

– На то, как я умираю.

Его слова упали между нами чем-то тяжелым, гнетущим. Я поняла, что даже заклятие больше не согревает меня. И снова больше шокировал не столько сам факт признания, сколько спокойный, будничный тон, которым оно было произнесено.

– Тогда мы считали, что все к этому идет, – пояснил Фарлаг с улыбкой. – Теперь я понимаю, что проклятие меня не убьет. Только будет мучить.

Несмотря на то, что шли мы медленно, я чувствовала, что с каждой секундой сердце бьется все быстрее и быстрее, дыхание становится неровным, тяжелым. Его внезапная откровенность шокировала и сбивала с толку. И вместе с тем создавала между нами незримую, пока почти неосязаемую связь.

– Почему вы мне все это рассказали? – все-таки спросила я.

Он внезапно остановился и повернулся ко мне. Мне пришлось сделать то же самое. Мы уже вышли из лесной части парка и оказались на краю зацветающего сада.

– Потому что хочу откровенность за откровенность. Что на самом деле вы делали в сгоревшем доме профессора Блэка? И почему вчера на балу вы были в платье, которое он купил для своей погибшей дочери?

Какая-то часть меня все еще желала отделаться от расспросов маленькой ложью и упрямым «непониманием», но я заставила эту часть замолчать. Я ведь и сама хотела просить его о помощи, так почему же я так боюсь быть с ним откровенна?

– Вы знаете, как звали дочь профессора Блэка?