Книга Тайна генерала Каппеля - Герман Романов

– Знаешь, Вася, интересно было – я чувствовал свою смерть, но в то же время видел живых и, главное…

Василий Осипович мгновенно подобрался, услышав негромкие слова, – главком сам заговорил о том, над чем он сам мучительно размышлял эти дни, строя разные догадки.

– Словно книга, которую ты не читал, а знаешь, что там написано, то будто мысли в мозгу не твои, а других, и главное… Вася, я ведь видел такое будущее России, которое ее любой враг с радостью приветствовать будет. И не спрашивай меня о том, это не знания, а проклятие. Вчера смотрел на командира егерей Дубова – видел на нем печать смерти! Он должен был погибнуть, так же, как и я. Но выжил и победил… Видно, ТАМ, на небе, решили, что такой участи наша страна недостойна, вот и дали шанс хоть как-то исправить ситуацию. Что делать, я пока не знаю, я ведь военный, хитросплетений политических интриг не ведаю. Придется учиться на ходу и этому занятию, и многому другому. Как найти идею, что свяжет народ в единое целое, как не только спасти армию, но и привести ее к победе?! Вопросы, вопросы… И ответа на них я пока не нахожу.

– Ваше высокопревосходительство, – в дверь постучали, и вошел офицер телеграфной роты с погонами поручика пусть на солдатской, но новенькой гимнастерке из трофейного имущества. – На проводе из Иркутска доктор Благош и полковник Крейчий.

– Сейчас буду, – Каппель тяжело поднялся с потертого, жалобно скрипнувшего пружинами дивана. – Пойдем, Василий Осипович. Сейчас нам предстоит быть не только военными, но и дипломатами, постараться добиться своего от тех, кто раньше считал себя хозяином положения и избрал политику своим ремеслом!

Иркутск,

член Чехословацкого комитета

доктор Благош

– Будьте реалистами, вы просите невозможного, – задумчиво произнес доктор Благош. Он тяжело поднялся со стула и, не обменявшись рукопожатием, проводил взглядом уходящих от него представителей ВРК. Те, хоть и хорохорились поначалу, но сейчас уходили с пришибленным видом, понурившись, словно побитые палкой собачонки. И не чехи были тому виной, а этот проклятый генерал Каппель, что ему в гробу спокойно не лежалось, ведь все так хорошо шло.

Как здорово было спланировано и проделано – сменившим Политцентр большевикам помогают утвердиться в Иркутске, передают им золотой запас и Колчака, а те выпускают корпус без помех, со всеми вагонами и снабжают эшелоны углем. Такая прекрасная договоренность, и все пошло в одночасье прахом – внезапно появилась третья сила, которую давно списали, и фактически предъявила ультиматум.

– Пан полковник, можем ли мы остановить белых?

Доктор Благош задал вопрос, который мучил его в последние часы больше всего, хотя после телеграмм Прхалы не сомневался в ответе. Но он должен был принять все во внимание, и особенно мнение командира 2-й дивизии, которая занимала Глазковское предместье с вокзалом и кругобайкальскими туннелями.

– Нет, доктор, – резкий ответ Крейчия прозвучал похоронным звоном по соглашению с иркутским ревкомом. – Даже если я стяну все свои силы сюда, оголив перегоны с их мостами и тоннелями, то у меня будет шесть тысяч солдат, а каппелевцев вдвое больше. И главное – у них артиллерия с запасом снарядов, черт побери этих трусливых румын и большевиков, что оставили им пушки в Зиме. Скажу более, я не вижу никакого смысла губить своих солдат, этим не спасти дивизию Прхалы, которая и так ведет тяжелые бои с наступающими к Нижнеудинску красными.

– Значит, нам нужно договориться с генералом Каппелем, – подвел итог доктор Благош, фактически проигнорировав будущее возможное решение командующего корпусом Яна Сыровы. Ведь тому из Верхнеудинска будет трудно разобраться в сложившейся ситуации, во всех ее хитросплетениях с целым клубком противоречий.

– Это было бы наилучшим вариантом, доктор, – пожал плечами Крейчий. – Нам нужно уводить части как можно быстрее, но крайне необходим уголь, сами знаете, у кого он!

– Хм, судя по зиминскому бою, у белых к тамошним шахтерам серьезные претензии, и, боюсь, они обязательно пойдут на Черемхово, – Благош посмотрел на полковника, но тот встретил этот взгляд с недоумением, не понимая, куда клонит его хитрый политический руководитель.

– Им ведь тоже нужно проводить свои эшелоны, – доктор произнес последние слова с видимым сожалением, видно было, что он переживал о той потере, – значит, уголь крайне необходим. А потому вряд ли они будут разносить город из пушек и найдут для местных заправил куда более веские аргументы, каким те, без сомнения, внимут.

От спокойных слов члена Чехословацкого комитета пахнуло порохом и большой кровью, вряд ли усмирение вечно мятежных шахтеров пройдет мирно. Под угрозой беспощадного истребления кого угодно можно заставить работать если не за совесть, то за страх.

– А дадут ли они уголь нам?

Полковник с сомнением почесал переносицу пальцем, прикусил губу – после всего «хорошего», что сделали чешские солдаты, он не рассчитывал на теплые чувства каппелевцев.

– Дадут! Обязательно дадут! Если мы в ответ предложим им не менее веские доводы, подобные тем, что получил от нас бывший Политцентр! Даже поможем, по мере своих сил.

– Вы считаете такое возможным?

– Вести какие-либо переговоры с красными, хоть напрямую, хоть через наше посредничество, генерал Каппель категорически отказался. Даже никаких условий выдвигать не стал. Так ведь?

– Да, – согласился Крейчий, на лице собрались жесткие складки. – Он уверен в своих силах, и это действительно так. Его войска избавились от обузы в виде тысяч саней с больными и беженцами, и он их стягивает в крепкий кулак для стремительного наступления на Иркутск, где будет ждать свои эшелоны от Зимы.

– Извините, пан полковник, вы блестящий военный и мыслите привычными категориями, – Благош примирительно улыбнулся краешками губ, – и упустили два момента, на которые я, как политик, только сейчас обратил внимание. Зачем ему, ведя, как вы говорите, все свои войска на Иркутск, оставлять солдат на станциях, вводить там комендантов и раздавать жителям придорожных селений повозки с добром? А ведь такими действиями он сводит на нет все эти ужасы, что о нем рассказывают большевики, – агитация о мнимых зверствах уже, как я думаю, начала работать против них. Есть причины для сравнения, а посему возникает закономерный вопрос – а зачем он пытается удержать за собою всеми способами эту часть Транссиба и расположить к себе окрестное население?

Полковник с восхищением посмотрел на своего умного и предусмотрительного коллегу – действительно он как-то не принял такие меры во внимание. А значит, несколько ошибся в своих предположениях – на Иркутск пойдет не вся каппелевская группа, какая-то ее часть будет у Зимы и растянута вдоль линии железной дороги. Может, ему следует припугнуть русских, рискнуть пригрозить им вооруженным вмешательством?

– Только не нужно сражений, мой дорогой полковник, – Благош заметил, как Крейчий зло прищурил глаза, и не на шутку встревожился. – Нам нужно не сражаться с русскими, а как можно быстрее уехать отсюда со всеми эшелонами. Если мы договорились с красными, то почему не заключить соглашение с белыми? И вообще, у этого народа есть хорошая поговорка про ласкового теленка, что двух маток сосет и сыт бывает, простите за такую, может быть, неуместную шутку, но она подходит как нельзя лучше. Выслушайте лучше мои соображения…