Книга Ангелы Черчилля - Руби Джексон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Греясь чаем, Дейзи гадала, понимают ли они, сколько драгоценного чайного листа Нэнси использовала по этому случаю для заварки. Но время поджимало. Дейзи встала и поблагодарила обоих.
– Не стоит благодарности, мисс Дейзи Петри, – сказал Томаш с улыбкой, пожимая ей руку. – Надеюсь, нам с вами еще предстоит полетать вместе.
– И я надеюсь, – сказал Эдейр. – Я сделаю все, от меня зависящее, Дейзи. Мы оба постараемся вернуться, если будет такая возможность. Без этого не обойтись, если не отказываться от мысли передать самолет ВВС.
– Спасибо. – Она знала, что им надо торопиться в часть, но так не хотелось расставаться! Цеплялась за минуты, заранее чувствуя одиночество. – До свидания, благодарю вас обоих!
Резко отвернувшись, Дейзи зашагала к своему велосипеду.
– Подожди!
Она остановилась и оглянулась. Эдейр бежал к ней.
– Вот, Дейзи Петри, это тебе! Мой счастливый шарф. В нем тебе будет тепло ехать на велосипеде. – Он протянул ей длинный кашемировый шарф светло-лимонной расцветки.
Дейзи еще не доводилось получать подарки от мужчин, не считая отца и братьев. Ей очень хотелось взять шарф – такой красивый, к тому же его вещь. Она уговаривала себя, что обязана принять подарок, тем более что он очень пригодится ей зимой. Но все равно колебалась.
Он подбодрил ее улыбкой:
– Бери, Дейзи Петри. Светский этикет никак не оговаривает дарение старых шарфов.
– Спасибо. – Она взяла шарф и снова села на велосипед.
– Береги себя, Дейзи Петри!
Она улыбнулась:
– И вы берегите себя, Эдейр Максвелл.
У самых ворот она оглянулась, но ни самолета, ни летчиков на дорожке уже не было.
Через полчаса Дейзи вернулась домой, переполненная чувствами: здесь был и восторг самостоятельного полета, и сочетание страха и возбуждения, с которыми она управляла самолетом, и неведомый ей прежде прилив доверия, сохранившийся с того момента, когда Эдейр прижал ее к себе. «Сегодня я умерла бы счастливой!» – мысленно обратилась она к птице, сидевшей на наличнике окна, и тут же содрогнулась. Умереть сегодня, счастливой или нет, значило бы никогда больше не увидеть Эдейра! И Томаша, поспешно добавила она. Эйфория рассеялась, как рассеивается утренний туман от теплых солнечных лучей.
«Я все расскажу Роуз, – решила она. – Мама вряд ли готова к моим самостоятельным полетам».– Совсем скоро я вернусь на работу, – спокойно сказала как-то днем Роуз, когда они сидели вместе на кухне, слушая единственный источник любых сведений и единственное развлечение – радиоприемник. – Не пора ли тебе отпустить Дейзи?
Флора ничего не ответила, но уже на следующий день, ни слова не сказав дочерям, пропала из дома на час и вернулась с тяжелой сумкой.
– Наша Роуз скоро вернется на работу, Дейзи, но я легко справлюсь в лавке сама.
Близнецы уставились на мать. Неужели она снова стала прежней? Не слишком ли внезапно? Если они проявят беспечность и примут эту перемену как должное, то не ждет ли их скорое раскаяние и постоянная тревога?
– Сегодня в газете пишут о том, как приспособить для сидения в бомбоубежище зимний гардероб. Советуют теплые джемперы с воротниками «поло», резиновые сапоги, ботинки для снега. Мастерить обувь я не сильна, но джемперы свяжу. И занавески сошью. – Она указала на пакет с обертками с бойни и продолжила: – Представьте, мисс Патридж – маленькая чопорная мисс Патридж, не проработавшая в жизни ни одного дня, не считая ее садика и помощи в церкви, – берется помогать мне в лавке! Только время от времени, конечно, и недолго, но все-таки… Думаю, бедняжке в наши грустные времена понадобилась компания. Что ж, здесь она ее получит, не говоря о чашке чая с печеньем – когда у нас будет печенье. И мальчикам Престонам будет от нее прок: все же она лучше образованна, чем ваш отец и я.
Для Флоры это была целая речь, и она сама, судя по ее виду, смутилась от своей говорливости. Но и на этом все не кончилось.
– Вы были моей опорой, девочки, моей и вашего отца, но теперь и мне пришло время вступить в борьбу. Уже завтра утром, до того как начнется налет, я хочу, чтобы ты, Дейзи, пошла и записалась в ВААФ. Нет, молчи, а то я разревусь. Пора с этим решать.
Материалу для занавесок не повезло: до него не дошли руки, потому что снова зазвучал пронзительный сигнал воздушной тревоги.
Измученная еще одной ночью в домашнем убежище, под грохот бушующего вокруг разрушения, Дейзи с трудом доплелась с утра до вербовочного пункта. Там ей задали несколько простых вопросов, в том числе о ее возрасте.
– Учти, девочка, детей мы не берем.
– Мне уже почти девятнадцать, и я хочу приносить пользу. Я бы хотела служить во Вспомогательных женских подразделениях ВВС.
– Очень похвально. Но с ВААФ еще посмотрим. Там нужны женщины с… c опытом. – Дейзи показалось, что сотрудница чуть на сказала «со статусом».
– Неважно, – продолжила та. – Заполни анкету, ступай домой и жди.
– Долго ждать?
– Не знаю. Зависит от того, кто прочтет твою анкету и у кого какие потребности. Когда ты ушла из школы?
Вот оно! Не надо было ей задавать лишних вопросов…
– В 1936-м.
– Чем ты с тех пор занималась? Надеюсь, работала?
– Да, в отцовской лавке.
– В общем, жди и надейся на лучшее. Ступай!
– Я умею водить машину, разбирать двигатели, я ремонтировала самолет.
– А я по уик-эндам ездила верхом с принцессой Елизаветой. С тех пор предаюсь приятным воспоминаниям. Иди домой. О результатах тебе сообщат.
Ни на что не надеясь, Дейзи побрела прочь. Она была страшно зла на себя. Эдейр учил ее рассказать про самолет уже в ВААФ, а не на местном вербовочном пункте. Но она так старалась произвести хорошее впечатление, что выставила себя полной дурой. Вдруг эта женщина, поднявшая ее на смех, сделает на ее анкете пренебрежительную приписку, что-нибудь вроде: «Продавщица с гонором, без квалификации»?
Следующие три недели можно было подумать, что произошло именно это: Дейзи не получала никаких вестей.
Тем временем семью привело в радостное возбуждение второе письмо Фила. Он почти ничего не рассказывал, кроме того, что жив и что ему нравится флотская служба. Но его родным хватило и этого.
– Один из наших мальчиков жив и здоров, Фред, – сказала Флора, на ночь положившая письмо сына под подушку. – Все, теперь я скажу нашей Дейзи: никаких полумер, уезжай. Они всегда кратчайшим путем возвращаются домой, когда их отпускают на все четыре стороны, – храбро закончила она, но из глаз уже готовились хлынуть на бледные щеки горькие слезы.
Приближалось второе по счету военное Рождество. Дейзи все еще старалась мыслить позитивно. Понятно ведь, что тысячи молодых женщин пытаются поступить на службу добровольно, прежде чем их призовут в обязательном порядке. Значит, надо еще подождать.
