Книга Сталинбург - Антон Фридлянд

— Ваши документы! — официальным тоном потребовал тип.

Паша продемонстрировал паспорт на имя Вилена Зюганова. После изучения документа прозвучал следующий вопрос:

— Где работаете, Вилен Горькович?

— На заводе имени Ленина, — брякнул Паша первое, что пришло в голову.

К счастью, собеседник не стал уточнять, где находится этот завод и что именно делает там Вилен Горькович.

— Почему не на работе, товарищ? — спросил он вместо этого.

— Отпуск у меня, — ответил Паша.

— Вы бы помылись, что ли… — дружелюбно заметил чекист. — А то смердит от вас будто из подвала.

На этом их разговор закончился. Паша оставил записку в двери нужной квартиры, а выйдя из дома, заметил телефон-автомат. Зайдя в кабину, достал из кошелька листовку суши-бара, набрал заветный номер. Снова сработал автоответчик. Но на этот раз голос реб Лейба произносил другие имена:

— Жданов… Дзержинский… Ильич…

«Жди» — понял Паша. Значит, еще не время — инструкции поступят позже. Когда повесил трубку на рычаг, заметил Баррикаду, вышедшую из подъезда — в руке она держала оставленную им записку. Увидев знакомое лицо, высунувшееся из телефонной будки, она одними глазами показала, что сейчас с ней заговаривать не стоит. Обогнув дом, девушка направилась вглубь квартала, и Пашка последовал за ней. Их путь закончился посреди зажатого между домов пустыря, в закутке между гаражами и бойлерной. Прислонившись спиной к гаражной стене, Баррикада громко и отчетливо произнесла:

— Двуглав триедин, трехглав двуедин!

После этих слов ее металлический ошейник замигал лампочками, со щелчком разомкнулся и упал ей под ноги.

— Эта фраза вызывает сбой системы — ее можно использовать только в крайнем случае, — сообщила девушка. — У нас есть десять минут, потом приедет ремонтная бригада.

Паша так много хотел ей сообщить, что теперь не знал, с чего начать. Впрочем, Баррикада его опередила:

— С Матвеем все в порядке, он в безопасности.

— Ты знаешь, где он сейчас?

— Да. В доме творчества.

— Но почему он не позвонил?

— Оттуда нельзя позвонить. И выбраться оттуда тоже не получится.

— Что же это за дом творчества такой?

— Строго говоря, это учреждение монастырского типа. Матвея туда поместили, чтобы он мог собраться с мыслями. Всеволод Сергеевич и отец Лаврентий считают, что он недостаточно серьезно отнесся к полученному заданию.

— Что же получается, — удивился Паша, — его родной брат в монастырь упек?

— Павел, не забывай, Всеволод Сергеевич сначала министр, а потом уже чей-то родственник, — напомнила Баррикада. — Кстати, ты совершил большую ошибку, покинув гостиницу. Тебя теперь ищут — и милиция, и комитет. Если найдут, даже знакомство с министром не поможет.

Сдаст или не сдаст? — пронеслось в голове у Пашки. Баррикада будто прочитала его мысли.

— Если бы я решила о тебе доложить, тебя бы уже давно арестовали. Но я верю: ты не замышляешь ничего антисоюзного. И понимаю, что у тебя большие проблемы — тебе нужна помощь. Что у тебя стряслось? Рассказывай скорее — времени мало.

Парень понимал, что не может доверять ей на все сто процентов, но больше никому во всем Сталинбурге довериться он не мог.

— Баррикада, я должен тебе кое в чем признаться… Мы с Матвеем — не здешние.

— Да, я знаю, вы в Чехословакии живете, — удивилась девушка.

— Нет… То есть да… Как тебе это объяснить…

— Объясни, как есть.

— В общем, мы с ним даже не из другой страны — мы из другого мира.

— Ну да, инопланетные гости, — усмехнулась девушка.

— Нет, мы отсюда, с Земли! Только Земля у нас другая.

— Это какая же?

— Там, откуда мы, нет ни Священного Союза, ни Сталинбурга…

— Я же говорю: с другой планеты.

— Планета та же, но реальность другая, — произнес Паша, понимая, насколько бредово звучат его слова.

— Знаешь, я ведь сильно рискую из-за того, что с тобою встретилась. И за то, что воротник правды из строя вывела, тоже по головке не погладят. А ты мне тут разные небылицы рассказываешь!

Как убедить ее в том, что он не врет? А сам бы он поверил, если б кто-нибудь принялся втирать ему подобные истории? Конечно, нет, не поверил бы.

— Баррикада, я понимаю, мне сложно поверить. И подтвердить свои слова мне, к сожалению, нечем. Я прошу лишь об одном: выслушай меня, а потом решишь, что делать.

И он рассказал ей всю историю их злоключений: начиная с того, как они оказались на заводе «Красный богатырь» и заканчивая встречей с человеком, пообещавшим вытащить их отсюда. Имени реб Лейба он не назвал, хотя понимал, что, если попадет в лапы КБГ, из него вытрясут все, что он знает.

— Допустим, я тебе поверила, — произнесла она после паузы. — Хотя я, конечно, не верю. Невозможно поверить в мир без Священного Союза и Святейшего Двуглава, спасителя нашего. Чего ты хочешь вообще? Сам же говоришь, есть те, кто готов вам помочь. А я-то что должна сделать?

Она бросила взгляд на часы — отведенное им время было на исходе.

— От тебя требуется лишь одно, — проговорил Паша. — Встреться с Матвеем и сообщи ему, что побег назначен на девятое мая, чтобы он был готов.

— И все?

— Да, это все. Ну, и еще… Не сдавай нас, пожалуйста.

Как будто эта просьба могла что-то гарантировать!

— Я никому не расскажу, — ответила Баррикада. — И сделаю то, что ты просишь. Не потому, что поверила этой истории. Просто ты — друг Матвея, и этот побег, куда бы вы там ни бежали, важен для вас обоих. А я…

Она осеклась, но все же закончила фразу.

— …я успела его полюбить.

Когда, оставив Баррикаду на пустыре, Паша выбирался на улицу, краем глаза он заметил двух мужиков в синих спецовках, спешивших туда, где случилась поломка воротника правды.

30. Правоверная кастрация

За несколько дней, проведенных в творческом заключении, Матвей не написал ни строчки. От работы его отвлекали и неумолкающие телевизоры, и постоянная болтовня Миши Куца, и многочисленные мероприятия, проводившиеся в доме творчества по несколько раз в день. Сразу после завтрака в четверг он отправился в библиотеку, рассчитывая найти там хоть какую-нибудь информацию про Кубинскую ССР. Кроме того, он надеялся, что в читальном зале будут выключены телевизоры, и это даст ему возможность сосредоточиться.

Звук телевизоров здесь действительно был приглушен, однако сидевший на подоконнике монах, который декламировал житие Святого Владимира, делал пребывание в библиотеке невыносимым. В картотеке обнаружились лишь три книги, посвященных нужной теме: монография Берия Соболева «Особенности крепления флагштоков на муниципальные здания Гаваны», сборник Захара Прилепина «Я пришел с Кубы» и детская книжка «Сказки дедушки Фиделя». Заказав у монаха-библиотекаря все три, Матвей присел за стол неподалеку от входа, подальше от декламатора и принялся ждать, когда ему выдадут книги. Только он расположился поудобнее, как в библиотеку вбежал запыхавшийся служка, который велел режиссеру срочно прибыть в келью настоятеля монастыря.