Книга Бумерит - Кен Уилбер

А я? Зелёненький малыш? Что вышло из меня? Конечно, меня подпортил бумерит и, конечно, громадные скороспелые планы родителей часто обрушивались на меня, как мокрое одеяло, не давая воздуха моим собственным планам. У меня астма, иногда я действительно не могу дышать. Я постоянно чувствую себя рыбой, плывущей против течения. И всё же самым главным для меня остаётся то, что мне многое разрешали. Я как будто постоянно слышал голос, говоривший: «Делай что хочешь, мы не против». Мама с отцом действительно дали мне свободу или, по крайней мере, большую степень свободы, и, кажется, это преимущество перевешивало все недостатки.

Я был очень, очень, очень им благодарен. Сидя в зале Интегрального центра, я пережил что-то похожее на нервный срыв в результате открытой атаки на мои незащищённые дендриты. В моих глазах стояли слёзы бесконечной признательности этим замечательным, милым, любимым людям, и я растворился в тёплом, мерцающем, зелёном свете. Я чувствовал, будто у меня появился милый маленький котёночек, которым я хотел поделиться со всеми.

– Ким, ты знаешь, мои мама с папой… Мои мама с папой, дорогие мама с папой, – шептал я на ухо Ким, глупо улыбаясь.

– Знаю, знаю, Кен. – Она погладила меня по руке. – Вот, выпей моего латте мокка, тебе станет легче.

Я сделал глоток, но большая его часть стекла по моему подбородку.

– Осторожней! Ты разве не в курсе, что в Индии миллионам детей приходится пить на завтрак чёрный кофе без сахара?

– Хотя здоровый зелёный является частью постконвенционального, мироцентрического, универсального сознания, любая истина в его представлении крайне субъективна. Зелёный считает, что все живые существа в равной степени заслуживают уважения, и поэтому отходит в сторону, позволяя каждому выбрать себе истину по душе. Все точки зрения равноценны, если они никому не вредят. Именно поэтому зелёный называют «чувствительной самостью». Зная о существовании множества контекстов и типов истины, разнообразии и плюрализме, зелёный из кожи вон лезет, чтобы все истины были услышаны, и ни одна из них не оказалась невостребованной или маргинальной.

– Я могу сделать мостик, Кен. Как тебе это?

– О боже.

– У тебя чувствительная самость, Кен?

– В этом можешь не сомневаться, Хлоя.

– А насколько чувствительная, Кен? Ты это чувствуешь?

– Вау! Можешь не сомневаться, Хлоя.

– Ооооо, сейчас ты позеленеешь, – говорит она.

– Не думаю, что они имели в виду именно это, Хлоя.

– У этого благородного замысла есть своя теневая сторона. Совместное обсуждение и политкорректное мышление навязывают строгую систему допустимого дискурса. Бек и Кован обращают внимание, что «зелёный мем может быть очень жёстким в своём требовании „непредвзятости“ (разумеется, в рамках эгалитарной, однородной группы). Уверенность в том, что его путь – это и есть Путь, делает зелёный (как и все мемы первого порядка) очень невнимательным или даже слепым к остальной части спирали. Зелёный – непреклонный мем. Люди на этом уровне терпят несогласие с собственным мнением, только если это „зелёное“, деликатно высказанное членами их собственной группы несогласие. Замечая признаки авторитаризма и агрессивности, зелёный закипает от негодования, которое некоторые наивные люди принимают за безусловную любовь ко всем живым существам. Зелёный моментально прекращает все разговоры о гармонии и теплоте, если кто-то ещё пытается играть на его поле».

Хэзелтон замолчала и посмотрела в аудиторию.

– Как правило, любые переговоры, участники которых придерживаются зелёных принципов, проходят по одному и тому же сценарию: каждый получает возможность высказать свои чувства в отношении обсуждаемого вопроса (что обычно занимает несколько часов), потом начинается бесконечное обсуждение всех заслушанных точек зрения, за которым обычно не следует никаких конкретных решений и планов действий, поскольку любой план действий идёт в разрез с чьей-то точкой зрения. Чтобы переговоры были признаны успешными, не обязательно приходить к соглашению – главное, чтобы все смогли поделиться своими чувствами. «Свобода – это бесконечные переговоры». Уж в «бесконечности» вы точно можете быть уверены.

Вообще-то, это тоже касается моих родителей, ещё как касается! Мысль об этом сбалансировала моё состояние. Теперь мои эмоции рикошетом отскочили в противоположном направлении и с тошнотворным звуком врезались в оголённую нервную ткань. Мне сразу же вспомнился тот суровый праведный гнев, который мои родители обрушивались на каждого, кто не был таким же «добрым и любящим», как они сами. Странное противоречие, правда? Я никогда не понимал, как они могли говорить, что не хотят никого отвергать и дискриминировать, хотя презирали всех, кто с ними не соглашался. Теперь наконец-то до меня дошло, что зелёный, как и любой другой мем первого порядка, испытывает неприязнь к ценностям всех остальных мемов. Он утверждает, что хочет равноправия, но не даёт красному быть красным, синему – синим, а оранжевому – оранжевым… так что, стремясь принимать всех такими, какие они есть, зелёный отвергает очень многих. Аланис Мориссетт надо было спеть об этом в своей песне про иронию (хоть, по иронии, она и не может сказать, что такое ирония).

Хэзелтон улыбнулась, опустила взгляд на кафедру и начала зачитывать цитату.

– В настоящий момент в академической среде зелёный мем или плюралистический релятивизм доминирует. Колин Макгуинн пишет: «Согласно этой концепции, человеческий рассудок по своей сути локален, зависим от культуры и прочно связан с человеческой природой и историей; это совокупность дивергентных „частиц“, „форм жизни“, „систем отсчёта“ и „концептуальных схем“. Не существует таких стандартов мышления, которые выходили бы за границы данного общества или данной эпохи, и не может быть никаких объективных оснований для того или иного верования, которое должны все уважать. Быть справедливым значит быть признанным справедливым, и у всех людей могут быть свои, в равной степени законные причины признавать что-то или отвергать. В конце концов, любое утверждение обосновано, только если оно „обосновано для меня“». Как объясняет Клэр Грейвз, «в этой системе мир рассматривается с позиций релятивизма. Такое мышление демонстрирует нам радикальное, практически маниакальное стремление смотреть на всё в рамках релятивистской, субъективной системы координат».

– Вот тут-то и появляется бумерит.

Слушатели напряжённо замерли, затаив дыхание, не произнося ни звука, как будто стараясь незаметно подготовиться к тому, что должно быть последовать дальше.

– Сейчас я буду использовать много сложных терминов, но обещаю позже всё объяснить. В высшей степени субъективистские позиции зелёного плюрализма, стремящегося принять всех и никого не дискриминировать, делают его лёгкой жертвой нарциссизма. В этом-то и состоит суть проблемы: плюрализм, как магнит, притягивает нарциссизм, невольно закладывая фундамент для Культуры Нарциссизма.