Книга Города вам на пользу. Гений мегаполиса - Лео Холлис

Идея собираться вместе, делить пространство и сосуществовать кажется очевидной, но 7 тысяч лет истории городов доказывают, что все не так просто. Когда-то понять, кто вы такой и откуда родом, было гораздо легче. Но по мере того как город перерастал границы своих первых стен, на вопрос о том, кто является горожанином, а кто нет, отвечать стало труднее. Как доказать, что вы тот, за кого себя выдаете? Какие существуют правила, коды «городского» поведения и как они эволюционируют? Что означает «общность», когда люди постоянно находятся в движении?

В ситуации, когда доля городского населения в мире растет, вопрос о переосмыслении понятия сообщества приобретает все большую актуальность. Никогда в города не перебиралось столько людей — поодиночке, семьями и большими группами, — как сегодня, и сами эти города так велики и многообразны, что невозможно дать им какое-то одно определение. Сообщество — это люди, общее пространство, манера поведения; однако принадлежность — это нечто более широкое, нежели три эти понятия по отдельности. Это — среда обитания, объединяющая место, людей и способы их взаимодействия.

В то же время возникает ощущение, что общежитие создает серьезные проблемы, что сосредоточение такого количества людей на столь ограниченном пространстве превращает город в бомбу с часовым механизмом, готовую взорваться в любую секунду. Сидя в парижском салоне у Джима, оглядываешься назад, на 9 тысяч лет городской истории, и понимаешь, что в какой-то момент проблема сообщества превратилась в серьезный кризис. Как нам изменить этот сценарий?

Мы запрограммированы на то, чтобы быть вместе. Хотя всю жизнь нам твердят, что все мы — сами по себе, а выживает сильнейший, мы на генетическом уровне настроены искать друг друга и создавать сообщества. Человек — животное общественное, а значит, город для него наиболее естественная среда обитания. Наш характер формируется отношениями с окружающими; у нас общий язык; контакты с другими людьми делают нас счастливее, умнее, повышают способность к творчеству. Именно способность к сотрудничеству всегда позволяла нам выживать. Взаимодействие — движущая сила сложности, соединяющая нас друг с другом, укрепляющая социальные связи. Специалист по эволюционной биологии Марк Новак называет сотрудничество «главным архитектором эволюции»1.

Способы и степень нашего взаимодействия в жизни и работе зачастую просто поражают. Возьмем, к примеру, толпу. В 2011 году группа специалистов из Высшей технической школы Цюриха решила выяснить, поддается ли поведение большой группы людей, идущих по улице, научному анализу. Они задались вопросом: следуют ли эти люди определенным правилам или тротуар в час пик — это пространство хаоса, где все случайно сталкиваются друг с другом. Использовав приборы слежения, Медхи Мусаид с коллегами пришел к неожиданному выводу: в любой ситуации толпа быстро обретает характеристики сложной системы и переходит к самоорганизации. Почти сразу же формируются две «полосы» движения, чтобы поток пешеходов свободно шел в обоих направлениях; при возникновении затора тут же вступает в действие неписаное правило — отойти в сторону.

Один из полученных результатов, однако, показал: хотя такой способ движения основан исключительно на вероятности — угадывании, в каком направлении пойдет другой человек, — то, в какую сторону вы отойдете, определяется происхождением. Европейцы инстинктивно берут вправо, азиаты же — влево. Чаще всего это не создает непреодолимых проблем, но во время Олимпиады или хаджа, когда в одном месте собираются приезжие со всего мира, может обернуться хаосом2.

Ситуацию осложняет и то, что многие в толпе действуют не в одиночку: до 70% людей в ней всегда составляют небольшие группы. Когда трое или больше людей идут вместе, они часто выстраиваются в зависимости от скорости. Те, кто идет быстро, как правило, образуют боевой клин, где лидер вырывается вперед, а остальные образуют «крылья». При более спокойном темпе группа часто принимает форму буквы U или V: тот, кто находится в центре, слегка отстает. Кроме того (и здесь вспоминается замечание Оскара Уайльда о том, что все лондонцы выглядят так, будто опаздывают на поезд), представители разных национальностей ходят с различной скоростью. В рамках новаторского эксперимента Роберт Левин из Университета штата Калифорния в Фресно установил среднюю скорость ходьбы в 31 городе и выяснил, что в первую десятку вошли девять богатых городов — Дублин, Амстердам, Берн/Цюрих, Лондон, Франкфурт, Нью-Йорк, Токио, Париж, Найроби, Рим. Таким образом, утверждает он, на темп движения ключевым образом воздействуют экономические факторы: уровень доходов, стоимость жизни и пунктуальность3. Когда время — деньги, мы ходим быстрее.

Нам свойственна биологическая потребность быть вместе, но конкретное определение этого «вместе» варьируется. Существуют нормы общежития, но они различаются в зависимости от того, где вы находитесь. Проблемы сообщества зачастую не поддаются «переводу».

Толпу с более устойчивым сообществом связывает проблема близости. Жан-Поль Сартр утверждал, что ад — это другие, но он ошибался. Возвращаясь к Гудзон-стрит, где жила Джейн Джекобс, отметим: превращение случайного сборища людей в сообщество происходит благодаря сочетанию отношений и повседневных практик, которые накапливаются со временем, а также контактами, которые взникают в конкретный момент времени. Сообщество — это не семья с ее прочными связями и обязательствами, а изменчивая, бурлящая сеть слабых связей, знакомых лиц и отработанных ритуалов. В этом процессе большую роль играет плотность населения — императивы совместного пространства.

В родном районе Джекобс — Гринвич-Виллидже — «хорошая уличная округа достигает чудесного равновесия между желанием жителей оберегать свою частную жизнь и их потребностью в том или ином объеме общения с окружающими, совместного веселья и помощи с их стороны. Это равновесие в основном складывается из мелких, тонко пригнанных друг к другу деталей, и оно поддерживается между делом настолько непринужденно, что кажется чем-то само собой разумеющимся»4.

Плотность населения — определяющая черта города, а значит, и сообщества. Она становится главной проблемой при перенаселенности, которая может приводить к эпидемиям и превращает старые районы города в трущобы, где воцаряется бедность. Именно из-за слишком высокой плотности автобус приходит на остановку переполненным, и мы ждем следующего. Из-за нее разрастается очередь на социальное жилье, и дети живут в нищете всего в сотне метров от богатейших кварталов Лондона. Именно она создает очередь у водоразборной колонки в трущобах Мумбая и 10-часовую пробку в Лагосе. А поскольку в ближайшие 30 лет темпы урбанизации будут только повышаться, особенно в тех странах, где инфраструктура уже перегружена, плотность населения вполне может стать главной проблемой нашей эпохи.

Но не стоит забывать и о плюсах тесного сосуществования, чтобы, решая проблемы перенаселенности, не лишать себя преимуществ жизни рядом друг с другом. Мы уже знаем, что большие, плотно заселенные города отличаются более высоким уровнем креативности, что сеть слабых связей, многообразие элементов и повышение конкурентоспособности стимулируют инновации.

Но при этом плотность населения в городах влияет и на уровень рождаемости, сокращая среднее количество детей в семье. Она может снизить объем энергопотребления на одного человека, повысить эффективность и продуктивность повседневной жизни. Наконец, и это, пожалуй, самое удивительное, близость людей друг к другу, вопреки расхожему мнению, заставляет их лучше вести себя. Несмотря на устойчивое представление о том, что безликая толпа агрессивна, на деле плотность способствует вежливости.