Книга Беседы с палачом. Казни, пытки и суровые наказания в Древнем Риме - Геннадий Тираспольский

XIII. Порка (castigatio = verberatio). Как самостоятельное наказание было распространено в армии, в семье и в школе.

Свободных лиц обычно били палкой (fustis), рабов стегали кнутом или плетью (flagellum = flagrum = verber), школьников хлестали рóзгой (ferŭlă) по рукам[669] и ей же полосовали спину и место ниже спины. «Горе для мальчиков всех, для наставников — сущая радость…», — писал Марциал об этом воспитательном орудии.[670] Недаром в лексиконе школьников выражение manum ferŭlae subducĕre«подставлять руку под розгу» значило «идти в школу».

Сечение розгой или порка кнутом (плетью) свободных людей при этом считались более суровым и унизительным наказанием, чем избиение палкой (см.,[671] [672]). При этом плеть по силе воздействия превосходила розги. Не случайно у римских поэтов упоминание плетей связано с устойчивым определением рабские (см., напр..[673] В одном из покорённых римлянами малоазийских городов, например, действовала коллегия (корпорация) бичевателей рабов.[674] Ливий сообщал о Публии Корнелии Сципионе Эмилиане Африканском Младшем: «Застав воина в неположенном месте, он приказывал, если тот был римлянин, сечь его розгами, а если не римлянин, то плетьми]Ливий, т. 3, с.622 (периоха книги 57)].

И немудрено: древнеримская плеть — грозное орудие с длинной рукояткой, от которой отходит несколько тонких цепей или ременных полос со свинцовыми гирьками на конце (см.;[675] .[676] Нетрудно себе представить, что делалось с человеческим телом, если оно получало хотя бы один удар таким щекотливым инструментом…

Возвращаясь к телесным наказаниям школьников, приведём следующий отрывок: «Одна картина в Геркулануме[677] показывает, каким образом происходило наказание розгами. Виновного брал на плечи более взрослый товарищ; другой держал его за ноги; остальные хладнокровно смотрели на всю эту сцену, как будто бы в ней не было ничего необыкновенного. Учитель, спокойный и серьёзный, вооружён розгой, которой он наносит сильные удары. Ребёнок извивается от боли… Иногда экзекуция производилась с меньшей торжественностью: учитель просто хватал школьника за середину туловища, одной рукой держал его в воздухе вниз головой, а другой наносил ему удары своим ужасным педагогическим орудием».[678]

Магистраты пытались законодательно оградить римских граждан от самочинной порки и избиения палками (см.;[679] ,[680] в частности, издав закон Порция[681]) и закон Корнелия (lex Cornelia de injuriis).[682] Однако уже сам факт принятия нескольких законов по одному и тому же поводу красноречиво свидетельствовал о пренебрежении к ним общественности: удары розог, плетей и палок по-прежнему градом сыпались как на рабов, так и на римских граждан.

Дискредитировало названные законы в первую очередь то, что и в правовом сознании, и в правовой практике римлян порка и избиение палками оставались ходовыми наказаниями за те или иные проступки.

Так, в самый разгар Пунических войн римляне, и без того ошеломлённые неудержимым напором войск Ганнибала, до смерти перепугались оттого, что в храме Весты по халатности одной из весталок угас огонь, и «по приказу понтифика[683] Публия Лициния весталку, которая в ту ночь должна была смотреть за огнём, высекли плетью».[684]

Видно, не из робкого десятка был понтифик. Да что там — задрать у беззащитной жрицы подол тоги над местом, где сходятся ноги, и душевно всыпать ей десяток-другой шпицрутенов. Древнеримские бирюльки, мелочи античной жизни… Вот другой жрец — тот лихой молодец: прознав, что Луций Контилий, писец при понтификах, совершил блудодеяние с весталкой Флоронией (а на что ещё, спрашивается, писец?), велел того игрунчика запороть до смерти, да к тому же прилюдно, дабы остальные писцы весталок с невестами не путали и со своими письменными приборами к жрицам впредь не совались (см.[685]). Амбец тебе, писец… Знай наших.

О рабах и толковать нечего. В комедиях Теренция то и дело твердят о порке рабов, подвешенных на дыбе. Так, в пьесе «Евнух» служанка Пифиада угрожает рабу Парменону: «Сегодня же тебя пока подвесят да и вспорют / За то, что нашего юнца скандалом ославляешь / Да на него же сверх того ещё доносишь».[686]

Порка, впрочем, могла заменять денежный штраф.

В политических целях иногда производились красочные шоу-порки. Так, по приказу Флакка, римского наместника в Александрии, «были схвачены 38 наиболее влиятельных членов верховного совета,[687] закованы в цепи, поволочены в театр и здесь на глазах ликовавшей александрийской толпы подвергнуты бичеванию».[688]

XIV. Надевание нашейной колодки или железного ошейника. Моглосочетаться с поркой. Как рассказывал Ливий, однажды в городе Риме «какой-то хозяин прогнал розгами прямо через цирк раба с колодкой на шее…».[689]

Колодка, как можно думать, служила не только и не столько для «ущемления шеи»[690] (что могло бы резко и нежелательно снизить производительность рабского труда), а в первую очередь для сурового напоминания рабу о его бесправном положении, сравнимым с участью тяглового скота.