Книга Древние славяне. Таинственные и увлекательные истории о славянском мире. I-X века - Владимир Михайлович Соловьев

Бывало и наоборот: северо-западный аванпост южного славянства настолько усиливался, что успешно противостоял внешней экспансии, а на северо-востоке происходило нечто противоположное. Так, в начале XI века от всебалканского государства, каким практически еще недавно была Болгария, остались лишь рожки да ножки.

Почему государственные образования у сербских племен приходятся на более позднее время, чем у болгар? Отчего развитие этих племен шло медленно, не претерпевая особой динамики?

Прежде всего причиной тому географический фактор. Преимущественно горный рельеф местности определял расселение сербов, хорватов и словенцев немногочисленными компактными группами – жупами, представлявшими собой смесь территориальных объединений и родовых союзов. Отсеченные друг от друга горными хребтами, бурными реками, скалистыми ущельями, лесами и озерами, южные славяне этой части Балканского полуострова как бы оказались разделены и разобщены самой природой, и эти естественные преграды, конечно, не могли не замедлять процесс складывания у них государства. Исключением было лишь далматинское побережье Адриатики, население которого заметно опережало в развитии своих соседей, что объяснялось сильным влиянием близлежащей (через море) Венеции.

Трудоемкость земледелия, затратность сил и времени на его освоение в условиях горного ландшафта существенно ограничивали отвод земли под пашню. Нередко приходилось выбирать, чему отдать предпочтение – культивированию злаков или садоводству и огородничеству. Расчистка подходящих площадей для посева и подготовка почвы требовали непрерывных коллективных усилий. Лишь постепенно, трудом многих поколений была заложена твердая основа для бесперебойного земледелия, но и тогда оно не стало доминантой в сельском хозяйстве, выступая на равных с давно и хорошо развитым (особенно в некоторых внутренних областях) скотоводством. Возможно, и слово «серб» первоначально означало «пастух», «охранитель животных».

Главная фигура сербского племени VI–VII веков – свободный крестьянин-общинник. Большая (до нескольких десятков человек) семья, или задруга, вела общее хозяйство, на равных владела землей, и возглавлявший ее домакин (старейшина) никак имущественно не выделялся. Патриархально-вечевой уклад жизни, регулируемый «сборами» или «соборами» – народными собраниями, нераздельная собственность, натуральное хозяйство, больше-семейные отношения сохраняются в северо-западной части Балканского полуострова значительно дольше, чем на северо-востоке.

Наряду со словом «задруга» в ходу было и другое – «куча», то есть родственная семья, единый дом, сообщество из нескольких братьев и их семей. Со временем под задругой стали понимать то же самое, что на Руси – под дружиной: приближенные князя, княжеское войско.

Большая родовая семья, в свою очередь, состояла из малых, или «отцовских», семей. Главы малых семей – это братья, дети одного отца, старшинство и авторитет которого были неоспоримы. Но семейными делами он управлял, держа совет с сыновьями и взрослыми членами их семей. Как глава рода он определял наследника. Это мог быть его старший или следующий по возрасту сын, а при их отсутствии – брат или сын брата.

Глава большой родовой семьи отвечал за ее благополучие, должен был обеспечить нормальные взаимоотношения с другими домами, а если требовалось, позаботиться о неукоснительном исполнении акта кровной мести. Круг его власти был довольно широк: на нем лежали функции судьи, домашнего жреца, вершителя судеб всего рода, малых семей и их отдельных членов.

При всех началах первобытного коммунизма жизнь в куче была далека от идиллии. Черты золотого века в истории сербских племен изрядно тускнеют, когда сталкиваешься с конкретными реалиями, донесенными до нас источниками. Внутриклановые отношения на всех уровнях были выстроены жестко и иерархично, отводя ведущее место и ключевую роль главе рода и отцам семейств, ставя всех прочих в неравное положение с ними. К примеру, если сын подчинялся отцу беспрекословно, то отец по отношению к сыну мог и пренебречь своим родительским долгом. Интересы женщины вообще не принимались в расчет. Она стояла на самой низшей ступени как в больших, так и малых родственных структурах и целиком зависела от воли отца, мужа, свекра. Глава дома мог сожительствовать с ней, если даже она была женой его сына. Старший по семейному статусу мужчина позволял себе на глазах матери бить и наказывать ее детей, и она должна была это покорно и безропотно сносить, не имея права вмешаться, заступиться. Однако ошибочно полностью отрицать влияние женщины на семейные дела. Так, сравнительно велика была роль «матери дома» – жены главы рода, как бы «первой леди» по тогдашним меркам. Она пользовалась уважением, руководила всей домашней работой, выступала посредницей между сторонами в меж– и внутрисемейных ссорах и неурядицах, и остальные женщины видели в ней свою главную защитницу и единственную покровительницу, к которой можно было бы при необходимости обратиться за помощью.

Неравенство родственных взаимоотношений стало предпосылкой дальнейшего социального расслоения. С течением времени свободные общинники попали в зависимость от князя, или жупана, – верховного вождя и старейшины в жупе. Еще выше стояли великие жупаны, объединявшие под своей властью целые группы соседних племен. Наряду со свободными людьми византийские и арабские источники VIII–X веков фиксируют появление в сербских общинах рабов. Последние были лишены личной собственности и права на создание семьи. При этом в целом обращение с ними было сравнительно мягкое. Они не выпадали из клана, на них распространялись родовые традиции и связи, но, конечно, в отличие от свободнорожденных, они составляли самый низший слой и стояли на последней ступеньке в существовавшей у сербских племен иерархии.

Земля южных славян

Как звали князя-жупана, который впервые привел сербские племена в Иллирию, история умалчивает.

В древности Иллирия – область к северо-востоку от Адриатики. В I веке до нашей эры она была завоевана Римом, четыреста лет спустя – готами, а сербский жупан, оставшийся анонимом, пришел со своей дружиной в эту страну, получившую впоследствии название «Югославия», или «земля южных славян», не ранее первой половины VII столетия.

Очаги государственности у сербских племен долгое время не централизовались в единое целое. Как правило, выделяют цепочку князей: Вышеслав – Родослав – Просигой, восходящую к тому самому безымянному жупану, который во главе союза восточно-сербских племен пришел в Иллирию.

О. Ивекович. Коронация короля Томислава

Но на самом деле только крупных племенных объединений на северо-западе Балкан было несколько, и во всех них в равной мере и примерно одновременно завязывались государственные отношения.

В первой половине IX века на первый план выдвигается князь Властимир (836–843) – представитель той же линии восточно-сербских жупанов, которая идет от ее неизвестного родоначальника и до Просигоя. Энергичный, сильный предводитель, он одержал верх над другими племенными вождями, сосредоточил в своих руках власть над многими разрозненными племенами и стал правителем обширной территории, включающей бассейны рек Дрины, Ибара, Босны, Западной Моравы и Врбаса. Именно Властимиром было заложено ядро Сербского государства. Первоначально в его состав входили и область Рашка (Расия), известная также как Старая Сербия, и большая часть Боснии. Независимость новообразованного государства Властимир отстаивал в борьбе с болгарами, а также с нападавшими с моря арабами. При этом внешняя политика князя была ориентирована на Византию, показателем сближения с которой стало принятие сербами православной веры (не раньше второй четверти и не позднее середины IX века).