Книга Париж. Любовь, вино, короли и... дьявол - А. Розенберг

В кабаре уже не было роскошной обстановки «Черного кота» — стояли лишь столики, скамьи да стулья. По залу расхаживал Брюан в темно-красной фланелевой рубахе, в черных вельветовых брюках и куртке и в резиновых сапогах канализационного рабочего. В одной руке он держал дубину, другой упирался кулаком в бок. Костюм Брюана дополнялся черной накидкой, пунцовым шарфом и широкополой шляпой, прозванной «скатертью дорога».

Брюан встречал гостей выражениями вроде «старая потаскуха», «напыщенный болван», «мешок костей», «лунатик». Гости были в восторге от непривычного обращения. Как рассказывал Тулуз-Лотрек, завсегдатай «Мирлитон», однажды какой-то генерал, тряся руку Брюану, сказал: «Спасибо. Я провел чудесный вечер. Наконец-то в первый раз в жизни меня в лицо назвали старым хрычом».

Этот стиль, который прославил его заведение, Брюан изобрел совершенно случайно. В день открытия «Мирлитона» в кабаре забрели всего лишь несколько посетителей, и Брюан, который сильно переживал, что его кабаре прогорит, в раздражении накинулся с бранью на одного из посетителей. Через день посетитель снова пришел в «Мирлитон», уже в компании друзей. Брюан был вежлив, пел песенки, но посетители были недовольны. Один из них сказал: «Сегодня нас разве не собираются обливать помоями?» Брюан, не откладывая в долгий ящик, взялся за дело — с тех пор в кабаре потянулись посетители. Вскоре на нем появилась вывеска: «В “Мирлитон” ходят те, кто любит, чтобы их оскорбляли». Брюан играл свою роль без особого напряжения.

К концу XIX века в Париже было около десяти кабаре, включая открывшуюся в 1889 году «Мулен Руж» («Красную мельницу») — посетителям в ней предлагался канкан, выпивка и прочие развлечения. Кадриль, прозванная с легкой руки англичан «французским канканом», идентифицируется с тех пор со знаменитой красной мельницей, венчающей здание театра в районе Монмартра.

Танцовщица «Мулен Руж» тех времен Маргарита Ригольбош вспоминает: «Чтобы танцевать канкан, надобно иметь совсем особый темперамент, исключительный дух, тут нельзя ограничиваться воспроизведением составленной по правилам фигуры. Тут надобно изобретать, творить. Канкан — это сумасшествие ног. Когда я танцую, мною овладевает род помешательства: я забываю все… Музыка сжимается в моей груди, бросается в голову, как пары шампанского. При последней ноте ритурнели я в опьянении. Тогда исступление становится беспримерным. Мои руки в безумии, ноги тоже. Мне нужно движение, шум, содом; это род какого-то сотрясения, переливающегося из ног в голову».

Чтобы посмотреть на сногсшибательных танцовщиц, сюда приезжали гости со всего мира. Одна из них, уроженка Эльзаса Луиза Вебер по прозвищу Ля Гулю («ненасытная»), стала настоящей знаменитостью — во многом благодаря художнику Тулуз-Лотреку, оставившему потомкам множество афиш, увековечивших обитателей «Мулен Руж», «Диван жапоне», «Мулен-де-ла-Галетт» и других кабаре. Партнером Ла Гулю был Валантен Реноден, прозванный Ле Дезоссе — Бескостный. По утрам он работал слугой в маленьком кафе, а по вечерам становился героем кабаре.

Еще одной звездой «Мулен Руж» была англичанка Джейн Авриль, которую публика прозвала Мелинит — Динамит, а критики называли воплощением танца. Она была близким другом Лотрека, обессмертившего Джейн в своих афишах.

Во многом благодаря искусству Тулуз-Лотрека, запечатлевшему эксцентричный танец на своих афишах и рисунках, «Мулен Руж» обязано своей славой. Тулуз-Лотрек был потомком древнего аристократического рода — его предки некогда возглавляли Крестовые походы и вступали в родственные связи с королями Франции. Он родился в южнофранцузском городе Альби и в четырнадцать лет из-за перелома ног, вызванного врожденным костным заболеванием, навсегда остался калекой. Это трагическое обстоятельство подтолкнуло его желание целиком отдаться проявившейся еще в детстве страсти к искусству. В 1885 году Лотрек поселился в самом центре Монмартра, и отныне вся его творческая жизнь оказывается неразрывно связанной с этим районом Парижа, еще сохранявшим в ту эпоху черты полудеревенского пригорода.

Актеры кабаре и их зрители, состоявшие из художественной богемы, простого люда и представителей самого дна большого города, стали главными персонажами Лотрека. С 1889 по 1892 год художник создает серию картин, в которых как бы фиксировалась под разными углами зрения жизнь монмартрских кабаре.

В 1891 году художник создает первую литографскую афишу для «Мулен Руж» — один из первых плакатов в истории современного искусства. Затем были другие афиши, станковые литографии, альбомные серии («Иветт Гильбер», «Они»), театральные программки и книжные иллюстрации. Благодаря Лотреку эфемерные звезды Монмартра не канули в забвение, но навеки остались жить в его картинах, а возможно, именно из-за афиш Лотрека кабаре дожило до наших дней и как магнитом притягивает туристов.

К 1880-м годам в искусстве и литературе впервые появился термин «авангардизм» — авангардистскими называли себя художественные и литературные кружки, бросающие вызов установленному порядку. Некоторые авангардисты называли себя декадентами. Их идеалами были Бодлер, Рембо и другие поэты-бунтари.

Монмартр давно привлекал художников. Тут в тихом доме, за которым тянулся сад — солнечный фон для обнаженной женской натуры, — жил Ренуар, наездница и натурщица Дега Сюзанна Валадон подарила миру художника Утрилло.. Молодые художники и поэты завладели старым многоэтажным домом на улице Равиньян, прозванным «Бато-Лавуар». Это причудливое строение, не то барак, не то сарай, по слухам, когда-то было товарным складом.

Сначала единственными обитателями дома были пожилой реставратор и прачка. Затем сюда вселились Пикассо и Ван Донген. Правда, квартиры здесь были неудобными — зимой от холода замерзала вода в ведре, летом было невыносимо жарко. Но квартирная плата была на редкость низкой, а просторные помещения прекрасно подходили для мастерских. Потом въехал Хуан Грис, а следом за художниками — поэты Макс Жакоб, Андре Сальмон, Пьер Ре-верди. «Бато» посещал Анри Матисс, молодые Брак и Дюфи, иногда — Модильяни и Утрилло, чаще — Маркусси, Жарри и Аполлинер. Местом встреч была мастерская Пикассо.

Одним из любимых мест богемы стал «Лапен Ажиль» — знаменитый «Шустрый кролик» — маленький домик, сохранившийся до наших дней, напоминающий корчму или постоялый двор. Сохранилась и вывеска, нарисованная художником Жилем (с нее, согласно легенде, и пошло название заведения) — кролик с подносом удирает от сковороды. Хозяином «Кролика» был папаша Фреде.

По субботам обитатели Монмартра собирались у Гертруды Стайн во флигеле на улице Флерюс, 29. Гертруда, тогда еще неизвестная, но уже многообещающая молодая писательница, мужского образа жизни, нетрадиционной сексуальной ориентации и логического ума — оригинальная и независимая ценительница новой живописи. Она и ее брат Лео одними из первых приобретают произведения Пикассо и Матисса, затем и Хуана Гриса. Они становятся друзьями художников, бывают у них в мастерских и приглашают к себе.

Друзьями Гертруды Стайн были Пабло Пикассо и Анри Матисс, Эрнест Хемингуэй и Фрэнсис Скотт Фицджеральд, гостями ее салона были многие американские писатели «потерянного поколения». (Именно Стайн принадлежит авторство этого названия.)