Книга Пергамское царство. Проблемы политической истории и государственного устройства - Олег Климов

Дополнительные аргументы в пользу предположения об участии в восстании наемников пергамских царей состоят в том, что наибольшим влиянием в конце восстания Аристоник пользовался в области городов Стратоникея, Фиатира, Аполлонида, Синнада, где располагалось много основанных Атталидами военных поселений. Страбон, говоря о захвате Аристоником ряда городов - Фиатиры, Аполлониды, упоминает также другие укрепленные поселения - φρούρια, которыми он стремился также овладеть (XIV. 1,38). Решение общины Пергама о предоставлении гражданских прав наемным воинам - македонянам, мисийцам, масдиэнам - следует в таком случае понимать как меру, действительно направленную на защиту столицы и против дальнейшего разрастания восстания, но вовсе не свидетельствует о его классовом характере, ибо наемники не принадлежали к числу угнетенных и жестоко эксплуатировавшихся слоев населения. Из сообщения Страбона о морской битве, в которую вступил Аристоник, можно полагать, что его, по крайней мере в начале восстания, под держал царский флот или какая-то его часть (XIV. 1, 38).

По мнению ряда ученых, важную роль в восстании, особенно на заключительном его этапе - после поражения и пленения Аристоника, сыграли крестьяне Малой Азии . Тем не менее следует признать, что этот вывод слабо подтверждается данными источников. Напротив, Флор сообщает, что, завершая подавление восстания, Маний Аквилий "вынудил к сдаче некоторые города" (II, 20, 7).

Во всяком случае, очевидно, что рабы и свободная беднота не являлись единственной социальной силой, на которую опирался претендент на престол, а выступили скорее в роли пополнения в отчаянный момент борьбы. Чрезвычайную важность при этом имеет хорошо известный факт, сообщаемый Страбоном: на начальном этапе восстания Аристоник опирался на флот и приморский город Левки, а к рабам и бедноте обратился только после жестокого поражения, которое ему нанесли в морской битве жители Эфеса (XIV. I. 38).

Восстание, в котором принимали участие столь разнородные социальные силы, не могло протекать под лозунгами социального освобождения, свободы и равенства. Вместе с тем идея восстановления местной династии, сохранения государственной самостоятельности и противостояния Риму представляется достаточно притягательной для всех слоев населения царства, поддержавших претендента на престол.

Исторический контекст, сложившаяся в Пергаме ситуация в равной степени способствовали борьбе за престол, за воссоздание государственной самостоятельности, как и выступлению за социальное освобождение.

Для выяснения характера и целей восстания ключевое значение имеет понимание неясного выражения Страбона о том, что претендент на престол назвал своих сторонников из числа рабов и бедноты "гелиополитами" (XIV. 1,38). Ученые единодушны в том, что это название отражает идеологические принципы восстания. Попытки определить эти принципы породили широкий круг предположений. Выражение это настолько непонятно, что неудивительно появление по его поводу обширной исследовательской традиции. Впрочем, решение проблемы представляется весьма далеким, по мнению некоторых ученых, - даже невозможным. Подавляющее большинство исследователей интерпретируют данное сообщение как указание на наличие у руководителя и участников восстания идеологической системы, определявшей политику и цели деятельности восставших. Далее взгляды специалистов расходятся.

Весьма распространена точка зрения, согласно которой основу идеологии "Гелиополиса" составили идеи стоической философии и утопического романа Ямбула о государстве солнца, основанном на началах свободы и равенства людей (Р. Пёльман, У. Тарн, Э. Хансен, С. Эдди, Ф. Ферпосон, А. Б. Ранович). А. Б. Ранович, например, писал: "...Аристоник мечтал построить "государство солнца", основанное на свободе и равенстве. Здесь, несомненно, сказалось влияние утопического романа Ямбула, рисовавшего "город солнца", где нет неравенства и эксплуатации, где все занимаются попеременно умственным и физическим трудом" .

Однако эта гипотеза в последние годы подвергнута серьезной убедительной аргументированной критике. Прежде всего имеются веские основания полагать, что роман Ямбула имеет относительно позднее происхождение и был написан уже после восстания Аристоника . Государство, описанное Ямбулом, являет собой явно неполисное образование, образцом для которого служили скорее идеализированные первобытные институты, нежели современная писателю действительность . Таким образом, идея о влиянии утопии Ямбула представляется в свете всех перечисленных наблюдений специалистов, по меньшей мере, спорной.

Другая весьма популярная среди специалистов позиция связана с предположением о глубоком влиянии на идеологию восстания религий народов Востока и греческого мира, прежде всего весьма популярных солнечных культов (С. И. Ковалев, Е. С. Голубцова, К. Бюхер, М. И. Ростовцев, Г. Бенгтсон, В. Вавржинек, Фр. Каррата Томес, Т. Африка, К. Николе и другие) . При этом ученые не были единодушны в определении конкретного культа, оказавшего воздействие на идеологию восставших. По мнению Е. С. Голубцовой, глубокое влияние имели религиозные взгляды сельского населения Малой Азии .

Высказывалось также предположение о влиянии идей стоицизма и кинизма на политические взгляды Аристоника и, следовательно, на социальную доктрину восстания. Собственно, фактические основания для подобного мнения слишком слабы, чтобы принимать его достаточно серьезно. Подкрепляет его лишь один факт - появление при дворе Аристоника философастоика Блоссия из Кум, а также осуждение философами этой школы рабства, хотя, по мнению Дж. Фергюсона, при этом стоики не отвергали принципиально рабство как общественный институт . Добавим, что источники ничего не сообщают о роли Блоссия при дворе Аристоника, а его взгляды, как справедливо отмечают некоторые ученые, совершенно неизвестны .

Пребывание при дворе Аристоника философа-стоика Блоссия вовсе не свидетельствует в пользу понимания восстания как события классовой борьбы также потому, что философы стоической школы с пиететом воспринимали царскую власть вообще, связывая с ней идею высшей справедливости в обществе, а также возможность проведения реформ. Именно по этой причине философы-стоики оказываются в окружении царей и реформаторов: при Антигоне - Зенон, при Клеомене - Сфер из Борисфена, при Тиберии Гракхе - Блоссий. Плутарх подчеркивает, что Сфер из Борисфена сыграл значительную роль не только в воспитании Клеомена, а после его прихода к власти и как советник царя (Cleom. II. XI). По сообщению этого же автора, Тиберий Гракх задумал и провел свою аграрную реформу по совету Блоссия (Tib. VIII). В этой связи философ представляется сторонником скорее проводимых сверху, царской властью, реформ, но не принципиального социального переворота.

Многие ученые (например Й. Хопп, Э. Грюэн, Хр. Хабихт) справедливо выразили сомнение в том, что факт пребывания Блоссия при дворе Аристоника имеет какое-либо идеологическое значение и дает ключ к пониманию программы восстания. По мнению Д. Р. Дадли, Блоссий своими воззрениями и деятельностью выражал идею борьбы против экспансии Рима, но не социального движения .

Близкую оценку предложил А. П. Беликов: Блоссий в своей деятельности руководствовался не социально-утопической теорией, а идеей ненависти к Риму. Для осуществления этой идеи он стремился использовать Аристоника, как до него Тиберия Гракха . Все перечисленные основания заставляют исследователей весьма осторожно оценивать взгляды и роль Блоссия и вообще стоической доктрины в восстании.