Книга Дама сердца - Лиз Тайнер

Лили чуть не взорвалась от раздражения, снова борясь со слабостью, лишавшей ее дара речи.

Он должен был поцеловать ее еще раз. Неужели он не понимал?

Она во все глаза смотрела на него, ощущая себя беспомощной.

– Спокойной ночи, Лили. – Это был не его голос. Эти слова произнес мальчик, который много лет назад сидел в этом саду за книжками, лишенный возможности играть.

Он нагнулся и поцеловал ее снова, нежно коснувшись губ.

– Думай обо мне сегодня ночью, – прошептал он и ушел.

– Ты была с Эджем, – продребезжал в уши Лили голос Эбигейл.

Сестра стояла на вершине лестницы, держа свою лампу и развеивая все томные чувства, владевшие Лили.

– Ты подглядывала?

– Нет. Фокс слышал твой визг. Он как раз шел ко мне и рассказал об этом. – Она скрестила руки на груди. – Мы ждали и ждали тебя, а ты все не приходила, и я отправила его посмотреть, не поранилась ли ты всерьез.

Ее губы вздернулись в улыбке, словно произнося: «Мы поймали тебя с поличным».

Лили стиснула зубы. Интересно, что именно слышал Фокс?

– Как ты могла догадаться, – она вскинула руку, на которой красовался волдырь, – я обожглась. – Лили сжала запястье, вращая травмированной рукой. – Больно. Очень.

Эбигейл сжала собственную руку и повторила ее движение.

– Я запомню это на тот случай, когда сама закручу роман.

– Эбигейл, ты не можешь губить свою репутацию. Ты собираешься выйти замуж и создать семью.

– И чем раньше, тем лучше. Хотя с Фоксом этот трюк с рукой не сработал бы. Он, – Эбигейл засмеялась, – хитрый.

Ее глаза стали задумчивыми.

– Но если бы я вышла замуж за Фоксворти, то стала бы графиней, а ты могла бы выйти замуж за Эджа и стать герцогиней. Тогда наши дети были бы рождены в сословии пэров. Папа был бы на седьмом небе от счастья.

– Тогда ты должна выйти замуж за пэра, если хочешь осчастливить папу.

– Так ты не планируешь выйти замуж за герцога? – изумленно выдохнула она. – Лили, ты ведь только что встречалась с ним, втайне! Ты же всегда ненавидела… людей, которые ведут себя как…

Лили начала подниматься по лестнице, но, поравнявшись с сестрой, остановилась:

– Я не такая женщина. Мы с ним просто друзья, мы знакомы с детства.

– Вы не были друзьями. Ты говорила, он был высокомерным. Он и сейчас такой. По крайней мере, Фоксворти – человек. По поводу герцога я не так в этом уверена.

– Я влепила ему пощечину.

– Герцогу? – ахнула Эбигейл, разинув рот.

– Фоксворти. Своей рукой. Я разом потеряла всю свою выдержку. Я была наедине с герцогом, и… я начала превращаться в маму. Как я всегда и боялась. Я такая же, как она. Я ударила Фоксворти.

Глаза Эбигейл округлились.

– Что он натворил?

– Я споткнулась рядом с ним, и он подхватил меня, но… я была потрясена, и, когда очнулась, меня обвивали его руки.

– Фокс? – Эбигейл втянула голову в плечи, как черепаха. – Ты уверена, что не перепутала их в темноте?

– Нет. Я пулей вылетела из двери. Наткнулась на него, отбросив назад, и, когда он поймал меня, я не ведала, что творю. Я была сама не своя. В коридоре было темно, и я просто среагировала. Как мама. Совершенно не подумав.

– Фокс такой милый!

Лили закатила глаза:

– Он несет полный вздор, встречается с тобой в темноте, питает чрезмерно нежные чувства к замужним леди, и единственное, что в нем терпимо, – это его улыбка и его красота, которыми он гордится настолько, что теряет всю свою привлекательность.

– Но эта улыбка… она великолепна.

– Еле заметная пронырливая ухмылка не должна тебя очаровывать.

Лили направилась за Эбигейл в ее комнату и села на кровать сестры, заметив, что кухонная книга по-прежнему лежит на тумбочке.

– Фокс красивый. Я могла бы целоваться с ним всю ночь, – выпалила Эбигейл.

– Боюсь оставлять тебя одну – вдруг ты тайком улизнешь обратно, чтобы увидеться с Фоксом, – отозвалась Лили.

– Нет. Ты боишься оставлять меня, потому что иначе сама бросишься обратно к дому его светлости, чтобы попросить его получше поцеловать твой ожог, – съехидничала сестра. – Я запомню эту уловку и при случае воспользуюсь ею. Держу пари, тогда я смогу получить предложение руки и сердца за какой-то час.

– Надеюсь, что так. Чем скорее я вручу заботы о тебе кому-нибудь другому и ты уедешь отсюда, тем счастливее я буду.

Взяв кулинарную книгу, Лили соскользнула с кровати, зажгла одну из ламп от другой и поставила ее на стол рядом с кроватью.

Эбигейл подошла к зеркалу и открыла свою шкатулку для драгоценностей. Вытащив оттуда ожерелье, она приподняла его перед собой.

– Возможно, мне стоит больше времени проводить с Фоксворти. – Она повернулась к сестре. – Он обворожителен.

– Вперед! – бросила ей Лили. – Губи себя.

Но, произнося эти слова, она смотрела в зеркало.

– Хотя ты права на его счет, – улыбнулась Эбигейл, восхищаясь своим отражением. – Фокс – распутник.

Она прижала ожерелье к себе, и Лили заметила, что это было ее украшение.

– Так о чем вы разговаривали с герцогом? – не унималась Эбигейл.

– Возможно, тебе стоит еще раз встретиться с Фоксворти, – сменила тему Лили. – Я вдруг подумала, что у него много замечательных качеств.

– Не уверена, что он – тот самый мой единственный. – Эбигейл приложила изумруды к шее. – Мне нравится Фоксворти, но я не чувствую с ним близости. Он осыпает комплиментами, но держится отстраненно – даже когда целует меня.

– Он должен вести себя именно так.

– На моем месте в его объятиях могла быть любая женщина, и он с таким же удовольствием целовал бы ее. Хотя он мне по-настоящему нравится. Но он напоминает один из твоих рецептов: блюдо получается вкусным, но есть его каждый день – увольте! – засмеялась Эбигейл. – Чем лучше мы с Фоксом узнаем друг друга, тем призрачнее кажутся наши шансы на брак.

– Может быть, вы слишком много думаете, вместо того чтобы следовать чувствам?

Эбигейл кивнула:

– Я не так эмоциональна, как ты. Согласись, мамины вспышки эмоций беспокоили тебя больше. И ты так следила за соблюдением приличий!

– Я не такая, как мама. Уж она-то о соблюдении приличий не заботилась.

– Тебе не нравилось это бурное выражение эмоций, но тебе это тоже свойственно, просто ты держишь эмоции внутри. Ты всегда расстраивалась больше меня. Пресловутый апельсиновый бисквит позабавил бы меня, а потом я благополучно забыла бы о нем. Ты – другая.