Книга На "Варяге". Жизнь после смерти - Борис Апрелев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В конце каждой крестовины в проделанное отверстие было ввязано по «баластине» — чугунного груза весом по 3 пуда каждая. Эти четыре баластины должны были увлечь в пучину моря тело нашего почившего соратника.
Перед заходом солнца был поднят молитвенный флаг и начался «Чин погребения мирских человек».
Команда повахтенно выстроена на правых и левых шканцах. Кочегары стоят прямо против возвышения с крестом- гробом покойного. В ногах его поставлен аналой, одетый черными одеждами. Отец Иеромонах Антоний в черном облачении. Правее его хор певчих.
Все свободные от службы офицеры и командир стоят против кочегарной роты. Печальный обряд погребения предваряется словами батюшки: «Благословен Бог наш всегда, ныне и присно и во веки веков». И далее начинается чин Парастаса, переходящий в бесподобные стихиры чина погребения: …«вся персть, вся пепел, вся сень, но приидите возопиим Бессмертному Царю: Господи вечных Твоих благ сподоби представльшагося раба Твоего воина Иоанна, упокояя его в нестареющемся блаженстве Твоем».
Солнце медленно спускается к горизонту, заливая ярким заревом пожара небосвод и зеркальное мора Кончается чин погребения…
Еще краткая панихида. Трогательный возглас батюшки, такой яркий, здесь, в открытом море, где, кажется, всем существом своим ощущаешь реальность вечности: «во блаженном успении вечный покой подаждь Господи, усопшему рабу Твоему воину Иоанну и сотвори ему вечную память..», красивое, вдохновенное пение: «Вечная память…»
Окончилось прощание с покойником.
Откинутая над его лицом и руками часть Андреевского флага закинута обратно.
Крест с телом подымают инженер–механики и кочегары. Впереди идут певчие, поющие «Святый Боже», сзади командир и офицеры.
Процессия двигается со шканец на левый шкафут мимо второй вахты, затем на бак, оттуда по правому шкафуту мимо первой вахты и возвращается обратно на шканцы.
Там приготовлены с правого борта тали. Без свистков и команд закладывается строп и оттяжка. Крест с телом покойного, закрытым Андреевским флагом, высоко поднимается над палубой, шлюп–балка медленно поворачивается. Начинают травить тали…
В этот момент «Варяг» и «Чесма» стопорят машины. Диск солнца скрывается за горизонтом Еще видна красная, как капля крови, точка… исчезла и она…
«Салют!» —раздается команда с мостика. Оглушительный удар пушечного выстрела. Гак талей выдернут оттяжкой из стропа, и крест с телом медленно начинает уходить в бездонную синеву моря…
«Варяг», точно мать, потерявшая ребенка, не может оторваться от того места, где осталась могила, и медленно начинает описывать круг, в центре которого еще видно что- то белое, скрывающееся под прозрачной синевой. Батюшка
высоко поднятым крестом осеняет место, где море поглотило увлекаемый баластинами крест с телом.
С «Чесмы» слышны звуки оркестра, играющего «Коль Славен наш Господь в Сионе». Наш хор и вся команда подхватывает дивный мотив и слова этого неподражаемого церковного гимна:
Старший штурманский офицер на мостике красными чернилами наносит на карте крестик, который обозначает точно место погребения. Кормовые флаги спущены.
«Караул вниз. Команде разойтись». Оба корабля опять идут со скоростью 12 узлов, имея курс на Сингапур.
По приходе туда немедленно через наше консульство будет отправлен родным покойного в далекую Россию его послужной список, выписка из вахтенного журнала о кончине и погребении в море, широта и долгота места погребения с кусочком кальки, на которой сняты кроки с карты с крестиком, указывающим это место, и все собственные вещи покойного [108].
13–го июля 1916 года в 10 часов утра, «Варяг» и «Чесма» пришли в Сингапур и стали на якорь.
Мы всего в 11/2 градусах к северу от экватора Совсем недалеко от нас такие сказочные места, как острова: Борнео, Суматра, Целебес и окружающие их моря, кишащие богатой жизнью.
После нас на рейд пришли японские крейсеры «Тоне» и «Акаши».
На «Варяге» появились продавцы экзотических вещей: раковин, жемчужин, драгоценных камней и т.д.
Особенно нас занимали торговцы драгоценными камнями. «Вери гуд сапфайр», — кричит один из них. «Необделка файв рупи», — вторит ему другой. Один из наших матросов наступил ногой на такую «необделку». Она рассыпалась на мелкие куски — оказалось стекло.
Через два дня назначена погрузка угля. Предстоит громадный переход в Коломбо на острове Цейлон. Пока же офицерам и команде разрешено съезжать на берег и отдохнуть от тяжелого похода.
Здесь нам пришлось увидеть и любоваться тропической растительностью в ее естественном виде. Огромные пальмы, папоротники, лианы. Все это, к сожалению, пришлось видеть только в парках, ибо времени уехать куда бы то ни
было из Сингапура не было. А фантазия невольно влекла нас на Суматру или в самые гущи джунглей. Хотелось видеть дикую природу в тропическом лесу. Судя по продаваемым и предлагаемым нам повсюду шкуркам райских птиц, живым попугаям, обезьянам, эта жизнь в гуще тропического леса должна была быть удивительно интересной. Но мечты так и остались мечтами, и только чтение книг, описывающих эти роскошные места, могло нам восполнить недостаток того, что хотелось бы видеть лично.
Безумная духота, угольная пыль и грязь при погрузке угля измучила, как всегда, всех. П осле того как был принят полный запас угля, корабль почистился, и адмирал дал команде и офицерам возможность побывать на берегу, но без права выезда из Сингапура. Быстро пролетели остающиеся дни отдыха. День похода назначен. Мы скоро будем в Индийском океане.
