Книга Лабиринт оборотня - Юлия Пульс

— Почему ты не сказал мне?! Почему скрыл?! Мы могли спасти Дарену!

Я стукнул кулаком по прилавку и приложил ладонь ко лбу. Начал мерить пространство шагами.

— Потому что я не хочу потерять единственного сына! И не позволю, чтобы ты и на шаг приблизился к лабиринту! А книгу эту надо сжечь! Закон оборотня мы соблюдаем веками и будем соблюдать и дальше! Мы не имеем право менять устои!

— Очнись, отец! Мы говорим о жизнях невинных девушек! Возможно, Дарена жива! Она надушилась полынью! Он бы не смог ее тронуть! Понимаешь?! Нам надо собрать всех стражников и отправиться в лабиринт! У меня есть экстракт полыни. Хватит на всех…

— Остановись, сын! Ты сошел с ума! Она мертва! Сожрана зверем, как и остальные!

— Нет! Я уже был там! Оборотень специально подбросил мне чужие кости!

— Ты ходил в лабиринт?! Один?! — глаза отца округлились и походили на черные пуговицы. Он вышел из-за прилавка и, завидев идущего покупателя, запер дверь и зашторил окна.

— Ходил. Я хотел похоронить Дарену, как полагается.

— Демьян, ты совсем выжил из ума из-за этой девчонки. У тебя красавица жена, которой нужна помощь, а ты занимаешься не понятно чем! Бегаешь с этим недоумком Ратибором по всему селу! Пропадаешь в лаборатории! Воруешь книги!

— Ты никогда меня не понимал, и я зря пришел к тебе!

Я отворил двери лавки и со злостью их захлопнул за собой. Но не успел собраться с мыслями, как увидел бегущую ко мне мать. Она размахивала руками, что-то кричала, будто случился пожар. Я побежал ей навстречу.

— Демьян, скорее! Зови отца! Некрас повесился!

Я не успел вымолвить и слова, как мама побежала в сторону дома.

Вскоре мы всей нашей небольшой семьей стояли в холле и молчаливо наблюдали, как обмякшее бледное тело отца Жданы стражники достают из петли. Я посмотрел на люстру, к которой была привязана веревка, на перевернутый стул и, наконец, на свернутый листок бумаги, валяющийся на ковре под ногами покойного.

Пока гробовщик измерял рост Некраса, я опустился на корточки и подобрал листок. Развернул его и увидел настолько корявые буквы, что не сразу разобрал слова.

«Я предал брата. Убил племянницу. Все ради дочери. И смотреть, как она умирает, я больше не могу».

Стражник выхватил из моих рук листок и передал его отцу. Но не успел я обсудить с ним последние слова Некраса, как в дом ворвалась вооруженная стража. Я удивился, ведь очевидно, что об убийстве речь не идет. И оторопел, когда они повалили меня на пол и скрутили руки за спиной.

— Вы обвиняетесь в краже реликвии, принадлежащей библиотеке.

Я оторвал голову от пола и пронзил отца гневным взглядом.

— Так будет лучше, — проговорил он и ушел.

Глава 24

Дарена

Мы играли в прядки до полуночи, хотя устала я уже давно. Но запал оборотня не смела прекращать. Ему игра понравилась настолько, что он не мог остановиться, как ребенок, которого впервые выпустили погулять. Я смеялась, потешалась над ним, прячась в самых, казалось бы, неожиданных местах, но всегда поддавалась, оставляя намеки вроде куска платья возле кустов. А вот с поисками чудовища дела обстояли иначе. Я искала его часами в лабиринтах замка и только когда сдавалась, он являл мне себя.

Мы сидели в моем будуаре за маленьким столом. За ним оборотень смотрелся так смешно, что я не удержалась от смеха. Тур не понимал моего веселья, но старался поддержать. Я смотрела на его мохнатую морду и видела душу. Израненную, искалеченную кем-то, но светлую и наивную. Так горько стало на сердце. Я слишком мало знала о нем, чтобы взять и безжалостно убить.

— Тур, не сочти за наглость. Я хотела бы задать тебе вопрос.

Он кивнул.

— В ту ночь, когда я ослушалась тебя и вышла из комнаты после трех часов… — я замешкалась. — Я слышала, как ты с кем-то говорил в своих покоях…

Я не стала продолжать мысль, ожидая от него ответа. Он и так должен был понять, что я имею в виду.

Оборотень резко подскочил с места, чем огорошил меня и напугал. Он повернулся ко мне спиной, а лицом к зеркалу. Я видела его отражение. Всегда холодные глаза будто растаяли. В них появился живой блеск и глубокая печаль. Он уперся лапами в стекло и склонил голову, будто на него давил своей тяжестью весь мир.

— Я знал, что когда-то ты спросишь.

Всегда грубый и властный голос показался мягким и вкрадчивым. Я едва удерживала себя на стуле, чтобы не подойти и не обнять чудовище. Я не понимала, о чем он грустит, но в горле скопился ком жалости, что пытается вырваться наружу и вызвать ненужный поток слез.

Я смотрела на его массивную спину и молчала. Ждала, когда он поведает все, как есть. Но Тур застыл, как статуя без движения. А потом сжал кулаки с такой силой, что когти впились в мохнатые лапы до крови. Она ручейками стекала по серой шерсти и капала на ковер. Я опешила настолько, что приросла к стулу не в силах пошевелиться. Я не знала что делать, не понимала, что происходит.

— Говори, — пропищала я. — Что с тобой? Объясни.

Он упал на четвереньки и медленно подошел ко мне. Положил огромную голову мне на колени, как брошенный пес и посмотрел умоляющими глазами. Я погладила его по загривку, касаясь кончика уха. Он поджал уши, и часы пробили три часа ночи.

Впервые я видела, как оборотень превращается в человека, а не наоборот. Каждый волосок врастал в белую кожу, исчезая где-то внутри, доставляя Туру страшную боль. Он корчился от нее, будто его сжигали заживо. Кричал и выл. Эти жуткие звуки сплетались в страшную какофонию. Конечности уменьшались, приобретая человеческий вид, а камзол повис на голом теле хозяина замка. Только морда оставалась звериной, но лысой. Холодок пробежал по спине от ее вида. Но вскоре челюсть втянулась, оголяя прекрасные черты лица.

Он хрипло задышал и показал мне ладони. Глубокие раны затягивались, и даже кровь впиталась в кожу. Но рубцы от когтей остались. На его ладонях не было живого места. Сплошные глубокие шрамы. И линий не видно, что начертали каждому человеку боги.

Жестокий мир, искромсанная судьба и боль — все, что видел мой оборотень. Поэтому и со мной поступал так же. Погрузил в свою жизнь с головой. Принимай или умирай.

Он поцеловал мое колено и поднял взгляд. Я утонула в голубом искрящемся омуте. Видела только его глаза и прислушалась к тихому голосу:

— Я не хотел тебя обижать, Дарена. Ты для меня все. Ты смысл моей никчемной жизни. Она заставляла издеваться над ними и над тобой.

— Кто?

— Роза…

Я замотала головой, оттолкнула его от себя и встала на ноги.

— Ты безумен, Тур! Ты понимаешь, что сошел с ума в этом замке?! Ты сейчас мне говоришь о том, что роза заставила тебя убивать! Заставила насиловать меня за каждую провинность!