Книга Афган. Разведка ВДВ в действии. Мы были первыми - Валерий Марченко

Мысли прервал телефонный звонок.

— Старший лейтенант Комар, слушаю.

Около пяти минут Иван говорил по телефону — уточнял, переспрашивал, периодические повторяя однозначные фразы.

— Понял, товарищ майор. Да. Так точно. Сделаем. Никак нет. Все будет нормально.

Положив трубку ТА-57, Иван повернулся ко мне.

— Валер, для тебя новость от шефа. Вернее, две.

Приподнявшись с кровати, я смотрел на Ивана.

— Одеваться?

— Да погоди ты, не спеши, как голый на е…ю. Завтра в районе боевого охранения твоего друга «зелёные» выставят пост для досмотра грузов, которые следуют в Кабул. Будут работать по нашей информации и просьбе командования армии на предмет изъятия у «духов» оружия и боеприпасов.

— Реагируют быстро, значит, печет. Вот бы отслеживать караваны на подходе к Кабулу, вести их в город и брать в удобных местах.

— Пока принято такое решение.

— «Духи» занервничают, будут перестраиваться, поток оружия в город уменьшится, а это уже результат, который у нас не отнимешь.

— Ну, да, запишем в актив.

— Нам запишут, Иван.

— Ладно, теперь главное, Валера — через два часа прибудешь в боевое охранение Александра. С группой доберешься на машине, не раскрывая себя. Есть информация о том, что «духи» вышли к вершине мраморного карьера, возможно, на боевое охранение готовится атака. Отмечены два срабатывания сигнальных мин над козырьком карьера. Начальник заставы доложил об этом минут тридцать назад. Учитывая факт отсутствия в районе наших и афганских подразделений, ситуация навевает весьма печальные мысли — «духи» осторожно подтягивают силы. В связи с этим командир дивизии приказал провести разведку хребта мраморного карьера.

— Ну, дела… Час от часу не легче, отдохнули, что называется.

Иван понимающе развел руками:

— Фюрер сказал: «Москва в Африке, значит — в Африке».

— Понял, Иван Геннадьевич, собираюсь.

Холодный воздух за палаткой взбодрил.

— Дневальный, Сафарова ко мне.

— Есть, товарищ лейтенант.

Через минуту заместитель прибыл с докладом.

— Сергей, в 17.30 группа стоит в готовности действовать в районе мраморного карьера. Три боекомплекта в РД, сухой паек у старшины, фляжки с водой. Вопросы?

— Никак нет, товарищ лейтенант, думал, сегодня отдохнем.

— Я тоже думал, но приказ комдива, — молча махнул рукой, давая понять — к чему лишние разговоры? — Действуй.

— Есть, товарищ лейтенант.

Повернув лицо к свежему ветерку, постоял немного и пошел в «апартаменты».

— Москва все-таки в Африке.

По прибытии в боевое охранение я зашел к Сашке в землянку, обнялись. За столом сидел молодой лейтенант в расстегнутом обмундировании — чистенький, свеженький, длинные светлые волосы. Не наш.

— Знакомься, Валер — военный переводчик, дали на усиление.

— Виктор, — представился парень.

— Валерий.

Переводчик, присев, закурил иностранную дрянь. «Раскованный хлопец», — подумалось мне, а вот внешность не под местных аборигенов, где применить этого парня? Разве только в теплой палатке, допрашивая «языков» и местных дехкан.

— Окончил институт восточных языков, — продолжил Александр, — знает фарси, английский. Всему выпуску присвоили звание лейтенантов и бросили в Афган переводчиками.

— С оружием-то как, Виктор?

— Ну, как? Пистолет дали, но практики мало.

— Понятно. У Александра с этим нормально, передаст тебе практику, — кивнул я в сторону друга.

Сашка засмеялся:

— Валер, тут такое дело, — прожевывая тушенку, стал рассказывать начальник заставы, — сегодня дважды с интервалом в две-три минуты сработали «сигналки». Такого еще не было. Думал, случайность, зверь какой задел, в другое бы время не обратил внимания. Но…

Александр, сделав мхатовскую паузу, внимательно смотрел на меня.

— Сегодня днем у боевого охранения никого не было — ни бачат, ни взрослых. Понимаешь, Валер, о чем говорю?

— Кажется, понимаю, Сань.

— Валер! Сегодня к моему боевому охранению впервые за все время не подошли «бачата»! Страшно подумать! О чем это говорит?

Подняв вверх указательный палец, Александр, наверное, ждал от меня умного ответа.

— Думать можно все, что угодно. Вчера во второй половине дня в их поведении было что-нибудь необычное?

— В том-то и дело, Валера, — наливая по второй, сказал, Александр, — именно вчера Мажмунов обратил на это внимание.

Отрицательно покачав головой, я закрыл свою кружку.

— Больше не буду, рассказывай.

— Так вот, Валер, твой таджикский друг сказал — что-то у них произошло, пацанов к вечеру стало меньше, они были испуганы, а сегодня сработали мины. Мне думается, «духи» со вчерашнего вечера заняли исходный рубеж на гребне карьера. Наступает время «Ч», они готовят атаку. А что? С верхнего яруса застава просматривается, прижмут огнем, а две-три группы одновременно атакуют с нескольких направлений, и мы уже с тобой, Валера, никогда не выпьем шаропа.

— Хороший расклад, я бы, пожалуй, так и поступил.

— Ты еще пов…ся.

— Я только чуть-чуть, Сань.

— Ну, хорошо, прощаю.

— И такой момент, — вступил в разговор переводчик, — побеседовать с местными я еще не успел, но обратил внимание на пост «зелёных», выставленный с утра. Досмотр вьючных животных, груженых машин заключался только в одном — снять «бакшиш» и пропустить в город. Ввести в Кабул можно все, что угодно — роль поста «зеленых» абсолютно условна.

— Да, ребята-демократы, что-то холодок под ложечкой… раскачали вы меня. Давайте еще по капельке.

— Секундочку, дружище. Вот я и доложил свои сомнения в дивизию, ты уж не взыщи. Валер, — сам настропалил.

— Да нет, Сань, я не об этом, ты все правильно сделал. Тут ситуация глубже, чем мы себе представляем — через день-два в Кабуле начнутся события, которые, возможно, перерастут в волнения. «Духи» практически вышли на исходные рубежи вокруг Кабула и атаку начнут одновременно в городе и по периметру боевого охранения. Вот, в чем дело. Давай лучше к нашим баранам! Что делаем? Кто ставил «сигналки»? Где? Надо схему минного поля!

— Какая схема, Валер? Я взял у пехоты несколько штук, думал, пригодятся — оказалось, в самую «строчку». Сам ползал по снегу и устанавливал — на всякий случай прикрылся сверху. Не нравится мне горушка надо мной, а тут еще «духи» порезали наших…

— Черная гора тебе не нравится, карьер, хрен тебе угодишь.