Книга Славяне и авары. Вторая половина VI - начало VII века - Сергей Алексеев

Возможностью спокойно обживать ромейские земли, расселяясь при этом все шире и тесня местное население, словене были обязаны Персидской войне[282]. Маврикию досталось тяжелое наследство, и из-за его вступления на престол дела на Востоке пошли только хуже. Полководцы, сменившие отбывшего в столицу кесаря, не отличались его дарованиями и вели войну неумело. Поражения и сомнительные локальные успехи чередовались друг с другом, но главное — затяжная война истощала Империю, поглощала все ее силы. Между тем остаткам италийских владений угрожали лангобарды, а мир с Аварским каганатом был более чем зыбок.

Нуждалась в этом мире лишь сама Империя, кагану же (это был уже сын и наследник Баяна) мир только мешал. Сразу после восшествия на престол нового императора каган начал изводить Константинополь нелепыми и провокационными требованиями. То он требовал прислать себе императорского слона — и, добившись своего, тут же вернул дар; затем история повторилась с золотым императорским ложем. Наконец, в мае 583 г.[283] каган потребовал от Маврикия увеличить сумму выплат до 100 тысяч номисм. Император наотрез отказал, и в конце лета того же года война возобновилась.

Каган основательно подготовился к ней. В его войске находились союзные лангобарды[284], в ту пору теснившие ромеев и в Италии. Но самым большим его достижением стало заключение союза со словенами. Сотрудничество с ними началось еще в ходе кампании 581–582 гг. Но тогда оно не могло принять сколько-нибудь организованной формы — слишком свежи были в памяти взаимные обиды. Теперь, когда во главе авар и дунайцев стояли новые вожди и их связывала общая вражда с Империй, тесный союз становился вполне достижимым. При этом словене, уже обосновывающиеся на землях Империи, являлись для каганата незаменимым подспорьем в борьбе с ней. С другой стороны, и словенские князья, должно быть, рассчитывали на поддержку и покровительство со стороны авар. Последние обладали тем, чего словене пока были лишены, — центральной властью и единым, неплохо организованным войском.

Неудивительно, что не слишком хорошо осведомленные авторы с самого начала восприняли союз дунайцев и авар как подчинение всех словен кагану[285]. Но придворный историк Феофилакт Симокатта, подробно описывающий всю совокупность событий, рисует несколько иную картину. Каган, с одной стороны, может «приказывать» словенам[286] и, по крайней мере иногда, объявляет их своими «подданными»[287]. С другой стороны, у словен где-то к северу от Дуная имеется свой «рикс», Мусокий. С ним-то и связан в политическом смысле дунайский вождь Радогост. Таким образом, «подданство» кагану повисает в воздухе — разве что и Мусок («Маджак» у Масуди) его «подданный», но это из источника никак не следует.