Книга Ограбленная Европа. Вселенский круговорот сокровищ - Александр Мосякин

Все имевшиеся в наличии культурно-исторические ценности были разделены на категории. Янтарная комната и уникальный музейный палеоянтарь[49] — их именовали "Золотом Пруссии", — а также ритуальное серебро Тевтонского ордена ("Серебро Балтики") и другие орденские реликвии были отнесены к важнейшим прусским сокровищам. Для них изготавливали специальную тару и прятали в особые бункера. В марте 1945 года Роде доложил Коху о технологии захоронения "Золота Пруссии" и "Серебра Балтики" с использованием "густого парафинового покрытия". Предметы, покрытые парафином, паковались во влагонепроницаемые ящики-футляры, которые могли храниться даже под водой. Все лица, посвященные в эти тайны, уничтожались. В начале 1945 года при попытке бежать из Кёнигсберга был убит выстрелом в затылок местный маг Ханс Шурр, по чьим "руническим советам", как полагают, выбирали места для тайников. А в архивах Лубянки есть упоминание о специальных группах нацистской разведки "Ост-1", оставленных после войны на территории Восточной Пруссии, чтобы приглядывать за предателями и карать их[50].

С осени 1944 года работа по захоронению историко-культурного наследия Восточной Пруссии приняла огромный размах. Везде, где было возможно и целесообразно, сооружались тайники. А кроме них строили глубокие бункеры, оборудованные по последнему слову техники. Один из чудом уцелевших участников их строительства потом вспоминал: "Одна бригада из пленных строила что-то в черте Кёнигсберга, а вторая — в пригороде. Я слышал разговоры парней, из которых сделал заключение, что они делают бетонные казематы на большой глубине. Все это тщательно изолировалось от грунтовых вод. Вода отводилась по трубам в городскую канализацию или в овраги. Верх сооружения, потолок которого тоже из бетона, лежит на глубине 12 метров. Сверху трамбовалась глина. Потом высаживались деревья. А в другой бригаде говорили о каких-то подкопах под здания на огромной глубине. Приходили все мокрые, грязные, говорили об обвалах. Всех потом расстреляли"[51].

Но львиную долю захороненных ценностей составляли личные вещи жителей Восточной Пруссии, которые по призыву местных властей надлежало сдать. На сей счет есть много любопытных свидетельств. Вот что рассказала в 1945 году будущему главному архитектору Калининграда А. В. Максимову местная немка — жена директора авиасборочного завода: "Когда наше командование увидело, что русские войска могут быстро взять Кёнигсберг, то было объявлено в газетах и по радио, чтобы мы, жители города, во избежание потерь своих ценностей в результате войны, организованно, без паники принесли их во двор замка и сдали на государственное хранение. Наутро у ворот замка собралось множество народа со своими реликвиями. Кто нёс их на себе, кто вез на тележках. Когда дошла очередь до меня, то приняли лишь только орденское серебро, доставшееся моей семье в наследство, и пять картин известных старых мастеров". На вопрос Максимова насчет письменных гарантий немка ответила: "О, никаких бумаг они не давали. Дали только государственную гарантию. Это превыше всего!" А на вопрос, куда же они эти ценности дели, последовал ответ: "Это их секретное дело. При мне мои вещи упаковывали в фанерную тару, а затем в цинковую тару, которую при мне тщательно запаяли и, выкачав воздух, испытали на воду. Все делалось аккуратно, быстро и надежно"[52].

А вот письмо: "Золото, серебро, драгоценности, ожерелья, золотые часы и прочие ценности были сданы нами, сотрудницами фабрики г-на Шнайдера, по призыву партии к нам, настоящим немцам, когда родина в опасности! Все это было уложено в ящики, в одном из которых и все мои драгоценности. Лишь обручальное кольцо я себе оставила, подарок мужа, который погиб в страшной битве под Мозырем. Случайно мне удалось узнать, что ящики с драгоценностями были вывезены в замок, где якобы формировался транспорт для отправки всех этих несметных богатств в Пиллау. Удалось ли все это вывезти? Осталось ли все это в Кёнигсберге? Ходили слухи, что многое упрятано в тайных бункерах на глубине 10 метров, имейте это в виду во время вашего поиска. А. Функе, Дюссельдорф"[53].

Стараниями Коха и его подручных Восточная Пруссия была превращена в кладбище сокровищ. Но 31 декабря 1944 года из рейхсканцелярии пришло указание Бормана: вопреки директиве Коха начать эвакуацию восточнопрусских ценностей в глубь Германии. До двадцатых чисел января, когда советские танки перерезали сухопутные пути, несколько транспортов с восточнопрусскими сокровищами были вывезены. Ушли также морские транспорты. А в конце марта 1945 года на ледоколе "Пруссия" бежал из Восточной Пруссии Эрих Кох. Еще в середине января, когда не было прямой угрозы окружения Кёнигсберга, гауляйтер и комиссар обороны Восточной Пруссии покинул город и перебрался в Пиллау (ныне Балтийск) на берегу Балтийского моря. Там он занял лучшую гостиницу, расположенную рядом с портом, а в Кёнигсберге оставил своего первого зама и груду граммофонных пластинок с записями своих речей. Бегство Коха держали в глубокой тайне. Каждые несколько дней радио Кёнигсберга транслировало одну из записей его речей с агитацией населения, армии и фольксппурма оборонять город до последнего патрона и ждать победы, которую должно было принести "тайное оружие фюрера".

А чуть позже из гавани Кёнигсберга в море ушли четыре корабля: "Гойя", "Вильгельм Густлофф"[54], "Бранденбург" и "Эмден". Два первых корабля потопили, а "Бранденбург" и легкий крейсер "Эмден" достигли портов назначения. На "Эмдене" кроме награбленной "украинской коллекции" и драгоценностей Коха были вывезены германские исторические реликвии: саркофаг фельдмаршала П. фон Гинденбурга, гроб Фридриха Великого, Танненбергские знамена времен Первой мировой войны, некоторые музейные ценности и документы. Из Киля эти реликвии переправили в Потсдам, а оттуда — в соляные шахты "Пруссия" и "Саксония", где их тщательно спрятали и замуровали. В апреле 1945 года эти реликвии обнаружили американцы, которые всё из шахт извлекли и увезли. Часть произведений искусства, вывезенных из Восточной Пруссии, направили в Саксонию. Однако основная масса сокровищ древней прусской земли осталась на территории, оккупированной советскими войсками, где их розыском и изъятием занялись особые поисковые команды Лубянки и Смерша[55].