Книга На стороне подростка - Франсуаза Дольто

Когда молодого человека считают ответственным за то, что он нарушил планы тех, кто пытался помешать ему выжить, он проложит себе дорогу огнем и мечом.

Так работают психотерапевты с брошенными детьми: «Поскольку ты не поддался смерти – с другими это произошло, – ты намного сильнее, чем другие. Ты преодолел растерянность своей матери, и ты дал наследника своему отцу, который и не знал, что хотел его».

Когда молодого человека считают ответственным за то, что он нарушил планы тех, кто пытался помешать ему выжить, он проложит себе дорогу огнем и мечом.

И потом, жизнь любит его даже больше, если бросили родители. Часто бывает, что есть молодая девушка или женщина, которая заботится о брошенном ребенке и любит его. Я однажды так говорила одному малышу из яслей: «Видишь, Лиза (медсестра) очень несчастна, когда ты болеешь. Именно поэтому меня и попросили в яслях, чтобы я с тобой занялась. Тебя любят здесь потому, что это ты, а не потому, что ты ясельный ребенок», «Твоя мама не ошибалась, когда думала, что не имеет права любить детей. Но ты знал, что она должна была родить ребенка».

Те из детей, кому не говорят о безрезультатных абортивных мерах, предшествовавших их рождению, становятся депрессивными детьми или детьми с нестабильной психикой, подверженными непрестанной тревоге.

Я расскажу об одной матери, которая делала уколы, чтобы вызвать выкидыш. Не помогло. Беременность шла своим чередом. Во время ее протекания ребенок не обнаруживал признаков болезни до предельного срока – восьми-девяти месяцев, до самого решающего момента беременности.

Мелани Клейн рассказывала об анаклитической депрессии восьмого месяца, которая иногда бывает мнимой. Ребенок живет восемь внутриутробных месяцев с теми чувствами, с которыми носит его мать. Если мать подвержена тревогам в конце беременности, малыш испытывает на восьмом месяце трудности: острый ринофарингит, например. Если бы с матерью поговорили о страхах восьмого месяца, то таким образом поговорили бы и с ребенком, и тогда его депрессия тут же исчезла бы.

Дети, которые рождаются у матерей с нормальным разрешением беременности, у матерей, которые не боятся родов, которые желают своего ребенка и ждут его, – такие дети не подвержены анаклитической депрессии. Предродовые и послеродовые страхи вполне объяснимы – это случается в нашем обществе, где матери часто остаются без собеседника.

Надо ли доискиваться этих пренатальных страхов у подростка, который страдает отсутствием желания даже по отношению к тому, что он умеет талантливо делать, к тому, что придает ценность его личности?

Это повторение того, что он уже испытал в какой-то момент своей жизни. В американском фильме «Люди как люди» два мальчика плывут в лодке. Лодка переворачивается. Старший мальчик тонет. Младший спасается. Вся работа по восстановительной психотерапии исходит из того, что малыш не хочет больше жить. Он не имеет права жить. Погиб его брат, а не он. Ему кажется, что брат более достоин жизни, чем он.

Многие несчастные случаи вызваны рискованными поступками, игрой со смертью. Это не то, что происходит от неловкости или незнания. Очень часто это бравада, вызов.

Поскольку та жизнь, что ведут молодые люди, им не подходит, они не видят причин беречь себя.

Это стремление перекрыть все рекорды, заставить признать свои достижения опосредованным образом в крайней форме.

Поскольку та жизнь, что ведут молодые люди, им не подходит, они не видят причин беречь себя.

Западное общество больше не предлагает, как раньше, примкнуть к тем, кто трудится на благо страны, зарабатывать деньги в опасном, но утверждающем человеческую значимость деле. Любое героическое поведение теперь касается лишь человека, который так себя ведет, это его личное дело. В некоторых же мусульманских странах, наоборот, ведется пропаганда самоубийства среди молодежи.

Спонсорство позволяет теперь найти новые способы платы за риск. Рискованная экспедиция теперь не билет в один конец, не неведомый путь к обогащению. Обратный билет гарантирован надежным и безопасным прикрытием, предусматриваются спасательные меры на случай неудачи, срочная медицинская помощь, сигнальные ракеты…

Путешествие – это больше не побег подростка из дому, это занятие для взрослого молодого человека. Для такого мероприятия требуется разрешение руководителя самого высокого уровня. Экспедиция, обеспеченная спонсорами, не отвечает потребности подростка в риске. Он склонен придумывать себе ситуации крайнего риска, по-другому преодолевать смерть.

Все теперь слишком дорого… И все слишком ненастоящее. Путешествие слишком связано для подростков с деньгами. Оно перестало походить на настоящее приключение двоих-троих друзей, которых зовет аромат неизвестности.

Акробатика

Цирковая школа выросла из подростковых проделок, из их любви к риску, из любви переходить всякие границы. Здесь неуместно понятие «несчастный случай».

Подростки уходят из семьи, но как бы снова попадают в семью, они сживаются с другими людьми, занимающимися тем же каторжным делом, что и они, и это дело интересно всем остальным.

Это помогает подросткам преодолеть их внутреннее сопротивление, пробуждает разумное ощущение опасности, терпимость по отношению к другим людям. Их интересы подчинены общей цели. Это несколько эстетизированный образ жизни, почти родовой, парасемейный, и в нем есть место сексу.

Около смерти

«Чем вы думаете заняться в будущем?» Не находятся ли подростки, которые отвечают «стать врачом», в состоянии людей, боящихся смерти?

Они идентифицируют смерть с палачом. Они боятся смерти, но в них есть и какой-то садизм. В них борются два желания: первоначальное желание нести смерть и одновременно спасать людей. Это достаточно диалектично.

Порой бывает, что такие подростки полны доброжелательности, но в других обстоятельствах эта ложная доброжелательность становится где-то глубоко в них агрессивностью.

Может ли проявляться альтруизм в пятнадцать-шестнадцать лет?

Я не знаю, что такое альтруизм. Думаю, это проецирование себя на других, которые похожи на тебя самого. Некто существует для кого-то, потому что он предпринял все усилия, чтобы увидеть себя в нем. Чтобы этот другой родился в нашем сознании, надо сначала, чтобы он умер. Когда говорят в пятнадцать-шестнадцать лет: «Я хочу быть врачом», выражают тем самым желание установить более близкий диалог со смертью и защитить себя от собственных садистских порывов.

11 глава

Каждому свой наркотик: фальшивый рай и псевдогруппы

Наркотики и подростки

Мировая проблема

За последнее десятилетие употребление наркотиков молодежью стало главной проблемой в большинстве развитых стран.

Началось это в Соединенных Штатах в шестидесятые годы, затем наркотики быстро распространились и в других западных странах.