Книга Жребий брошен - Лариса Телятникова

— Ладно, — медленно сказала я. — Договорились.

На поляне к моему возвращению было уже все готово. Рыба, превращенная в один сплошной глиняный ком, запекалась на углях, вампиры с чувством выполненного долга валялись на мху. Полин сосредоточенно копалась у себя в сумке, выставляя на землю множество мелких предметов самых разнообразных назначений.

— Где-то здесь был складной котелок… — шепотом бормотала она.

Я не стала дивиться чудесам техники, а вместо этого прошла к своей суме. Расстегнув ее, я порадовалась собственной предусмотрительности и достала наружу тетрадь по телепатии, чернильницу и перо.

— Яльга? — удивленно начал Ривендейл, но я перебила:

— Рыбу потрошили?

— Потрошили, — чуть удивленно откликнулся он.

— Внутренности где?

— Вон. — Еще более удивленный, вампир указал на валяющийся лист лопуха. По нему и впрямь было размазано нечто неаппетитное. Спасибо, хоть не выбросили!

Хмыкнув, я подобрала лист и, взяв в другую руку чернильницу, перо и тетрадь, в третий раз направилась прочь с поляны.

— Яльга, ты куда? — крикнул мне вслед Хельги.

— Скоро вернусь, — не оборачиваясь, ответила я.

Дорога к озеру показалась мне роднее, чем дорога к библиотеке. Добравшись туда за пять минут и застав водяного в той же позе, я скоренько вытряхнула рыбьи потроха в воду и заслужила одобрительный взгляд.

— Ишь ты, не совсем дикая… — пробормотал водяник.

По-моему, он уже сказал все, что хотел. Но у меня как раз имелось множество вопросов, и я подошла поближе, на ходу открывая тетрадь на последней странице. Там не было телепатии, а была мешанина из трех разных предметов, на которые я в разное время забывала профильные тетради.

— Чего надо? — с некоторой опаской осведомился водяной, когда я села на песок, скрестив ноги, и поставила перед собой закрученную чернильницу.

— Можно пару вопросов? — вежливо спросила я, пробуя остроту пера.

— А зачем?

— Ну-у… — Формулировка «на благо науки» едва ли удовлетворила бы фэйри, но мне на язык вовремя прыгнул правильный ответ: — А вот просто так!

— Просто так? — хмыкнул водяник, как и все фэйри находящийся в весьма странных отношениях с логикой. — Ну… ладно, пусть его. Спрашивай.

Я на секунду прикрыла глаза, и перед ними ясно встала таблица «Опросник практикующего фэйриведа».

— Во-первых. Как давно вы обитаете на этом озере?

Через полчаса, когда наша беседа начала принимать довольно свободный характер (мне даже рассказали несколько баек и пожаловались на водяника из соседней реки, который, мухлюя в карты, отыграл у моего знакомца двадцать восемь сазанов), кусты, окаймлявшие берег, затрещали, и из них вывалился герцог Ривендейл. Выглядел он категорически не по-герцогски: Генри был растрепанным, исцарапанным и очень, очень злым. Впрочем, он и в гневе остался аристократом. Смерив меня тяжелым взглядом, подозрительно напомнившим Ричарда Ривендейла, вампир вежливо поздоровался с водяным, развернулся к лесу и, сложив ладони в рупор, крикнул:

— Хельги, все в порядке! Возвращайся на стоянку!

— Угу… — глухо донеслось из леса.

Генри удовлетворенно кивнул, развернулся ко мне и сказал ледяным рихтеровским тоном:

— Если госпожа Ясица соблаговолит прервать свои высокочтимые научные занятия, она, быть может, вернется к лагерю и успокоит свою подругу. Видите ли, мы в силу множества обстоятельств никак не можем этого сделать. Смею ли я надеяться, что увижу оную Яльгу в лагере до темноты?

Водяник открыто ухмыльнулся, демонстрируя пример мужской солидарности. Я прищурилась, захлопнула тетрадку и встала на ноги. Ривендейл еще немного помаячил на берегу, а после развернулся и скрылся в лесу. Спина у него была восхитительно прямая.

Разумеется, успокаивать Полин не пришлось — она, в отличие от вампиров, ни на секунду не подумала, что со мной может случиться что-то нехорошее. Сидя у костра, алхимичка заканчивала ревизию сумки, а на мое появление отреагировала быстрым взглядом и коротким: «А-а, Яльга… что-то долгонько тебя не было». Зато искусанный и исцарапанный Хельги сразу же приступил к разбору полетов.

— Самая умная, да? — шипел он, пролистывая отобранную у меня тетрадь. — Фэйриведение любишь, да? И боевую магию? У-у, Яльга, сколько раз тебя из колыбельки на камни роняли?! Головой-то вниз?

— Щас тебя уроню, — хмуро пообещала я.

Благородный Ривендейл хранил оскорбленное молчание. Длинная царапина на его щеке — очевидно, хлестнуло колючей веткой — смотрелась этаким боевым шрамом.

Выяснение отношений прервала Полин — то ли ей надоело, что все внимание восхитительно мужественных вампиров достается не ей, то ли алхимичка просто была голоднее прочих. Засунув в сумку последний флакончик, Полин подняла на нас глаза, застенчиво взмахнула ресницами и осведомилась:

— Мальчики, а рыба еще не готова?

«Мальчик» Хельги, заткнувшись, полез проверять.

— О, — удовлетворенно сказал он, разломив глину. — Готова. Жалко, соли нет.

Полин нахмурилась и полезла в сумку.

Двух рыбин, пускай даже и больших, определенно оказалось маловато — они ушли влет, никто даже и не подумал, что мы будем есть наутро. Ладно… будет день, и будет пища. Вдобавок в котелке (складном, из сумки Полин, специально для приготовления зелий в экстремальной обстановке) плескался чай. Я щурилась на огонь, обхватив колени руками, Полин вытянулась на своем куске плаща, подперев голову локтем. В глазах ее плясали отсветы костра. Ривендейл все еще изображал аллегорию благородного негодования и потому красноречиво молчал, тоже рассматривая огонь.

— Как тут все-таки хорошо! — нарушила молчание Полин, с умиленным видом рассматривая окрестности. — Травка зелененькая, березки беленькие, небо голубенькое! И птички поют…

С березы, подтверждая ее слова, хрипло раскаркалась ворона.

— Солнце садится, — выдал Хельги в порядке поддержания беседы.

Полин довольно зажмурилась, подставляя лицо свету.

— Да-а… — согласилась она. — Яльга?

— Ага, — поддержала я светский разговор. Лес и впрямь окутывало золотое сияние, характерное для летнего заката. Скоро лягут сумерки, придется начертить вокруг кострища круг…

— Садится? — Генри как ужаленный вскинул голову. — Мрыс дерр гаст, да сейчас же едва за полдень! Мы оказались здесь в восемь утра, часа четыре искали стоянку…

Вампир был прав, мигом поняла я. Для вечера определенно было рано, но солнце, на которое я мигом вскинула глаза, уже коснулось краешком горизонта. Запад наливался розовым и золотым, как и полагается перед закатом.

Хельги прищурился и оглянулся на лес.

— То есть, получается, полдня исчезли в никуда? — заинтересованно уточнила Полин.