Книга Одно идеальное лето - Пейдж Тун

Мне приходит в голову, что он может быть врачом или студентом медицинского факультета, и становится немного неудобно, но я все равно мысленно замечаю, что нужно рассказать об этом Джесси.

Я возвращаюсь в общежитие и поднимаюсь по лестнице на верхний этаж, в сотые комнаты. Комнаты в левой и правой частях здания пронумерованы по десяткам: например, тридцатые – комната 31, комната 32 и дальше, а потом сороковые, пятидесятые, шестидесятые, и так вплоть до сотых. С тех пор как я здесь живу, проводилось уже как минимум три посвященные десятилетиям тематические вечеринки. Вчера вечером была вечеринка в честь семидесятых, судя по парику в стиле афро и ярким розовым перьям из боа, разбросанным по ступенькам.

Я дохожу до конца коридора и открываю последнюю дверь налево. Моя комната залита тусклым оранжевым светом благодаря печально известным дрянным занавескам Найтингейл-Холла, и первым делом я сдвигаю их в сторону и открываю окно, чтобы впустить немного свежего воздуха. Один из моих однокурсников затеял шутливую словесную перепалку с обитателями соседнего хостела для студентов Кинг-колледжа. Кажется, мы можем бесконечно орать друг другу «Франты!» и «Простолюдины!». Это помогает скоротать время. Время, которого у меня сегодня и так нет. Я с большим трудом поднимаю первый том «маленького ребенка» и погружаюсь в его три тысячи страниц. Душ подождет.

– Что у тебя с рукой? – заботливо спрашивает меня Джесси, когда мы встречаемся возле лодочной станции на Сильвер-стрит. Иногда мы начинаем экскурсии отсюда, остальное время – от Магдалин-Бридж. Сегодня столько народу, что меня попросили помочь после лекции.

– В меня врезался проклятый велосипедист, – объясняю я. – Смешно получилось…

Я начинаю рассказывать ему о незнакомом иностранце, но вдруг мне становится стыдно, и я умолкаю. Рассказ прерывается.

– Ну, – торопит меня Джесси.

Я качаю головой:

– Он просто хотел помочь.

– И что смешного? – недоумевает он.

– Ничего. Вообще-то, ничего. Не знаю, почему это показалось мне смешным.

– Чудная ты.

– Ага. – Я вижу, как за его спиной меня подзывает Сэмми. Пора начинать следующий тур. – Увидимся позже.

– Пока. – Он сжимает мою руку, и я морщусь.

– Ой!

Рука по-прежнему побаливает, когда я увожу полную людей лодку от лодочной станции. Прямо передо мной сидит молодая семья – муж, жена, маленький мальчик и девочка-младенец. Насколько я понимаю, они живут в Кембридже, но очень сложно сосредоточиться на экскурсии, потому что их сынишка крутится по всей лодке волчком.

– Если можете, не позволяйте ему, пожалуйста, совать руки в воду, – прошу я, когда мы приближаемся к мосту Тринити.

Синяк на моей руке померкнет по сравнению с синяком, который может получить их сын, если его зажмет между двумя лодками.

– Это Библиотека Рена, – начинаю я свой рассказ, но меня быстро прерывают:

– У нас с папой писюны, да?

– Да-да, – тихо отвечает мама мальчика, заливаясь краской. Все прислушиваются.

– А у тебя и малышки Молли – чайны.

Чайны? Вагины? То, как называет меня Джесси? Все смеются, а потом – БАХ! – я бьюсь головой о нижнюю часть моста. Я кричу от боли и инстинктивно прижимаю руки к голове, случайно выпуская шест, и нас продолжает нести по течению. Пассажиры смотрят на меня, некоторые – испуганно, некоторые – с улыбкой, потому что уже видели подобные шутки у моих коллег. Но сегодня я не шучу. Кровь с бешеной скоростью пульсирует в голове.

Ты в порядке?

Знакомый голос. Я оглядываюсь на людей, стоящих на травмировавшем меня мосту, и сразу замечаю сегодняшнего незнакомца. Какой-то добрый человек на арендованной плоскодонке приходит мне на выручку и ведет мою лодку к берегу с помощью своей жены или девушки, которая толкает переднюю часть плоскодонки своим веслом. А потом иностранец подскакивает ко мне, протянув руку, и хочет помочь слезть с лодки. Вне себя от стыда, я от него отмахиваюсь.

– Тебе нужно сесть, – настаивает он. Мои пассажиры выражают свое согласие.

Я замечаю, что еще один гребец на арендованной лодке, полной народу, пытается выловить мой шест. Меня окружают обеспокоенные незнакомцы, и я готова умереть от смущения.

– Давай, – уговаривает он, по-прежнему протягивая руку. Я берусь за нее, не очень понимая, что еще делать – лодка прибилась к берегу, а я без шеста, и мне некуда отсюда деваться. Хотя у меня есть ноги. Может, сбежать?

– Садись, – твердо говорит голос.

Я сдаюсь и опускаюсь на траву, пока он изучает мою голову.

– Похоже, у тебя будет немаленькая шишка.

– В дополнение к полученному утром синяку.

– Да, я тебя узнал!

То есть это могло сойти мне с рук? Черт.

– Как рука? – У него на губах появляется робкая улыбка.

– Лучше, чем голова, – отвечаю я, и затем, не удержавшись, добавляю: – Пожалуй, сейчас мне бы очень пригодился холодный компресс.

– Смеешься надо мной? – тихо говорит он.

Мне сразу становится стыдно, и я бормочу какие-то извинения, но потом замечаю, что улыбка так и не покидала его губ. Наши глаза встречаются, и я с изумлением чувствую, что краснею. Он игриво поднимает правую бровь, и я быстро встаю на ноги.

– Ого! – Он помогает мне удержаться на месте.

– У меня небольшая слабость.

– Садись обратно, – командует он и обращается к моим пассажирам: – Дамы и господа, боюсь, экскурсия окончена.

Несколько человек разочарованно стонут, маленький мальчик ноет, что ему скучно, но большинство моих пассажиров кротко примиряются с судьбой. Иностранец окликает какого-то парня, идущего по мосту в сторону Тринити.

– Кевин! Можешь показать этим людям колледж?

Кевин сомневается, осторожно нас всех разглядывает, но потом коротко кивает и подходит к нам.

– Это их обрадует, – тихо говорит мне иностранец и делает несколько шагов вперед, чтобы помочь моим теперь уже повеселевшим пассажирам сойти с лодки. Бесплатная экскурсия по Тринити – это не входило в программу.

Когда все поднимаются на мост, чтобы присоединиться к Кевину, иностранец поворачивается ко мне и кивает гребцу с арендованной лодки, который помог мне пристать к берегу.

– Мы на какое-то время пришвартуемся здесь.

– Вы уверены? – спрашивает мужчина. – Здесь написано «не швартоваться».

– Думаю, в наших смягчающих обстоятельствах сограждане пойдут нам навстречу, – отвечает иностранец и спускается вниз по склону, чтобы прикрепить цепь к берегу.

«Смягчающие обстоятельства»? Откуда он знает такие фразы? Он явно владеет английским языком в совершенстве. Может, он билингва с детства?