Книга Второе пришествие Афродиты - Наталья Швец

Животное, подчиняясь, данному приказу, понеслась на улицу сшибая все на своем пути.

— Здорово сработано, — удовлетворенно хмыкнула Афина.

— А то, — устала заметила Гера и вытерла тыльной стороной ладони вспотевший лоб. Она несколько выдохлась.

— Однако, нам следует уходить… Не приведи мойры, Зевс узнает! — поторопила своих союзниц.

Надо сказать, правительница Олимпа жутко не любила, когда кто-нибудь узнавал об этих ее проделках. По возможности всегда старалась делать так, чтобы все оставалось в тайне. При этом мнение смертных ее не волновало. Она боялась только Зевса, реакция которого была всегда непредсказуемой…

Существо, прежде бывшее человеком, упрямо неслось вперед. Черный нос не отвлекался на посторонние запахи. Из тысячи обступивших чудище волновал только один — запах Адониса. «Следовало спешить», — объявили ей богини.

Впрочем, зверь мог бы не торопиться. Царь и сам уже искал встречи с грозным животным. Егеря тут же донесли повелителю, что видели огромного кабана. Они утверждали, что животное, как нельзя лучше подойдет для жертвы великой Артемиде, покровительнице охоты. Увидев подобный дар на своем алтаре, Охотница поймет, что ее место на Кипре, а не в какой-то далекой Иверии.

Однако Афродита жутко испугалась, узнав, что собирается сделать ее возлюбленный и потребовала отложить охоту. — Или я слабее Геракла, — возмутился Адонис, — или мне перестали покровительствовать боги? Не сомневаюсь, они хотят проверить мою отвагу, потому и предлагают выйти на поединок! Могут не сомневаться — я оправдаю их надежды!

Тогда Афродита пожелала поехать на охоту вместе с ним. Что-то говорило ей, грозный зверь неспроста появился в окрестностях Пафоса. Но правитель ее даже слушать не хотел. Подвиг он должен совершить сам!..

* * *

Первой на Олимп прибыла Гестия. Она попыталась придать своему лицу самое кроткое выражение, на которое только была способна. Едва войдя в приемный зал, тут же с радостным криком кинулась Зевсу на шею. Громовержец радостно крякнул. К этой своей дочери он питал особую слабость и безумно гордился ее успехами. Гестии удалось вывести человеческие отношения на новый уровень и превратить брак в великое таинство. Она радовала правителя Олимпа своими деяниями и если бы не постоянная вражда с Афродитой, он бы всегда оставался доволен дочерью.

Вслед за Гестией на Олимп поднялись Афина и Артемида. Увидев, как отец ласкает сестренку, обиженно поджали губы. Однажды Афина не нашла ничего лучшего, как пожаловаться Афродите на его холодность. Афродита, вместо того, чтобы проникнуться жалостью, выдала неожиданное:

— Сестричка, а как ты представляешь сцену — ты висишь на шее у папочки Зевса? Ты ведь никогда не расстаешься со своим копьем и щитом!

— А я? — возмутилась Гера, присутствующая при этом разговоре, не скрыла возмущения, — что мешает ему быть ласковым со мной? Киприда ничего не ответила, лишь передернула плечами, давая понять: подумай сама! В этот момент Гера была готова разрыдаться от жалости к самой себе.

Чтобы там не говорили и не судачили о Гере небожители и смертные, но царица была куда красивее тех женщин, с кем проводил ее время супруг. Ее огромные, слегка навыкате глаза, обрамленные длинными прямыми ресницами, по цвету напоминали темное ночное небо. С той лишь разницей, что оно не могло излучать такой глубокий свет, как глаза Геры. Четко очерченные брови усиливали эффект. Жаль, конечно, что ее взор не дарил такого тепла, которым отличался взор Афродиты. Прямой нос делал ее профиль совершенным. С помощью различных притираний ей удалось придать коже особенный матовый оттенок.

Рецепт этих особенных масок Гере открыла Афродита. Уста у Геры были совершенны по форме. Странно, что Зевс так редко одаривал их своими поцелуями. Может именно поэтому они всегда были плотно сжаты и редко раздвигались в улыбке. Только новорожденные знали, какие нежные слова способна произносить Гера и какие пожелания дарить. К сожалению, едва научившись произносить первое слово, дети тут же забывали все сказанное им богиней при рождении. Темное облако густых, высоко зачесанных волос, придерживал тонкий золотой обруч, украшенный красными кораллами, которые, как известно, помогают роженицам. Никто не мог понять, зачем она прячет свои кудри в строгую прическу.

А руки! Лишь рожавшие женщины знают, какое облегчение приносит прикосновение ее теплых ладоней в тот момент, когда схватки разрывают тело. Как часто женщины обращались к ней за помощью во время родов. Никому богиня не отказывала. Следовало только позвать волоокую, и она мгновенно возникала у изголовья рожавшей.

Нежно прижимая измученную схватками к своей груди, вытирала пот со лба и шептала: не бойся, я с тобой! И сразу же боль отступала, словно ее никогда и не было. Солнце не успевало подняться над головой, как в покоях раздавался плачь здорового младенца.

Никто не знал, как горько Гера рыдала на телом умершей, если не успевала ей помочь…

Однако сейчас супруга Зевса не спешила на помощь роженице. Гера держала путь в Пафос. Хитрая богиня желала обеспечить себе алиби. Перспектива вновь быть привязанной между небом и землей ее не прельщала.

* * *

Прелестная Киприда была очень удивлена, увидев в своих покоях супругу Зевса. После той памятной встречи, когда правительница Олимпа пообещала превратить Пафос в гнездо разврата и чуть было выполнила свое обещание, Афродита ее серьезно опасалась.

Сегодня Гера держала себя скромно и с достоинством. Предстала перед изгнанницей скромно потупив глаза, всем видом показывая — скандалить не намерена. Кроме того, супруга Зевса приехала с богатыми дарами, среди которых имелись ее прежние украшения. Увидев любимые ожерелья и серьги, доверчивая богиня совершенно забыла обо всех неприятностях, что прежде доставляла волоокая.

К тому же, если говорить откровенно, во многих случаях именно Афродита была виновата в постоянных изменах Зевса. Она вдыхала ему в сердце непреодолимую страсть к своим подругам-нимфам и тем смертным женщинам, которые приносили ей богатые дары. Не секрет, именно Афродита помогала устраивать свидания и учила своих подопечных, как надо себя вести, чтобы великий Громовержец не мог справиться с чувствами.

Все эти романы заканчивались одним и тем же. Гера, узнав о новом увлечении ветреного супруга, устраивала жесткие разборки с соперницей. Победа всегда оставалась на стороне богини, но она ее не радовала. Ибо несчастная всегда знала — вскоре Громовержец опять заимеет себе пассию на стороне, а она вновь останется в одиночестве. Естественно, Афродите было очень приятно видеть в своем храме Геру. Ведь она пришла к ней с оливковой ветвью в руках. И с первых минут общения дала понять — на Олимпе ее простили. Кто бы мог подумать, что она наконец-то дождется этих слов! Словом, Киприда была абсолютно счастлива. С громким смехом открывала принесенные ларцы, с радостью доставала свои прежние украшения, примеряла их и любовалась собой в огромном зеркале. Верные Ефросинья и Аглая помогали своей госпоже, каждый раз восхищенно причмокивая языком при виде той или иной безделушки.