Книга Повседневная жизнь королевских мушкетеров - Екатерина Глаголева

За мелкие преступления подвергали унизительным наказаниям, главным из которых было выставление у позорного столба. Осужденного, связав ему руки спереди и привязав их к повозке палача, вели к позорному столбу, установленному в центре главной городской площади (в Париже – на Гревской площади перед Ратушей). К столбу была прикреплена цепь, с которой свисал железный ошейник шириной в три пальца; его защелкивали на шее осужденного и навешивали замок. Иногда на грудь провинившегося вешали табличку с указанием его преступления: ростовщик, должник и т. д. У позорного столба оставляли на несколько часов, а то и на несколько дней. Это наказание было отменено только в 1832 году.

Фальшивомонетчиков окунали головой в кипящее масло или заливали им в глотку расплавленный свинец; правда, к 1630-м годам ограничивались отрубанием головы или повешением. Ведьм и колдунов сжигали, предварительно удушив. Но вот Урбану Грандье, казненному в 1634 году по ложному обвинению в наведении порчи, не повезло: его сожгли живьем. Обезглавливание было привилегией дворянства, однако за существенные преступления дворянина могли и повесить как простого злодея. Правда, палач мог ускорить его смерть, уцепившись руками за перекладину виселицы и надавив ногами на связанные руки осужденного.

В 1672-1680 годах весь Париж с замиранием сердца следил за перипетиями «дела о ядах», в котором оказались замешаны знатные особы. В 1672 году в бумагах умершего кавалерийского офицера Годена де Сент-Круа обнаружили улики против его любовницы маркизы де Бренвилье, которая отравила своего отца, двух братьев и сестру, чтобы присвоить себе их долю наследства. Маркизу судили и казнили в 1676 году: палач отрубил ей голову, затем ее тело бросили в огонь, а пепел развеяли по ветру. Утром палачи бросили то, что от нее осталось, в Сену, а толпа разобрала «на память» несколько косточек.

На следующий год следствие выяснило, что некая Мари Босс снабжала ядами супруг некоторых членов парламента, желавших овдоветь. Мари Босс выдала женщину по фамилии Монвуазен (или Ла Вуазен) и других сообщниц. В своих показаниях обвиняемые назвали некоторых знатных особ, поэтому для суда над ними была учреждена особая комиссия – «Огненная палата». Шеф полиции Ла Рейни провел тщательное расследование, во время которого обнаружилось, что к обвинениям в отравлении следует присовокупить и другие преступления: убийство детей во время «черных месс», осквернение Святых Даров и даже изготовление фальшивых денег. Тем временем военный министр Лувуа и министр финансов Кольбер по просьбе короля проводили собственное тайное расследование, поскольку самые известные лица из числа обвиняемых входили в ближнее окружение Кольбера. Ла Вуазен судили вместе с тридцатью шестью ее сообщниками, приговорили к смерти и сожгли на Гревской площади 22 февраля 1680 года.

За оскорбление величия полагалась казнь через усекновение головы. Во Франции головы рубили не топором, а прямым и широким мечом, называемым «меч правосудия». Опытные палачи использовали это оружие очень ловко, почти не причиняя страданий осужденному. Графу де Шале, казненному в 1626 году, и маркизу де Сен-Мару с его товарищем де Ту, участникам последнего заговора против кардинала Ришелье (1642), не повезло: они попали в руки непрофессионалов, которые нанесли им несколько десятков ударов, прежде чем прикончить. Во избежание подобного герцога де Монморанси, обвиненного в измене королю, казнили с помощью итальянской машины (прообраза гильотины), представлявшей собой острый топор, зажатый между двух деревянных стояков.

Четвертование было исключительной казнью, применявшейся к тем, кто посягнул на особу короля, или к государственным изменникам. В последний раз эта средневековая казнь была применена в «эпоху Просветителей». Вечером 5 января 1757 года Людовик XV спускался с крыльца Версальского дворца, как вдруг какой-то человек прорвался сквозь охрану и ударил его в бок ножом. Король огляделся, быстро узнал напавшего – он один был в шляпе, – велел схватить его, но не причинять ему вреда. Погода стояла холодная, и на короле был плотный редингот, благодаря чему рана оказалась неглубокой. Подозрения, что нож был отравлен, не оправдались. Тем не менее поднялся переполох, король исповедался и причастился и на всякий случай простился с семьей. Несостоявшегося убийцу подвергли самым жестоким пыткам (во Франции пытки запретили только в 1788 году), но оказалось, что у этого человека по имени Дамьен не было сообщников и что он душевнобольной.

Горя желанием выразить свою преданность королю, судейские расстарались: Дамьена приговорили к публичному покаянию, а затем к четвертованию на Гревской площади. На эшафоте ему вырвали щипцами груди, куски мяса из рук и ног, правую руку, которой он пытался совершить «отцеубийство», сожгли серным огнем, раны залили расплавленным свинцом, кипящим маслом и смолой, а затем разорвали его четырьмя лошадьми, останки сожгли, а пепел развеяли по ветру. Казнь продолжалась полтора часа.

Желая угодить королю, знатные и богатые дамы за большие деньги (три луидора) покупали места у окон домов, выходивших на Гревскую площадь, чтобы насладиться этим зрелищем. Но Людовик XV испытал лишь отвращение. Более того, он назначил пенсию ни в чем не виновным родственникам Дамьена – отцу, жене и дочери, которых изгнали из Франции на пятнадцать лет, отобрав все имущество и запретив возвращаться в страну под страхом смертной казни.

Не менее жестокой казнью было колесование. Приговоренного привязывали к двум доскам, сколоченным в виде креста, палач перебивал ему железным прутом руки, ноги и грудину, потом клал его на обычное тележное колесо, поднятое на столбе. Преступник умирал, глядя в небо, а его переломанные конечности свисали вниз. Этой казни подвергали за отцеубийство, разбой на большой дороге и некоторые иные преступления. Кроме того, отцеубийце перед казнью палач отрубал правую руку. В 1721 году колесованию подвергли знаменитого разбойника Картуша, бывшего вербовщика солдат для королевской армии, который и свою шайку организовал по армейскому образцу.

Картуш начал свою преступную карьеру в игорных притонах: в Париже их было множество, и азартным играм предавались все сословия. В таких заведениях играли в карты, в кости, реже – в кегли; иногда в них практиковали игру наподобие современной рулетки.

В первой половине XVII века бережливый Людовик XIII, считавший азартные игры неразумной и преступной тратой денег, пытался покончить с ними. Игра в кости была под запретом; если чиновники, следившие за исполнением этого положения, застигали кого-либо за запрещенной игрой, ставки изымались в пользу бедных. В Париже закрыли сорок семь игорных домов. В 1629 году король издал ордонанс против игры, содержавший полторы сотни статей. Там, в частности, говорилось следующее:

«Мы запрещаем всем нашим подданным принимать в своих домах собрания игроков, которые называют академиями, а также сдавать или предоставлять свои дома для этой цели. Сим объявляем всех, кто ослушается и станет предаваться сему пагубному занятию, недостойными людьми, неспособными исполнять королевскую службу; предписываем всем нашим судьям навсегда изгонять их из тех городов, где они будут уличены в нарушении настоящего уложения.

Желаем также, чтобы оные дома были отъяты у их владельцев, ежели будет доказано, что оные занятия проходили в них шесть месяцев кряду, если только они сами не донесут на таких жильцов.