Книга На вахте и на гауптвахте. Русский матрос от Петра Великого до Николая Второго - Николай Манвелов

Напомним, что «Аврора» была первым кораблем, на котором в боевых условиях был опробован рентгеновский аппарат. Во время боя он хранился в машинном отделении, а затем был собран старшим минным офицером крейсера лейтенантом Георгием Старком[121].

«Перед уходом из Николаевского морского госпиталя в Кронштадте были взяты две круксовые[122] трубки, экран, штатив. Эти немногие принадлежности рентгеновского аппарата оказали нам услугу, поистине неоценимую. Я улыбался, вспоминая голоса скептиков, уверявших, что применение рентгена на военном судне невозможно. Хрупкие трубки, дескать, разобьются при первом же сотрясении от выстрелов, и что вообще для лазарета это излишняя “роскошь”. Раненые исследовались в различных позициях, стоя, сидя или лежа на операционном столе, без снимания повязок и одежды. Большую услугу оказали мне йодоформенные тампоны, заведенные в раны: они не просвечивали, были видны темным пятном и давали возможность превосходно ориентироваться по поводу соотношения раны, осколков, направления канала. Результаты были блестящи. Открыто было масса осколков, переломы — там, где их вовсе не ожидали. Мне это страшно облегчило работу, а раненых избавило от лишних страданий — мучительного отыскивания осколков зондом.

Не имея ни фотографических пластинок, ни досуга, чтобы заниматься фотографированием и проявлением снимков, я, отыскав металлический или костный осколок, перелом, наскоро набрасывал схему от руки, прекращая на это время действие аппарата, потом снова пускал его в ход и проверял верность рисунка», — писал в дневнике Владимир Кравченко.

Примечательно, что когда раненых с «Авроры» переместили в американский морской госпиталь в Маниле, то выяснилось, что местный рентгеновский аппарат неисправен. Пришлось вызывать с крейсера лейтенанта Старка, который на время привел прибор в рабочее состояние.

Отношение же самих пациентов к иностранному госпиталю было двойственным. С одной стороны, они нежились на белоснежных простынях и были засыпаны фруктами и различными лакомствами — русские моряки были очень популярны среди местных дам. Проблема была в другом — рацион госпиталя оказался не рассчитан на «ужасных русских обжор». Кроме того, американцы не собирались вводить для матросов привычную им винную порцию.

Во время обороны Порт-Артура в 1904 году на тысячу нижних чинов личного состава пришлось приблизительно 580 раненых. С другими болезнями в лечебные учреждения поступило 750 человек. Количество убитых составило 129 человек на каждую тысячу человек, а от ран умерло 59 человек. Смертность от болезней оказалась относительно невысокой — 37 человек. Таким образом, соотношение числа умерших от ран и числа защитников, умерших от болезней, составляло 1:0,2.

А вот каким было распределение ранений огнестрельным оружием по частям тела в Порт-Артуре:

Части тела

Голова … 9,8

Лицо … 9,8

Шея … 2,2

Грудь … 9

Живот … 4

Спина и таз … 6,7

Руки … 27,8

Ноги … 21,7

Прочие части тела, а также отсутствие данных … 9

Необходимо отметить, что отношение к медицинскому персоналу у нижних чинов Российского Императорского флота всегда было сложным. Врач был фигурой, часто окруженной ореолом таинственности, — он мог дать освобождение от работ, а мог и направить в госпитальный барак, где матросу не полагалось морское довольствие и «винная порция».

От личных качеств судового врача зависело очень многое. Хорошо известна судьба главного медика эскадренного броненосца «Князь Потемкин-Таврический», который был убит матросами за отказ признать купленное на берегу мясо недоброкачественным и негодным в пищу[123].

Первыми госпитальными учреждениями Российского Императорского флота на Балтике, скорее всего, были специально построенные избы на Петроградской стороне на левом берегу Малой Невы до реки Карповки и в Казачьей слободе на Выборгской стороне. А первый стационарный госпиталь появился на правом берегу Глухой протоки (современный канал Грибоедова).

Одним из старейших морских госпиталей России был Кронштадтский Морской госпиталь. Он был основан еще в 1717 году и неоднократно переносился из одного здания в другой. Штат медицинского учреждения с 1717 по 1754 год состоял из старшего доктора, старшего лекаря, двух лекарей, пяти «подлекарей», шести учеников и 56 помощников из матросов. И это при том, что «учреждение» было рассчитано на 400 больных при реально необходимых 800–1000 койках! Изначально госпиталь обслуживал и гражданских лиц, поскольку других больниц в городе не было. Только 31 октября 1899 года в Кронштадте появилась первая амбулатория, которой так и не суждено было превратиться в медицинский стационар.

Собственное помещение Госпиталь получил только в 1840 году (строилось оно около девяти лет). До настоящего времени дошло выстроенное в форме буквы «Н» трехэтажное здание, занимающее целый квартал. Примечательно, что в здании отсутствовало естественное освещение коридоров — свет в них попадал только через окна на торцах корпусов, а также через стекла палатных дверей.

Кронштадтский Морской госпиталь смело можно назвать одной из кузниц российских медицинских кадров. Именно здесь в 1839 году была проведена первая в России операция на сердце, а в 1897 году установлен первый в стране рентгеновский аппарат.

С 1840 года при Кронштадтском Морском госпитале работала Фельдшерская школа, выпускавшая лиц со средним медицинским образованием. Ученики изучали арифметику, геометрию, историю, латинский язык, Закон Божий, а также специальные дисциплины — химию, физику, анатомию, физиологию, гигиену, фармакологию (включая рецептуру), хирургию, «учение о повязках», «нервные и душевные болезни». Дополнительно преподавалось еще около десятка дисциплин. После четырех лет обучения выпускники, показавшие хорошие результаты, получали звание фельдшера второй статьи, а еще через два года — фельдшера первой статьи. После шести лет дальнейшей беспорочной службы они имели право держать экзамены на звание помощника лекаря и получить первый классный чин — коллежского регистратора.

Пристальное внимание к военно-морскому здравоохранению давало реальные результаты — только с 1855 года по 1878 год процент смертности упал с 8,87 до 1,16%.

Первые госпитальные суда появились еще при Петре Великом, приказом которого в такое судно был переоборудован приобретенный в Великобритании 50-пушечный линейный корабль «Страфорд». В 1732 году первый российский плавучий госпиталь был разобран.

На кораблях Российского Императорского флота не только болели, но и умирали — как в бою, так и от болезней либо несчастных случаев. Например, задыхались от углекислоты в угольных ямах, погибали от солнечных и тепловых ударов. Если корабль находился в одиночном плавании, то в случае смерти члена его экипажа приспускали флаг, который оставался в таком положении до того момента, пока тело умершего не покинет борт. Если была возможность довести покойника до берегового кладбища, то для этого предпринимались все усилия.