Книга Этим вечером я буду неотразима. Не все француженки парижанки - Лора Ватрен

Судя по всему, именно он суперзвезда парикмахерских ножниц, именно тот, кому доверяют свои шевелюры президенты и цвет парижской публики. Вот уже на протяжении двадцати лет Александр Зуари причесывает парижскую буржуазию. И как он сам сказал на канале Fashion TV, он создал «салон глобальной концепции красоты, от А до Z, как в Alexandre Zouari». И хотя его концепция красоты претендует на глобальность, она все-таки очень национальная по духу и очень парижская. Когда вы заходите в его салон, вы не чувствуете ни ветра перемен, ни влияния современных тенденций, ни экзотики. Вы чувствуете себя в Париже, и именно в определенных кругах Парижа.

Встреча была назначена на утро в одну из суббот. Войдя в салон, я сразу же поняла, что право на обслуживание у Зуари следует заслужить. Это немного напоминает членство в частном клубе, куда попадают исключительно по протекции. Но мне не повезло, это не мой случай! У меня нет старой тетушки, верной клиентки Зуари, которая бы мне шепнула на ушко имя той, которая ее причесывает. Когда я договаривалась о визите, я почувствовала, что что-то пошло не так! «Кто вами обычно занимается?» – «Как вам сказать? Никто. Я в первый раз». Я давным-давно забыла, когда была девственницей, но, позвонив Зуари, я почувствовала себя так же глупо, как во время первого поцелуя с мальчиком: возбуждение почти при полном отсутствии удовольствия.

Итак, в назначенный день я, толкнув дверь, вошла в салон. Уже с порога меня охватила атмосфера безупречного вкуса VIII округа. Девушку, которая принялась меня настойчиво спрашивать, у какого мастера я обслуживаюсь, звали Соня. Пришлось признаться, что я новичок, и объяснить, что я уже об этом сообщала, хотя в этом нет ничего страшного, ведь все когда-то случается впервые… Линда, молодая ученица одного из парикмахеров, повела меня мыть голову. Декор стен был в бледно-сиреневых тонах с отделкой из искусственной акульей кожи. Судя по их виду, все мои соседки были давними и постоянными клиентками, тем более что их возраст позволял сделать такое предположение. У каждой из них, сидящих в ряд, на широком подлокотнике лежала сумка модели Birkin. После коллекции Виктории Бэкхем салон Зуари в этот день являл собой самое крупное в мире сосредоточие сумок Birkin. Высокое звание «глобальной концепции красоты», видимо, следовало поддерживать соответствующими аксессуарами. У крайней справа от меня была Birkin из крокодиловой кожи, которую мне еще не доводилось видеть. Но вот я, наконец, попала в руки к Валери. Когда она меня спросила, какую укладку я предпочитаю, я ответила, что мне нравятся абсолютно прямые волосы. Она возразила в крайнем удивлении: «Совсем прямые и гладкие, вы уверены?» Я, видимо, допустила оплошность и не учла, что в моде были пышные прически. «Тем хуже для меня», – подумала я, продолжая настаивать. Валери покорилась и принялась за дело без всякого вдохновения. А в это время в салоне сорок восемь мастеров трудились не покладая рук: стригли, причесывали, завивали и злословили. Через двадцать минут мои волосы были абсолютно прямыми и гладкими, если не плоскими, как плато Бос. Валери казалась разочарованной. Полагая, что все это она говорит для моего же блага, Валери принялась излагать свою точку зрения относительно моего темного цвета волос (которые на протяжении вот уже двух лет я крашу дома сама): «Чернота утяжеляет и без того тяжелые черты вашего лица, хорошо бы осветлить пряди, лицо выглядело бы изящнее».

Как бы там ни было, такой подход отличается от подобострастной лести американцев, которые будут утверждать, что вы писаная красавица, хотя в ваш облик можно внести еще некоторые изменения, чтобы вы стали самим совершенством. Меня ничуть не оскорбила откровенность ее высказываний: ведь я же находилась среди профессионалов окраски, но я еще хорошо подумаю, прежде чем решусь зайти к ним еще раз, чтобы инвестировать в их и без того процветающее предприятие под маркой «AZ».

А в это время этажом выше разворачивалась драма, достойная пера самого Бальзака. Мастер по окраске волос, которому дамы доверяли свои шевелюры, оставался глух к их призывам. Со вчерашнего вечера он не подавал признаков жизни. Окаменев от ужаса, одна из клиенток спрашивала, что же с ней будет. Напряжение росло. Собрался весь персонал, чтобы ее успокоить: «Не нервничайте так, Ирма может подобрать вам цвет», – уговаривал ее один из менеджеров. «Но я понятия не имею, что Сильвен со мной делал, одному ему это известно!» Неужели он унес свой секрет с собой в могилу, отправившись к праотцам? Все пребывали в недоумении, и его отсутствие в это субботнее утро становилось невыносимым.

Что касается меня, то я приобрела первый опыт общения с AZ. Не могу сказать, что работа со мной доставила удовольствие Валери, и это было взаимно.

Недавно, общаясь в чате на своем сайте, AZ лично отвечал на вопросы. «Нужно ли быть звездой, чтобы обслуживаться лично у вас?» – «Нет, мне нравится работать с новыми клиентками, но, к сожалению, в силу моей загруженности, не всегда представляется такая возможность. Хотя в нашем салоне каждая клиентка, знаменитая или никому не известная, – звезда!» Ну, что ж, в таком случае я тоже звезда, но только падающая…

Элегантность морщинок

Каждый раз, возвращаясь из Америки, я говорю себе, глядя на парижанок: «Как они отличаются от жительниц Нью-Йорка. У них есть шарм, они элегантны, в них больше естественности, и у них морщинки». Морщины в понимании ньюйоркцев – это рябь, появляющаяся под влиянием ветра на водной глади Резервуара, водоема в Центральном парке, но отнюдь не борозды на лицах его жителей.

В Париже, разумеется, свои счеты со временем и следами, которые оно оставляет на лицах. Если верить глянцевому журналу Elle, парижане не испытывают никаких комплексов по поводу своей внешности, включая и появляющиеся морщины. И в подтверждение этого журнал опубликовал на своих страницах фотографии нескольких женщин с легкими морщинками. А в одном из номеров этого же журнала, посвященном омоложению, была помещена рассчитанная на простаков статья, озаглавленная: «Что делают звезды, чтобы оставаться молодыми?» Авторы чуть ли не под микроскопом исследовали безупречно гладкий и неподвижный, как полено, лоб Николь Кидман, лица Деми Мур (нет, она не делала подтяжку) и Шэрон Стоун (эта делала все, что только возможно), якобы случайно не представив ни одной фотографии французских актрис, по лицам которых они могли бы также пройтись с лупой, выражая тем самым полное презрение к ботулиническому токсину. Не было сказано ни одного слова о Изабель Юпер или о Жанне Моро. Хотя у нас тоже есть свои приверженцы омоложения во главе с Изабель Аджани, которая вполне бы могла быть полномочным представителем корпорации под названием «Фонтан молодости».

Эмма, сорокалетняя цветущая женщина с настораживающе гладким лбом, сообщила нам, что ее подруги прибегают к некоторым дерматологическим ухищрениям, например, к ботоксу. Что касается ее, она никогда им не пользовалась, хотя и допускает, что стареть после сорока удручает.

Несмотря на рекламные проспекты и ролики, воспевающие средства, призванные свернуть шею свободным радикалам и подтянуть кожу, парижские цыпочки единодушно утверждают, что им наплевать на признаки приближающейся старости. Марлен, самопровозглашенную чистокровную парижскую цыпочку, раздражает вся эта шумиха: «Зачем нам все это, ведь мы же не американки». Как будто антивозрастная терапия предназначается исключительно для заокеанских цыпочек, помешанных на молодости и на гиалуроновой кислоте. У нас же все наоборот, хотя многие прибегают к стимуляции выработки коллагена точно так же, как используют слабительные средства, пытаясь среди них выбрать для себя лучшее и полагая, что все зависит от образа жизни, от гигиены, но не от внешнего омоложения, как такового.