Книга Пленник моря. Встречи с Айвазовским - Николай Кузьмин

Этим далеко не исчерпываются жизнь Айвазовского и заслуги его перед лицом искусства. И ныне, когда он вошел в храм бессмертия, мы вспомним его слова и скажем невольно, что он был рожден под счастливой звездой.

Прекрасный певец моря и неведомых нам доселе красот южной природы принадлежит к числу тех редких, необычайно счастливых, исключительных избранников неба, которые на старости лет и на склоне жизни видели, что их гордые юношеские мечты не утратили своего золотого, волшебного блеска и стали явью. Бедный мальчик, ходивший в стоптанных башмаках в уездное училище, рисовавший углем на стенах своего полуразвалившегося домика, стал другом писателей, композиторов, поэтов, отечественных героев и лучших людей своего времени, из него вырос наш новый Ломоносов XIX века, и умер он на наших глазах знаменитым человеком, в чинах и орденах, в блеске славы, любимцем коронованных особ.

Непоколебимая вера в свое призвание слышится и в его последних, недавно сообщенных нам, словах, знаменательных для оценки его как художника и необыкновенного труженика.

Ввиду особенного значения их, привожу эти слова И. К., напечатанные в «Новом Времени» в статье «Памяти И. К. Айвазовского», относящейся к его прошлой и настоящей художественной деятельности, – весьма важные для будущих биографов его и нисколько не умаляющие его заслуг за 60 лет творчества.

«Я всю жизнь тружусь и работаю, не позволяя себе отдыхать. Меня упрекают в повторяемости мотивов; но я нарочно повторяю их, чтобы исправить прежние, замеченные иногда только мной недостатки. Вообще могу сказать одно: я полагаю, что все повторенные мною сюжеты отличаются не только между моими, но и между произведениями других европейских художников „силой света“, и те картины, в которых главная цель – свет и воздух, свет солнца, луны и проч., разумеется, надо считать лучшими. Какой из них отдать предпочтение? Право, нельзя решить: в каждой есть что-нибудь удачное, вообще не только между картинами моей галереи, но и между всеми моими произведениями, которых, как я сосчитал, в свете более 6000. Но все же они не вполне меня удовлетворяют, и теперь я не могу выбрать ни одной из них, про которую мог бы сказать, что это та картина, сюжет которой возник и носится предо мною в воображении. Вот почему я продолжаю писать и теперь, продолжаю еще писать, исправляя прежние недостатки и все стремясь к совершенствованию. Я никогда не утомлюсь, пока не добьюсь своей цели написать картину, сюжет которой возник и носится передо мною в воображении. Бог благословит меня быть бодрым и преданным своему делу… Если позволят силы, здоровье, я буду бесконечно трудиться и искать новых и новых вдохновенных сюжетов, чтобы достичь того, чего желаю создать. 82 года заставляют меня спешить. Я прошу вас непременно передать мои слова в ваших статьях обо мне: именно то, что я знаю, что есть, и очень много, лиц, которые не сочувствуют моим произведениям, но было бы неблагодарностью с моей стороны, если бы я не видел своих почитателей и вообще сочувствия нашего русского просвещенного общества, доказавшего в продолжение всей моей художественной деятельности его любовь и оценку. Благодаря этому сочувствию и задушевным голосам в России я не падал духом. Все интриги против меня 30, 20 лет назад меня нисколько не обескуражили, и мой постоянный труд восторжествовал».

Эти слова великого художника собственноручно записаны им и, кроме того, повторены им при нашем свидании, с просьбою передать также, что он будет, если позволят силы и здоровье, бесконечно трудиться и искать новых и новых вдохновенных сюжетов, чтобы достигнуть того, что желает создать. Мысли об этом создании постоянно владели им. Его не сопровождает теперь лесть. «Ей нечего делать близ покойника, хотя бы и дорогого, ее место только в пестром калейдоскопе жизни», – сказал великий немецкий мыслитель.

«Всемирный потоп». Художник И. К. Айвазовский. 1864 г.

В настоящее время в Феодосию стекаются со всех сторон пожертвования на памятник певцу моря, морских сражений и последней войны, и красивый городок скоро украсится новым памятником. С этой целью будет устроена в Петербурге посмертная выставка последних картин его, которая откроется, как вы слышали, в августе месяце. Весь сбор с выставки пойдет на устройство памятника И. К. Айвазовскому в центре маленькой Феодосии, этой «страны Айвазовского», облагодетельствовавшего ее на вечные времена и обессмертившего ее, далеко за пределы России передавшего имя древней Кафы, возрожденной к новой жизни и процветанию, подобно морскому пейзажу, оживленному творчеством его и любовью к природе, которая была его лучшим в жизни учителем и другом после академии. Одаренный богатством фантазии и творчества, доступным лишь гению, Айвазовский любил природу такой, как она есть, без прикрас, без идеализации, и внес в русский пейзаж, до него полный условностей, академичный и мертвый, новое слово. Говорят, любовь совершает чудеса. И эта любовь совершила нежданное чудо. Исчез скучный, безжизненный, лишенный колорита пейзаж прежних художников, перенеслась на полотно и заговорила со зрителем каждым мазком «поэзия и радуга цветов», разлитая в природе, когда застонало, заревело и бешено стало биться о скалы бурное море Айвазовского. Яркие искры его таланта запечатлены своеобразной прелестью, которая свойственна только большим картинам художника. Между любителями живописи существует особый термин «волна Айвазовского», и эти два слова так же неразрывно связаны одно с другим, как «Мадонна» с именем Рафаэля, слова «Божественный младенец» с именами Перуджино и Сассо-Феррато… И «волны» Айвазовского, даже написанные на небольшом куске картона, написанные им с быстротой минутного всплеска живой волны, неподражаемы и могли быть написаны с такою правдивою прозрачностью и текучестью только им одним.

Чуть не за месяц до своей смерти написал он удивительную картину «Петр Великий в бурю в Финляндии». И вот нашего певца моря не стало… Как-то невольно думалось вместе с поэтом:

О если бы все мы могли умереть,С такою же чистой душой…

Всем и каждому, кто знал И. К. Айвазовского хорошо и близко, известно, какая это была правдивая, честная, доступная всяким добрым порывам и чувствам душа. Он входил в жизнь с душой, открытой для добра, и сохранял неизменно верную, прямую и нужную душу и сердце с гуманными, чистыми взглядами на жизнь и искусство. Эти чувства, согретые страстным огнем почти юношеской увлекающейся и вечно кипящей вдохновением живой и гуманной натуры И. К. Айвазовского, сквозят и дышат не только во всех письмах его к нам, но и в деяниях его, оценка которых – занятие будущего историка развития юга России, в которых славную и не последнюю страницу займет имя И. К. Айвазовского, оживившего и возродившего к новой кипучей и деятельной жизни и процветанию родную Феодосию.

Каждый шаг в этом красивом, чистеньком городе напоминает теперь о художнике, его доброте, и как бы служит живым его памятником. В одном месте турист наталкивается на роскошный мраморный фонтан имени И. К. Айвазовского, устроенный им для своего города, и пьет «за здоровье его и семьи» (так написано на серебряной кружке у фонтана) чистую, прозрачную струю горной ключевой воды, проведенной в фонтан из Субашского источника, из которого подарено им и женой его в вечную собственность городу в свое время сто тысяч ведер воды; в другом – на пути ему попадается музей древностей, выстроенный на средства Айвазовского и по собственному плану его. Проходя по красивому «бульвару Айвазовского» и улице, названной именем Айвазовского, он непременно забредет в концертный зал Общественного собрания, в самый музей или в здание Думы – и везде встретит громадные полотна кисти И. К. Айвазовского, принесенные в дар городу первым гражданином его, который мог бы служить образцом и примером для всех своей плодотворной, полной энергии, неустанной деятельностью на пользу родной страны и искусства. А памятник императору Александру III из бронзы, лабрадора и финского гранита, украшающий Феодосию с 1896 г., о котором с таким восторгом говорил в Крыму и в Петербурге нам И. К. Айвазовский, принимавший активное участие в сборе средств в Крыму и постановке этого монумента, первого по времени постановки на юге России! А, наконец, роскошная галерея картин И. К. Айвазовского, открытая бесплатно для публики в его доме (со сбором в пользу бедных по 20 коп.), выстроенная на средства, собранные в Петербурге выставкой его картин Кавказа и пополнявшаяся произведениями его кисти в течение 25 лет ее существования – разве не говорит она о его доброте и неустанной плодотворной энергии, почти не имеющей у нас другого примера! Так могли жить и работать современники великого Пушкина, верные хранители заветов его, служащие красоте и искусству, в которых они находили для себя утешение, и отраду, и высшую награду.