Книга Следы ведут в прошлое - Иван Головня

Растолковав гостям, что к чему, Голубь оставляет их одних, а сам уходит на целый день по своим делам. Уходя, велит им запереться на щеколду, ни на чей стук не откликаться, окна не открывать и даже не подходить к ним. Затем он вешает на дверь внушительного вида замок и цепляет записку, извещающую, что квартира опечатана горисполкомом, и вход в нее кому бы то ни было строго запрещен.

Голубь возвращается только к вечеру. За это время его подопечные отдохнули, посвежели и заметно приободрились. Они не только всласть выспались и съели без остатка оставленные им харчи, но и успели почистить одежду, отмыться, побриться и теперь выглядят как новые копейки.

С наступлением сумерек, принесшим городу долгожданную прохладу, все трое – Голубь, Ветер и Кострица – покидают конспиративную квартиру и выходят на улицу.

Летняя ночь обволакивает город, заполняя его улицы густой черно-синей темнотой, тревожной и напряженной. Скудного света редких электрических фонарей хватает лишь на то, чтобы вырвать из темноты небольшие пятачки вокруг столбов с этими фонарями. Изредка в этих пятачках мелькают фигуры редких прохожих. С наступлением темноты горожане предпочитают сидеть дома. Так безопаснее.

С электричеством в Бережанске плохо. Единственная электростанция, работающая на местном торфе, была разрушена отступавшими петлюровцами. Несмотря на героические усилия городских властей и рабочих электростанции, удалось восстановить пока одну лишь турбину. Да и та работает с перебоями.

Ветер нервничает. Ему чудится, что за ними крадутся милиционеры, и он то ускоряет шаг, то замедляет, то и дело оглядываясь назад. Когда атаману начинает казаться, что этому хождению по ночному городу не будет конца, Гoлубь останавливается перед высокой, в рост человека, калиткой.

– Пришли, – шепчет он наткнувшемуся на него Ветру. Осмотревшись, Голубь тихонько стучит в калитку. Тотчас с другой стороны калитки слышатся тяжелые медвежьи шаги, и, когда Голубь стучит еще раз, чей-то густой хриплый бас гудит:

– Кто стучит?

– Не найдется ли у вас работы для двух дровосеков? – спрашивает Голубь.

– Со своим инструментом пришли?.. – интересуются из-за калитки.

– Имеем два топора и одну пилу.

– Работящим людям работа всегда найдется, – ворчит бас и отпирает калитку.

Встречающий «дровосеков» мужчина оказывается под стать своему редкому голосу дебелым верзилой, сутулым и косолапым. Он нагибается к Ветру и протягивает огромную лапу:

– Попрошу пугач. Ну и все такое… Оружие, словом.

Ветер нехотя достает из карманов наган и две бомбы. Верзила, не говоря ни слова, распихивает это добро по вместительным карманам своего широченного костюма и протягивает руку к Кострице. У Кострицы «арсенал» побогаче: обрез, револьвер, две бомбы и складной нож. И это оружие, в том числе и обрез, исчезает в карманах не слишком разговорчивого привратника.

Каким-то особым чутьем определив, кто есть кто, верзила легонько подталкивает Ветра и Голубя к утопающему в густом саду добротному кирпичному дому:

– Проходите туда. Вас ждут. А вы, – берет за локоть Кострицу, – идите за мной.

В полутемной прихожей Голубя и Ветра встречает дородная грудастая женщина в белой вышитой кофте. Она проводит гостей на кухню и, не сказав ни слова, исчезает.

Голубь подходит к громоздкому посудному шкафу с резными дверками и, что-то потрогав в нескольких местах, тянет шкаф к себе. Шкаф оказывается потайной дверью. Он медленно разворачивается, открывая в стене проем, в который может свободно пройти человек.

Голубь пропускает вперед атамана, и тот попадает в небольшую комнату. Ее единственное окно закрыто ставней. Освещает комнату большая керосиновая лампа. Она висит под потолком над дубовым столом с пузатыми точеными ножками. На столе лежит большая карта Бережанской губернии, на которой отчетливо видны протертые местами линии сгибов. Они пересекают карту вдоль и поперек наподобие параллелей и меридианов. На карте лежат два остро отточенных карандаша. За столом сидят трое пожилых мужчин и изучающе смотрят на гостя.

Правда, ничего этого: ни комнаты, ни стола, ни карты, ни сидящих за столом людей, – Ветер поначалу не видит. Едва ступив через порог и подняв голову, он упирается взглядом в… Головного атамана Симона Васильевича Петлюру. На нем неизменный, застегнутый на все пуговицы синий френч. Тронутые сединой волосы тщательно приглажены. Петлюра, не мигая, смотрит на Ветра своими слегка навыкате серыми глазами. И только спустя несколько секунд, когда Ветер свыкается с ярким светом лампы, он соображает, что перед ним висит на стене большой портрет Головного атамана. И все же мелкая дрожь в коленях еще долго не покидает Ветра.

Двух сидящих за столом мужчин, Байду и Жука, Ветер узнает по описанию Сорочинского. Третий – чернявый крепыш лет сорока пяти в белой вышитой сорочке и накинутом на плечи пиджаке. Его широкое скуластое лицо темное от загара и изрытое оспой. Под крупным хрящеватым носом висят большие казацкие усы. Чутье подсказывает Ветру, что этот человек является тут старшим.

– Панове! – выступив из-за спины Ветра, почтительно произносит Голубь. – Имею честь представить вам атамана Ветра!

– Добрый вечер, панове! – бормочет атаман.

– Председатель Бережанского губповстанкома пан Бородавченко! – указывает Голубь широким жестом на обладателя казацких усов.

Бородавченко важно кивает головой.

– Пан Байда – начальник оперативного штаба губповстанкома, – говорит Голубь, представляя полного розовощекого мужчину с гладко зачесанными назад редкими светлыми волосами.

– А это – пан Жук, начальник организационного отдела комитета, – продолжает Голубь, простирая руку в сторону худого невзрачного мужчины с аскетическим лицом и сердитым взглядом глубоко посаженных глаз.

– Добрый вечер, панове!.. – повторяет Ветер, не зная, что в таких случаях следует говорить.

– Добрый вечер, атаман. Рады вас видеть, – отвечает ему Бородавченко и, словно продолжая прерванный разговор, обращается к Байде и Жуку: – Побольше бы таких людей, как наш гость, атаман Ветер, и мы давно покончили бы с большевиками. Герой! О таких кобзари будут песни слагать.

Байда и Жук согласно кивают головами, а грудь вытянувшегося в струнку Ветра наполняется чем-то теплым и волнующим. Такое начало разговора предвещает хорошее его окончание.

– Садитесь, панове, – указывает Бородавченко на свободные стулья Ветру и Голубю, – и приступим к делу. У нас мало времени.

Ветер и Голубь садятся, и Бородавченко, обращаясь к атаману, говорит:

– Мы стоим на пороге грандиозных событий. Близок тот час, когда Украина снова станет свободной. До этого исторического часа остались считанные дни. Наш великий вождь, Головной атаман пан Петлюра, – Бородавченко поворачивает голову к портрету Петлюры, призывая того в свидетели, – заручился поддержкой западных стран, в первую очередь Англии, Франции, Румынии и Польши, о предоставлении украинскому освободительному движению экономической и военной помощи. Уже получена большая часть обещанного оружия и боеприпасов, а также деньги. Слово за нами! Святое дело освобождения Украины теперь зависит от нас, от того, насколько мы будем действовать организованно, сплоченно и решительно. В свою очередь, армии стран, которые я только что назвал, приведены в состояние боевой готовности и только ждут сигнала о начале нашего восстания, чтобы немедленно двинуться на большевиков и стереть их, теперь уже раз и навсегда, с лица земли. Вот почитайте сами, что пишет Симон Васильевич.