Книга История леса. Взгляд из Германии - Хансйорг Кюстер

Сельское население занимало новые земли, отодвигая от себя лес, – свой антипод, противомир. За состоянием пашен, конечно, следили по всем правилам, и поднимающуюся там поросль старательно убирали. Но людям постоянно требовалось больше леса, чем его подрастало на общинных землях. Поэтому сельскохозяйственные площади постепенно расширялись за счет лесных. Дрова в первую очередь рубили в самых ближайших лесах. Если эти участки не шли затем под пашни, то деревья продолжали расти. Через несколько лет, когда отросшие ветки достигали толщины в человеческую руку, их снова срубали, и оставшиеся пни за счет мощной корневой системы вновь давали обильную поросль. Такое пользование превращало лес в низкие многоствольные заросли – низкоствольный лес (Niederwald). Некоторые виды, такие как граб, лещина, береза, липа и даже тис переносили периодические рубки лучше других, так что там, где люди регулярно рубили дрова, эти виды преобладали. Другие реагировали хуже, например, буки, о чем уже говорилось выше. Пыльцевые диаграммы отчетливо показывают, что они не только перестали распространяться, но и количество их уменьшилось.

В раннем Средневековье еще не существовало окультуренных пастбищ для скота и вообще лугов. Скотину, как и прежде, выгоняли для выпаса в лес. Между участками леса, где пасли скот, то есть пастбищными лесами (Hutewald, Hudewald, Hutwald), и низкоствольными лесами не было четких границ, как не было и четких границ между сферами лесопользования. Во всех этих лесах, как и в прежние времена, собирали зимний веточный корм. Люди ходили далеко в лес, если им что-то требовалось, загоняли скот так далеко, как считали нужным, но наиболее интенсивно всегда использовали ближайшие окрестности селения – это просто экономило силы.

Поскольку пасущиеся животные скусывали листья, побеги и плоды одних видов растений, пренебрегая другими, то постепенно распространились виды, которые животные не любили. В пастбищных лесах преобладали можжевельник, колючник, падуб, сосна, вереск и дрок. Если интенсивный выпас продолжался долгое время, то лес уже и лесом быть переставал, превращаясь в открытый выгон, пустырь или пустошь (Heide).

Оставшиеся деревья росли трудно. Животные объедали побеги, которые снова отрастали, и животные их снова и снова объедали. Со временем на пастбищах формировались усеянные шрамами от скусов, обильно ветвящиеся деревья с активно растущими во все стороны молодыми побегами. Часть таких деревьев постепенно отмирала, не выдерживая подобной нагрузки. А если растение было достаточно сильным, чтобы в течение долгого срока противостоять копытным, то через определенный период оно выгоняло вверх основной побег, который поднимался настолько высоко, что корова или овца уже не дотягивались до его верхушки. Листья с боковых побегов животные по-прежнему объедали. Основной побег формировал ствол, форма роста которого отражала судьбу пастбищного дерева – коренастый, неровный, покрытый шрамами. Если дереву удавалось сформировать полноценную крону, то коровы и овцы отъедали нижние ветви. Со стороны кажется, что крона такого дерева подстрижена снизу с помощью садовых ножниц и линейки. Все листья и побеги, до которых могло дотянуться животное, постоянно скусывались, и получалась так называемая «кромка скусывания».

Особо ценные деревья люди с давних пор старались щадить. К таким в первую очередь принадлежал кормилец-дуб: осенью под него загоняли свиней, чтобы они поедали желуди, которые опадали сами или которые люди сбивали длинными палками. Свиньи, с одной стороны, тормозили естественное возобновление дуба, ведь большая часть плодов поедалась, но, с другой стороны, все желуди свиньи собрать, конечно, не могли, и не найденные отлично прорастали в перерытой, разрыхленной, удобренной почве. На выгонах, где в течение долгого времени выпасался скот, росли большие пастбищные дубы-одиночки с широкой раскидистой кроной (Hudeeichen). He трогали дубы и во многих лесах, где рубили граб, лещину и березу, и они, как великаны, возвышались тогда над окружающими низкоствольными зарослями. Так формировались «среднествольные леса» (Mittelwälder), в которых одиночные дубы вырубали лишь изредка, когда возникала нужда в строительном материале.

У других видов деревьев постоянно, в качестве зимнего корма для скота, использовали и ветви, и листву. Особо высоко ценились вязы, липы и ясени. У них регулярно обрезали ветви, несущие наибольшее количество листьев. Вновь отрастающие побеги постепенно формировали шарообразную крону, напоминающую крону безвершинной ивы (Kopfweide)[54]. Из одиночно стоящих возле дорог или на выгонах вязов, лип и ясеней, высоких деревьев, как правило, не вырастало.

Жители деревень использовали также лесную подстилку – лиственный опад, отмершие и живые наземные растения, ветви, мох. Опад собирали специальными граблями и использовали в хлевах как подстилку для скота. Вырезали даже целые пласты богатой перегноем дернины, применяя их в качестве утеплителя и опять же как подстилку в хлевах и конюшнях.

Если срок жизни средневековой деревни был достаточно долгим, то она постепенно окружалась кольцом, внутреннюю часть которого составляли поля, луга, сады и огороды, а более широкую внешнюю – экстенсивно используемые низкоствольные и среднествольные леса и лесопастбища, не отделенные от лесов никакими границами. Еще дальше от деревни простирались леса, которые хотя уже не были нетронутыми, однако использовались крестьянами мало или почти не использовались и потому оставались «настоящими лесами». Но и их площади сокращались, поскольку жителям деревень требовались новые полезные земли. Землевладельцы более или менее активно выступали против этого.

С разрешения землевладельца крестьяне могли расчищать в лесах специальные площадки, изолированные от основного массива общинных земель, огораживая их и распахивая или превращая в луговые пастбища. В средневековой Пруссии крестьяне периодически заключали с землевладельцами договоры о расчистке в лесах временных полей, которые забрасывали, когда нужда в них отпадала. Такую форму циклического хозяйства называли «шеффельной» (Scheffelwirtschaft).

Часть лесных земель, возможно, никогда не была во владении знати, оставаясь в свободном пользовании крестьян. Эти участки – общинные леса использовались общинами-марками[55]. В Пфальце, например, известен обширный лесной массив Хайнгерайде, поделенный когда-то окрестными крестьянами на 16 участков. Несколько общин образовывали путем соглашения объединения – консорты. Вправду ли общинные леса, площади которых периодически перераспределялись по жребию между членами общины, возникли именно на бесхозных площадях – предмет давних споров, возможно, появление отдельных общинных лесов восходит к различным историческим процессам. Некоторые общинные леса, вероятно, находились в формальном владении феодалов, но они оставляли за собой лишь отдельные права, например, право на охоту, а права на все остальные пользования передавали членам марки или консорта. В других марках землевладелец сам мог стать членом сообщества пользователей леса, возможно, Primus inter pares («первым среди равных»). Ранние стадии истории общинных лесов уходят во тьму веков, о них известно мало, письменные источники сведений на эту тему не содержат. Ясно одно: общинные леса использовались крестьянами во все времена более свободно, чем те, которые входили в собственность знатных землевладельцев в качестве форстов или заказников.