Книга Комната кукол - Майя Илиш

До этого нужно было выполнить мою работу на день. Нужно поторопиться, но, в целом, это будет не так уж трудно. Я могла несколько часов возиться с одной куклой, чтобы убить время, но сейчас, когда нужно расправиться с заданием поскорее, можно сделать все тяп-ляп. Моими записями все равно никто не интересовался. Мне все больше казалось, что моя так называемая работа была лишь поводом для того, чтобы я брала кукол в руки и потом могла показать, какие именно показались мне странными. Серьезно, Вайолет и Руфус могли бы мне так и сказать! Я же не дура. А раз мне все равно никому нельзя рассказывать о том, что я увижу и услышу в Комнате кукол, то почему бы сразу не объяснить, что от меня требуется?

Итак, сегодня я не стала тратить время на выбор куклы и схватила первую попавшуюся. Но стоило мне взять ее в руки — и я сразу поняла, что с ней что-то не так. Чувство было настолько же сильным, как и в случае с Дженет, но при этом полностью противоположным. По руке пополз холодок, добрался до моего сердца… Мне хотелось поскорее усадить куклу на пол и больше не прикасаться к ней. Кукла ничем не отличалась от остальных — такая же милая маленькая девочка с белокурыми косами, красивая, бледная, с голубыми стеклянными глазами. Однако от нее исходило ощущение зла, невероятного зла. Я в жизни не встречала ничего настолько злого. Я сглотнула, пытаясь избавиться от кома в горле. Меня переполняли страх и одиночество. Я была маленькой, беспомощной, всеми покинутой в этом холодном мире. Я попыталась подумать об Алане, порадоваться предстоящему вечеру, но на ум мне приходили только самые ужасные случаи из моего прошлого.

При этом все годы в сиротском приюте я провела без слез — я не могла иначе и всегда была довольна тем, что имею. Я научилась смеяться над своими самыми горькими разочарованиями и не помню ни дня, когда была бы по-настоящему несчастна, — во всяком случае, с тех пор, как я приучила себя смотреть в будущее и оставлять печаль в прошлом. Но вся эта грусть, все страдания, должно быть, просто спрятались в укромном уголке моего сердца, и стоило мне взять эту куклу в руки, как она потянулась к моей душе и вытащила на поверхность спрятанную в глубине боль — внезапно, как гром среди ясного неба. Я даже плакать не могла, только сидела там, дрожала и чувствовала, каким черным и враждебным стал мир.

Я зажмурилась, ожидая, что это состояние пройдет. Постепенно холод в руках сменился странным онемением, сердце забилось чаще, разнося кровь по телу. Кончики пальцев на руках и ногах пощипывало, как будто они затекли. Кукла по-прежнему лежала рядом со мной на полу, ее голова была немного повернута в сторону, словно она наблюдала за мной и радовалась моему горю. Мне хотелось свернуть кукле шею, чтобы она больше не смотрела на меня, но я боялась к ней прикасаться. Я неуверенно потянулась за письменными принадлежностями — можно, не прикасаясь к ней, записать цвет волос и глаз, все очевидное, даже размер я могла определить, поднеся к ней рулетку. Но мне все равно нужно будет поднять ее, чтобы усадить на место. Разве что…

В Утренней комнате я нашла не только Вайолет, но и Руфуса, и впервые обрадовалась встрече с ним. Оба подняли голову, когда я вошла, но после ситуации с куклой даже взгляд Руфуса показался мне теплым и приветливым.

— Простите. — Голос у меня до сих пор дрожал, руки тряслись. — Я по поводу кукол.

— Да? Что случилось? — спросил Руфус.

— Я бы хотела показать вам одну из них. По-моему, с ней что-то не так, а вы сказали говорить вам, если…

— Ладно-ладно, не оправдывайся, — прервал он. — Мы посмотрим.

— Спасибо, что сразу к нам пришла. — Вайолет улыбнулась. — Ты отлично справляешься с работой.

Но сейчас мне не было дела до ее похвалы. Я хотела, чтобы они пришли и забрали куклу, как это сделала Вайолет в прошлый раз. Я не хотела ее больше видеть, прикасаться к ней — при одной мысли о ней меня бросало в холод. Пока Руфус не заставил меня описывать, что я чувствую при прикосновении к ней, я хотела попытаться вообще позабыть о случившемся и думать только о приятном вечере с Аланом. Я хотела выбросить эту куклу из головы. Но кукла, похоже, была против. Заполучив мое внимание, она не собиралась с ним расставаться, точно впившись в мою душу когтями. Особенно сильно это чувствовалось, когда я оставалась с ней в комнате.

— Так вы пойдете со мной? — пробормотала я.

Мы отправились в Комнату кукол.

— Вот она, — широким жестом указала я.

— Почему кукла на полу? — осведомился Руфус.

Он впервые зашел в эту комнату с тех пор, как я приступила к работе, и, конечно, не знал, как я веду записи. Он этим просто не интересовался.

— Я работаю на полу. Там больше места.

— Так не годится. Нужно поставить тебе стол. Подумать только, эти драгоценные куклы лежат на полу… Подними ее немедленно!

Поджав губы, я не сдвинулась с места.

— Ты что, не слышишь? — напустился на меня Руфус. — Я тебе сказал: подними ее!

— Не могу… — прошептала я. — Она злая.

Да, я боялась Руфуса, но куклу я боялась сильнее. Что сделает Руфус? Влепит мне пощечину? Ну и пусть! Это пустяк по сравнению с тем, что сотворит со мной кукла.

— Мне все равно. Она не может оставаться там. Ты ее туда положила, на этот грязный ковер, сама теперь и поднимай. А как ты с этим справишься — не мое дело.

— Вы не хотите ее забрать? — Я в отчаянии перевела взгляд с Руфуса на Вайолет.

Конечно, нельзя было говорить им, что кукла злая, — неудивительно, что теперь они не хотят к ней прикасаться.

— Другую куклу вы ведь забрали.

Я помнила, что нельзя произносить имя Дженет, но Вайолет, безусловно, и так поняла, какую куклу я имею в виду.

— Подними куклу, — повторил Руфус, — и я скажу, что ты должна с ней сделать.

— Она пока не может. Еще слишком рано. — Вайолет покачала головой.

— Я буду решать, рано или нет, — отрезал Руфус. От его взгляда у меня мурашки побежали по спине. — Девочка, подними куклу.

И я повиновалась.

У меня не было выбора. В этот момент я готова была сделать все, что скажет Руфус. Я не могла сопротивляться, не могла задавать вопросы, не могла не выполнить этот приказ. Что-то странное прозвучало в голосе Руфуса — что-то, что я не могла бы назвать. Но из-за этого я чувствовала себя совершенно покорной, как дрессированный пес. Ноги сами понесли меня к кукле, плечи подались вперед, руки вытянулись… и меня вновь охватило ощущение абсолютной тьмы. Ночь объяла меня — и не отпускала. Но в этот раз было хуже — может быть, потому, что я уже знала, какими будут ощущения. А может, дело было во взглядах Руфуса и Вайолет — заинтересованных, но в то же время безжалостных. Так паук смотрит на муху, которая пытается вырваться из его паутины. Мне показалось, что они улыбаются, — но мое восприятие сейчас искажала уверенность в том, что весь мир меня ненавидит.

— Хорошо. Усади ее вон туда, в шкаф, там наверху еще есть место, и мы можем быть уверены, что с ней ничего не случится, пока она нам не понадобится.