Книга Капитан госбезопасности. В марте сорокового - Александр Логачев

Шепелев настоял тогда на своем плане, убедил Миколу отказаться от проникновения на охраняемые территории. Капитан, конечно, мог бы, не рискуя поломать рамки своего образа, отказаться от участия в любых мероприятиях своих новых друзей. Но это бы осложнило задачу, ради которой все затевалось. А с «Жохом» или без за формой своей они куда-нибудь полезут, и нет никакой уверенности, что при этом не погибнет тот же часовой или даже часовые, или какие-нибудь другие люди. А он, «Жох», уж постарается, чтоб обошлось без жертв как с одной, так и с другой стороны.

И вот сейчас они входят в двери городской бани. От гардероба направляются в женское отделение две представительницы слабого пола с холщовыми сумками в руках. Лиц противоположного пола, входящих в противоположное отделение, не наблюдается. Вместо них у входа в мужское отделение висит объявление «Сегодня первый сеанс в 10:00». Трое вошедших уверенно идут мимо бумажного предупреждения.

— Стойте, стойте, — догоняет их уже в коридорчике дедок, до того болтавший с гардеробщиком. — Закрыто. Читать не умеете? Спецмероприятие. После приходите.

Вор резко останавливается, дед налетает на него. «Жох» поворачивается и кладет ладонь на плечо старика.

— Дедун, разуй глаза, не видишь, что ли, мы по делу. Мы не мыться, мы чистые. Кто сегодня банщиком?

— Серега, — бормочет старик.

— Видишь, мы не ошиблись. Мы очень занятые люди, чтоб сто раз приходить. — «Вор» хлопает работника бани по плечу, поправляет ему галстук. — На, за нарушение порядка, — и «Жох» сует скомканный четвертной в карман дедовского пиджака. Разворачивается и идет дальше. Не отстают от него и двое его подельников.

— Шум не пидниме? — встревожено спрашивает Кемень, который присутствовал при их с Миколой разговоре, где «вор» давал ответы на этот и другие вопросы. Послать его или повторить? Ладно уж.

— У банщиков с нашим братом, — «Жох» показывает на себя пальцем, — завсегда дела варятся. Ничего необычного не происходит. Заурядно, как кусок мыла.

Перед тем, как открыть дверь, «Жох» расстегивает куртку и рубашку под ней, обнажая татуировку в виде трехглавого собора. Потом входит в раздевалку, за спиной топают члены его сегодняшнего преступного сообщества. Вор сразу сворачивает к столику банщика. Кажется, он не обращает никакого внимания на то, что происходит в помещении, но краем глаза «вор» ловит солдатское шевеление в раздевалке. Разоблачаются, готовятся к помывке.

— Здорово, Серега, — ухмыляющийся посетитель протягивает сидящему на стуле банщику руку. — На пару слов. Возникли кое-какие недоразумения. Надо бы снять.

— Я не Серега, — говорит человек в белом халате, рассматривая татуировку на груди посетителя. В глазах зарождается испуг. — Серега там, — он кивает на каморку за своей спиной, дверь которой прикрыта.

— Пошли к нему, — «Жох» берет со стола банщика металлический номерок, подкидывает на ладони. И с нешуточной угрозой в голосе говорит. — Сейчас, кент, будем разбираться, кто из вас Серега, а кто ни при чем. Зря вы, фраера, в это ввязались!

— Во что? — банщик не на шутку перепуган, поднимается со стула.

— Не лепи беса, дуролом, — «Жох» обходит стол, так, чтобы не видел никто из солдат в раздевалке, легонько пинает носком сапога банщика по голени. — Пошли на очняк с Серегой.

— А как же… вот, — человек в белом халате показывает пальцем на стол.

— Если ты не Серега, сейчас вернешься на пост.

Банщик, за ним «Жох» и уже за ним двое «Жоховских» подельников входят в каморку, заваленную простынями и полотенцами в стопках (чистые) и в мешках (грязные). Серега (а кому это еще быть), тоже в белом халате и при красной физиономии, пьет, отдуваясь, чай из блюдца, кусает бублик. Кемень, вошедший последним, плотно закрывает за собой дверь. «Жох» толкает первого банщика в спину, тот налетает на один из мешков. «Вор» достает наган.

— Вякните, шевельнетесь — башку разнесу, недоделаши! — Небольшой поворот головы в сторону подельников. — Давайте!

Те простынями вяжут руки, затыкают рты кляпами из полотенец, потом вяжут ноги не пытающимся сопротивляться банщикам. Окаменевший Серега так и не выпустил из пальцев бублик. Троица незваных гостей надевает белые халаты, выходит из каморки в предбанник. Где ничего не подозревающие солдаты скрываются, перешучиваясь, один за другим за дверью помывочного отделения. На крючках остаются гимнастерки с малиновыми петлицами без эмблем[32], красноармейские шаровары с пятиугольными наколенниками и на полу — юфтевые сапоги с торчащими из них портянками.

Но двое красноармейцев не торопятся мыться. Один увлеченно зашивает порванную гимнастерку, другой бархоткой надраивает рамку ременной пряжки. «Жох» садится на освободившееся место банщика, Кемень подходит к двери в коридор, остается у нее, последний член их маленькой «шайки» берет веник и совок и изображает подметание.

И вот последний солдат направляется к дверям помывочной, но оттуда, словно ему на смену, выбегает некто голый и мокрый, начинает что-то искать. Завязывается канитель: забегает один, тут же выбегает другой. А потом появляется снова тот же, что зашивал гимнастерку, что-то ему пришло в голову, и он отрывает грязный подворотничок, достает чистый и начинает его пришивать. Швец, так его разэтак. Так можно прождать до скончания века. Кемень жалобно, просяще глядит на «Жоха». Ну, ничего сами не могут придумать! «Вор» поднимается со стула, подходит к солдату, колдующему над подворотничком.

— Пива хочешь?

— Ну? — вроде бы согласно произносит тот, потом добавляет: — Но, понимаешь…

«Жоху» некогда его дослушивать.

— Бесплатно, угощаю. Пошли.

Солдат откладывает гимнастерку, поспешает за добрым банщиком. «Жох» делает знак Кеменю следовать за ними, а второй подельник уж должен сам догадаться, что ложится на него. «Вор» пропускает красноармейца в каморку, тот застывает в изумлении, увидев двух связанных людей, когда к его горлу приставляют револьверный ствол и требуют: «Чтоб без глупостей». Пришлось связать и солдата.

Вернувшись в раздевалку, «Жох» и Кемень видят, что их товарищ просунул черенок швабры в ручку двери, открывающей дорогу к кранам, лавкам, шайкам и горячей воде, и теперь дополнительно баррикадирует выход, подтаскивая к плакату, снятому со стены и перекрывшему проем, большое кожаное кресло.

— Ну, работайте! И очень быстро! — распоряжается «вор».

Кемень забегает в каморку, выбегает оттуда с пустыми мешками, и начинает забрасывать в них одежду. К нему присоединяется второй подчиненный «Жоха». А «Жох» сидит на месте банщика, покачиваясь на стуле и поигрывая жестяным номерком.