Книга Тайна Тамплиеров - Серж Арденн

– «Его ж здесь человек ждал!»

– «Какой, какой человек?!»

Трактирщик вновь о чем-то задумался, казалось, столкнувшись с неразрешимой проблемой.

– Так вот он самый… тот, кого вы изволили заколоть…

1 Орлеане – одна из провинций французского королевства, главный город Орлеан.

2 (ит.)– сынок

ГЛАВА 16 (45) «Дивная курочка»

ФРАНЦИЯ. ПРОВИНЦИЯ ОРЛЕАНЕ.

Примерно в трех с половиной лье к востоку от Блуа, где Бёврон впадает в очаровательную Луару, на дороге, что ведет в замок Шамбор, расположился постоялый двор «Дивная курочка». Полдюжины каменных, довольно прочных домов, с покрывшимися мхом крышами, словно огромные валуны, каким-то чудом избежавшие коррозии и прочих нападок разрушительного Эола1, чернели в пустынном месте, у дороги, на перепутье. На довольно большем участке земли, где растянувшись в два ряда, высочели постройки заезжего двора, огражденные невысокой изгородью; среди выгребных ям, и нескольких стогов сена кишмя кишело домашней птицей.

Шумные, беспокойные, разноцветные пернатые наводнили двор и берег реки. Гуси, утки, куры, хохлатые пятнистые цесарки, а также весьма дивные птицы, довольно странного вида, демонстрировали оживление, охотясь за злаковыми зернами, высыпанными нерадивым слугой прямо посредине поблескивавшего жирной, влажной грязью двора. В этой непроходимой сутолоке, более других, выделялись удивительные птицы, попавшие в Старый Свет лишь благодаря великому подвигу Христофора Колумба. Их круглые крупные тела на красных либо фиолетовых ногах, гордо сновали среди прочей живности, словно царственные особы, соблюдая паритетные начала разве только с чопорными гусями. Эти пестрые великаны с голубыми головами, покрытыми красными бородавками, издавая пренеприятные звуки, размахивая мясистым придатком, свисавшим у основания клюва и развернув веером полосатый хвост, врезались в куриные хороводы лишая собратьев столь желанного корма.

Посреди двора, в луже нечистот, нежился огромный хряк, словно горный хребет, разделяя на две равные части петушиное ристалище. Белый козел, рогоносец и бородач, понуро ковылял, возглавляя шествие дюжины овец, возвращавшихся из пастбища. Теленок, оторвавшись от вымени матери, шершавым языком облизав влажный нос, с искренним интересом разглядывал этот дивный и непонятный мир, заканчивающийся за оградой двора и населенный столь мало похожими друг на друга существами, которые делят с ним кров, ночами набиваясь до тесноты в пространство старого сарая.

И все же, вся это нескончаемая суета, временами напоминавшая буйное празднество, где в круговороте карнавала каждый демонстрировал свои прелести: кто пышные формы, кто развесистые рога, а кто пестрое оперение, по законам бытия не должно было нарушать основного закона мироздания. Закона, который гласит – «всё должно вращается вокруг главного светила». Мы не станем подтверждать или отрицать сих сомнительных истин, а лишь сошлемся на людей, которым за сии дерзкие предположения, каким-то чудом удалось избежать костров инквизиции. А точнее к их смелым в своём безумстве утверждениям, мол – «всё кружится вокруг солнца». И если, что, скорее всего, эта теория не верна, то стоит признать: двор «Дивной курочки» был построен именно по образу и подобию вот такой «солнечной системы», со всеми её странностями и загадками. Вот только объектом, заменяющим дневное светило, в том смысле, что вокруг него вращается вся живность постоялого двора, являлась запертая на замок, грозная в своем роковом величии бойня. Сия мрачная, с почерневшими от крови досками постройка, притаилась неподалеку, будто, с усмешкой и неторопливой тщательностью выбирая жертву, упиваясь данной ей властью – в любой момент прервать жизненный путь всякого из обитателей здешнего крошечного «райка».

На этом самом месте, мы предлагаем, уважаемому читателю прервать наблюдения, вряд ли способные привести нас с вами к приятному финалу, и вернуться, наконец, к нашей истории. И вот, за всем этим действом, описанном выше, расположившись вокруг стола, меж колон открытой террасы, наблюдали трое мужчин. Эти трое, по всей видимости, весьма почтенные господа, заказав сытный ужин и несколько кувшинов прохладного бордоского кларета, на первый взгляд ничем не отличались от остальных путешественников нашедших временный приют в «Дивной курочке». Их запыленные платья, усталые лица, забрызганные грязью ботфорты, свидетельствовали о долгом и нелегком пути, который они проделали, прежде чем вторглись в притягательные чертоги, сего храма обжорства, пьянства и кутежа. Молодые люди пировали, шумным смехом прерывая непринужденные речи, друг друга, всё крепче утопая в сладостных объятиях Бахуса. Затерявшись в прохладной тени разросшегося кирказона, под черепицей старой террасы, среди множества таких же путников, они, разыгрывая беззаботную попойку, изредка бросали острые тревожные взгляды на дверь одного из домов, что внимательного стороннего наблюдателя заставило бы усомниться в раскованности сих подозрительных кутил.

Двухэтажный дом, так заинтересовавший господ трапезничавших под навесом, стоял поодаль от остальных, ближе к реке, и предназначался для важных персон, пожелавших остановиться в сем отдаленном уголке. На высоком фундаменте из грубых известняковых глыб громоздилась серо-белая, постройка, стены которой были исполосованы каркасными балками, что под разным углом покрывали здание характерным незатейливым рисунком. Из всех восьми окон, растянувшихся в линию, на высоте второго этажа, лишь одно, распахнув дощатые ставни, устремило вдаль своё черное жерло, будто созерцая изумительный летний пейзаж.

За окном, так же являвшимся объектом наблюдения, в просторной комнате, в этот час, состоялась встреча герцогини де Шеврез, и сопровождавшего её графа де Бокуза, с господином Саркизом, пастырем протестантской церкви и доверенным лицом самого Гитона, грозного вожака гугенотов и мэра мятежного Ля-Рошеля. По приказу герцогини, Саркиз, якобы раздобывший секретные сведения из Парижа – стана врагов реформаторской церкви – где говорилось об угрозе штурма цитадели кальвинизма, попытался убедить городской совет и лично Гитона, в необходимости обратиться за помощью к англичанам. Пользуясь отсутствием герцога де Рогана2, прибывавшего в Провансе, пастырю удалось найти нужные аргументы и уговорить городскую знать написать письмо, лично герцогу Бекингему.

Выслушав пастыря, де Шеврез улыбнулась.

– Что ж, любезный господин Саркиз, я вполне удовлетворена вашими успехами. Вы выполнили моё поручение и теперь вправе рассчитывать на вознаграждение.

Она кивнула графу, после чего на столе появился кожаный кошелек набитый золотыми экю. Гугенот, с приторной улыбкой, принял деньги, и поклонился, выказывая почтение и благодарность щедрости сих сколь глупых столь и презренных папистов.

– Призываю в свидетели Господа нашего, ещё никогда я не получал денег от врага, за то, что выполнил свой святой долг перед друзьями. Странно, не правда ли?

Пробормотал гугенот, вытерев платком лоб. Красивое лицо герцогини, пробрело выражение некой брезгливости и пренебрежения, выплеснувшееся на пастыря тихим шипением: