Книга Счастье - Наталья Ключарева

– Проснулась. Послала меня сюда. Велела найти Хозяина Леса и попросить о помощи. За это обещала поесть твоего супа.

– Его дерево еще не срубили?

– Нет, оно где-то в другой стороне.

– Ты знаешь где?

– Нет. Я подумал, может, мальчишки вспомнят?

– Да, Хозяина надо отсюда забрать, – рассеянно кивнула Санька, вновь уплывая в свое прекрасное далеко.

– Она сказала: ни в коем случае! – Алешино лицо вдруг исказилось таким страданием, что Санька моментально вернулась назад. – Без Хозяина лес погибнет. Просто найти дупло, разбудить его и все рассказать. Потому что беда стряслась из-за того, что он слишком крепко заснул…

– Это… всерьез?

– Серьезнее не бывает!.. Санька! Ты думаешь, я просто так тебя позвал?!

– А такое… Оно не впервые?

– Санька… Пока она говорила… Поначалу она ведь все говорила и говорила, не умолкая… Так вот, да. Она довольно часто… того… заговаривалась.

– Поверните, пожалуйста, плакат другой стороною! – попросил донельзя довольный дядька с тяжелой камерой в руках и в расшитой тюбетейке на загорелой лысине.

– Санька, я пойду искать дупло, – вполголоса проговорил Алеша, машинально выполняя указания фотографа.

– Думаешь помочь, подключившись к бреду?

– Санька, милая, если б я знал, как помочь, я бы тебя не беспокоил! Просто она догадается, если я совру…

– Петька, Пашка, прощайтесь с эльфами! Идем искать Хозяина Леса!

– Хозяин леса – Горзеленхозстрой! Запрос туда я уже отправила. – Ида Моисеевна крепко схватила Саньку за локоть. – Ваша помощь нужна в другом. Вы обещали нарисовать плакаты.

Вот так и получилось, что Алеша с мальчишками отправились в глубину леса на поиски Хозяина, а Санька с двумя мечами в сердце осталась в оранжевой палатке рядом с громокипящей Идой Бронштейн. Пользуясь случаем, Ида Моисеевна пустилась в пламенный монолог о преступном режиме. Санька с головой нырнула в свою тоску.

Почему-то она предельно отчетливо запомнила тот момент. Последний в нормальном течении жизни.

Вот Ида Моисеевна произносит: «Эта власть абсолютно нелегитимна».

Вот она думает: «Вернемся домой – забронирую билеты на завтра».

Вот в палатку врываются люди в черных шлемах.

И в последнюю оставшуюся секунду она автоматически макает кисточку в пластиковый стаканчик. И чистая, только что поменянная вода окрашивается в красный цвет…

Дальше все было, как в кино про захват террористов. Только в роли обезвреженных злодеев: лицом в пол и с заломленными руками – оказались Санька с Идой Моисеевной.

Видимо, ситуация показалась странной даже исполнителям. Один из них выругался и проорал в рацию:

– Тут две бабы!

Рация зашипела и изрыгнула что-то похожее на «вали всех».

В полусогнутом положении, не давая поднять головы, их выволокли из палатки и погнали через разгромленный лагерь защитников леса. Боковым зрением Санька увидела, что поляна кишит вооруженными людьми.

«Как вовремя Алеша увел детей!»

Их швырнули в автозак, уже набитый растерянными пленниками. Ида Моисеевна тут же припала к зарешеченному окошку и принялась азартно комментировать происходящее:

– Отлично, бревном его, бревном… Да не по шлему, растыка! Под ноги кидай!.. Молодцы, эльфы! Отстреливаются!

Вскоре перемазанных землей, окровавленных эльфов запихнули туда же.

– Эй, начальник! – выкрикнул кто-то из глубины. – Некуда уже! Задохнемся!

– А что вы хотите, – живо отозвалась Ида Моисеевна, – фашисты точно так же поступали! Ну, пока газовые камеры не изобрели…

«Господи, только бы они подольше искали Хозяина!» – взмолилась Санька, а вслух спросила:

– Будут ли прочесывать лес, Ида Моисеевна?

– Вот наконец вопрос по существу! – обрадовалась старушка. – А то сидят и блеют, как стадо баранов: «Что происходит?» да «Что происходит?» Думаю, не будут. Для отчетности нас хватит.

На секунду Санька успокоилась. Потом забеспокоилась снова:

«Успею ли вернуться к девяти, чтобы их уложить? Сможет ли Алеша, если вдруг…»

– А как по-вашему, скоро нас отпустят?

– Скоро! Суток через пятнадцать…

С этой минуты Саньку не покидало ощущение тотальной нереальности происходящего. Как в детстве, в скарлатинном бреду, когда, уже не помня собственного имени, она смотрела на свою боль со стороны, словно на гигантскую, уродливую диораму, простиравшуюся до горизонта.

Поначалу Санька делала попытки вернуться в реальность. Достала из рюкзака влажные салфетки, раздала эльфам, попросила у кого-то телефон, но не смогла вспомнить Алешин номер…

– То, что у вас с собой, в карманах, сумках, надо съесть, выпить, выкурить немедленно, – распоряжалась Ида Моисеевна. – Когда доедем – все отберут. Успевайте предупредить родных – сотовые тоже изымут. Стирайте все контакты, эсэмэски, фотографии – чтобы никого не подставить. А лучше – просто выкинуть симку… И помните, есть три запретных вопроса, которые нельзя задавать ни вслух, ни про себя, если не хотите спятить: «За что?», «Почему со мной?» и «Когда это кончится?» Самое здравое: уйти в себя, туда, где никто над вами не властен. Когда будет особенно тяжело, вспоминайте любимые фильмы, книги, моменты счастья – что-то такое, где вы присутствуете в наибольшей степени. Вспоминайте медленно, подробно, во всех деталях. Вам понадобится очень сильный противовес…

«Нет-нет! Только не моменты счастья!» – у Саньки внутри все обварилось, и перед глазами тут же засияло звездное небо вокруг единственного на свете лица, впервые склоненного к ней с мукой нежности.

– Второй надежный способ, – продолжала свою лекцию старая диссидентка, – занять позицию наблюдателя. Смотрите на них как антрополог, собирающий материал о жизни примитивного племени. Будто вы хотите написать книгу. Пишите ее в уме, облекайте ужас и унижение в слова, как можно более нейтральные. У нас же с вами научный труд, а не аргентинское танго…

«„Я вспоминаю уличного музыканта из Аргентины… Как ее звали?.. Красивое имя, похожее на твое… Которое так хорошо кричать на ветру…“ Звал ли ты меня потом, стоя у края моря, где волны уже смыли и отпечатки наших тел, и буквы, обещавшие, что ты вернешься?..»

– Не ждите от них человечности и милосердия. Не ждите логики и здравого смысла. Не пытайтесь их разжалобить или убедить. Не ведите с ними никакой игры, они все равно вас переиграют. И главное, не надейтесь на справедливость. Ее здесь нет. И не было, и не будет.

– Мать, хорош гнать чернуху, и так тошно! Давайте лучше споем!

– Наверх вы, товарищи, все по местам… – тут же зазвенел в дальнем конце автозака чей-то пионерский голос.