Книга Драконы Пропавшей Звезды - Трейси Хикмэн

— Мина заверяет вас, что вам не грозит никакая опасность, генерал Догах! Эльфийская армия находится в Сильваносте. Эльфы сильно пострадали в битве с драконом Цианом Кровавым Губителем и ослаблены зловредным действием неизлечимой болезни. Они не представляют для вас никакой угрозы. Можете идти смело.

Догах пребывал в нерешительности, но в конце концов все же отдал соответствующий приказ, и армия пересекла границу. Люди сжимали рукояти мечей, в любую минуту ожидая появления остроухих. Но им не оказали никакого сопротивления. Редкие эльфы, попавшиеся на дороге, были легко обезоружены и взяты в плен. Сначала их намеревались убить, но потом, в соответствии с распоряжением Таргонна, отправили в Джелек.

Догах оставался начеку, поддерживая в войсках бдительность. Впереди лежал столичный город Сильваност. Но неожиданно было получено совершенно неправдоподобное донесение, гласившее, что город пал к ногам кучки победителей, что Мина вошла в него с триумфом и теперь живет в Звездной Башне, с нетерпением ожидая прибытия генерала Догаха.

Лишь войдя в город и без каких-либо трудностей преодолев путь от окраин до королевского дворца, генерал поверил, что Неракские Рыцари одержали победу над Сильванести. Величие этой победы ошеломило его. Рыцарям Тьмы удалось совершить то, что не удавалось до сих пор никому в истории — даже неисчислимой армии Такхизис во время Войны Копья. Генерал с волнением и любопытством ожидал встречи с Миной. Он не мог поверить, что какая-то девчонка руководила войсками. Скорее кто-то из опытных и умных офицеров провел эту кампанию, используя ее имя в качестве знамени для солдат.

Но увидев Мину, Догах понял свою ошибку. Он удостоверился, с каким уважением, если не сказать благоговением, относятся к ней офицеры. Даже мельком брошенное ею слово воспринималось ими как не подлежащий обсуждению приказ, который следует немедленно исполнить. Догах, проведя некоторое время в присутствии Мины, проникся общим обожанием и почтительным страхом и с открытым сердцем доверился девушке. Когда генерал смотрел в ее янтарные глаза, он с гордостью и радостью видел в них свое отражение.

Теперь эти глаза навеки закрылись, их теплый янтарный свет навсегда угас.

Галдар наклонился к столу и негромко проговорил:

— Я вам повторяю, что-то тут не так. — Он откинулся назад и нахмурился, не скрывая своих слез. — Она выглядит как мертвая. Ее тело холодно на ощупь. Она не дышит.

— Но она предупреждала нас, что действие яда будет именно таким, — раздраженно возразил Самоал, обычно невозмутимый капитан лучников.

— Говорите потише, — приказал Догах.

— Но нас никто не слышит из-за этого ужасного шума, — огрызнулся Самоал, подразумевая отрывистые удары топоров по стволам деревьев.

— Лучше все-таки не привлекать внимания. Секрет Мины известен только нам троим, и мы должны хранить его, как обещали. Если кто-нибудь услышит хоть одно слово, новость разлетится мгновенно, подобно лесному пожару в засушливое лето, и тогда все пропало. Горе солдат должно быть настоящим.

— Возможно, что они умнее, чем мы с вами, — пробормотал Галдар. — Не исключено, что они правы, а мы находимся во власти иллюзии.

— И чего же ты хочешь, Галдар? — строго спросил генерал Догах. Его густые брови слились в одну широкую полосу. — Ты предлагаешь ослушаться ее?

— Даже если она... — Самоал помолчал, не желая произносить зловещее слово. — Даже если, как ты говоришь, что-то идет неправильно, ее приказ остается приказом. И я, например, ни за что его не нарушу.

— И я, — поддержал Самоала Догах.

— Я тоже не хочу ослушаться Мины, — тщательно подбирая слова, продолжил минотавр, — но кое-что из случившегося противоречит ее словам. Ее предсказания сбываются не полностью.

— Она предрекала покушение на нее, — заспорил с ним капитан. — И предсказывала, что этот эльфийский дурачок станет орудием в чьих-то руках. И то и другое сбылось.

— Это так, но она не упоминала, что убийство будет совершено с помощью отравленного кольца, — проскрежетал Галдар. Он до сих пор не мог унять бешенства, охватившего его после смерти Мины. — Вы же видели ту иглу, видели, как она пронзила ее кожу.

Пальцы Галдара неудержимо барабанили по столу, он смотрел на собеседников сузившимися от гнева глазами. Что-то отягощало его мысли, и он, казалось, не был уверен в том, что ему следует рассказать об этом своим товарищам.

— Давай, Галдар, — поторопил его Самоал. — Выкладывай, что у тебя там.

— Хорошо. Я скажу... Вы оба слышали от нее, что мертвые тоже служат Единому Богу.

Догах беспокойно шевельнулся на стуле, который жалобно заскрипел под его тяжестью. Самоал разминал пальцами воск, натекший со свечи. Оба молчали.

— Она обещала, что Единый Бог поразит ее врагов, — продолжал Галдар. — Но она никогда не говорила, что мы снова увидим ее живой.

— Прошу вас пропустить меня в шатер командира, — послышался снаружи чей-то незнакомый голос. — Мною доставлено послание от Повелителя Таргонна. Позвольте войти.

Трое офицеров обменялись взглядами. Догах быстро вскочил и торопливо направился к входу в шатер. Развязав шнур, стягивавший полотнище, он увидел одетого в форму наездника гонца Таргонна, чье обветренное лицо было покрыто пылью.

Войдя в шатер, гонец отсалютовал и вручил генералу Догаху футляр со свитком.

— Ответа не требуется, генерал, — произнес он устало.

— Хорошо. Вы свободны, — Догах осмотрел печать на футляре и глянул на собеседников.

Когда гонец покинул шатер, Догах сломал печать, открыл футляр и достал из него свиток пергамента. С хрустом развернув его, он пробежал глазами послание, и тут же черные блестящие глаза засияли радостью.

— Он приезжает, — объявил Догах негромко. — Мина была права.

— Хвала Единому Богу, — с облегчением выдохнул капитан Самоал и толкнул локтем минотавра. — Ну, что скажешь теперь, дружище?

Галдар пожал плечами. Пока офицеры выходили из шатра, окликая своих помощников и отдавая приказы насчет подготовки ко встрече Повелителя Ночи, Галдар оставался в палатке. Он чувствовал, что здесь витает дух Мины.

— Только когда я прикоснусь к твоей руке и снова почувствую ее живое тепло, — пробормотал он едва слышно, — только тогда, и не раньше, я поверю в Единого Бога.

Повелитель Таргонн прибыл через час после восхода солнца в сопровождении шести всадников верхом на синих драконах. В отличие от многих высокопоставленных офицеров Таргонн не держал личного дракона, а предпочитал пользоваться тем или иным из конюшен Рыцарства Тьмы. Он утверждал, что таким образом экономит казенные деньги. На самом же деле он просто не любил этих опасных животных и не доверял им. Обладая способностью читать чужие мысли, он прекрасно знал, что и драконы платят ему той же монетой.

Таргонн не испытывал ни малейшего удовольствия от полета на драконе и обычно путешествовал на лошади. Но в данном случае следовало поторопиться. Чем скорее будет отправлена в пламя костра беспокоившая его особа, тем лучше. Поэтому Таргонн решился пожертвовать физическим комфортом в пользу душевного. И свите он велел сопровождать его не потому, что любил помпезность или страшился атаки, а с целью страховки. Если бы дракону взбрело в голову сверзиться с небес, либо угодить во вспышку молнии, либо сбросить своего всадника на землю, кто-нибудь из сопровождавших Повелителя людей обязательно пришел бы ему на помощь.