Книга Бессмертие оптом и в розницу - Галина Куликова

— А вот там, на рукаве маленький карманчик, —подсказал глазастый Карась.

— Да, там что-то хрустит…

— Деньги?

— Нет, бумажка какая-то… Сейчас посмотрю. Так. —Он прочитал вслух:

— «Книга эта священная, но владеть ею должны тольконосители Знания…» Постой, это, кажись, про нашу книгу!

— Чего там еще? — вытянул шею Карась. — Читайбыстрее!

— «…Если кто завладеет книгой с нечистыми помыслами,тот обязательно умрет жуткой смертью», — закончил чтение Колян. —Так, — медленно произнес он, — что это значит? Кто с нечистымипомыслами… Слушай, Карась, а мы с какими помыслами? Мы вроде и в церковь ходим,свечи ставим…

— Нормальные у нас помыслы, мы по заказу работаем, тоесть без злого умысла, просто деньги зарабатываем.

— Не думаю, — задумчиво произнес Колян. — Иэтот парень тоже, видимо, с какими-то не теми помыслами был, раз его так.

— Слушай, пойдем отсюда, — сказал Карась, —нам звонить надо да еще в больницу ехать — нужно ведь посмотреть, что у этого сногой. А философией всякой заниматься потом будем.

— Вякнешь еще — убью. — Колян, словно очнувшись отсна, вспомнил, кто здесь главный. — Держи руку, — приказал онстонущему в углу прихожей бандиту. — Хватайся, и — пошли.

Оставив молчаливого подельника в Склифе, Колян и Карась селив машину и из нее стали дозваниваться Марине.

В Москве рассветало, в Барнауле уже начался рабочий день.

— Слышь, — заверещал Колян, услышав голосМарины, — ты нас подставить хотела? Нет у него никакой книги, так что ищи!Про срок помнишь? Вот и умница.

Колян дал отбой.

— Слышь, — обратился к нему Карась. — Пораснова телефон менять, чтобы не засекли.

— Поменяем, чего там, — отозвался Колян.

— А чего ты не сказал, что парня того грохнули?

— Ты че, дурак? Чтобы она потом кому-то рассказала, какмы труп нашли? Кто поверит, что это не мы его!

— Голова ты, Колян, — восхитился Карась.

— Все, поехали спать. Голове нужен сон, а то онасоображать перестанет.

* * *

…Ровно в девять утра депутат Государственной думы РудольфАркадьевич Судейский, облаченный по случаю теплой и солнечной погоды в белыйльняной костюм и светло-зеленую шелковую рубашку, вылез из служебного авто соспецномерами и, сказав охраннику, чтобы тот ждал его на улице, бодро прошествовалв здание Совета Федерации. На ходу, не останавливаясь, он ткнул в лицодежурному офицеру свое депутатское удостоверение и, подняв легкий сквознячок,стремительно двинулся вверх по лестнице.

Любого другого бдительные охранники вежливо и твердо попросилибы вернуться для внимательного изучения предъявленного документа. Любого — нотолько не Судейского. Люди, обеспечивающие пропускной режим в зданиях, гдерасполагаются высшие органы государственной власти, слишком хорошо зналискандального парламентария и предпочитали без особой необходимости с ним несвязываться — на памяти были не очень приятные для них истории. Судейскийиспользовал депутатскую неприкосновенность в качестве тарана, сметая на путивсе, что мешало его безостановочному движению вперед, причем делал это сврожденным артистизмом, мастерски, вызывая у окружающих чаще всего чувствоодобрения и восхищения, а не протеста и негодования, как этого можно былоожидать.

Сегодня Рудольф Аркадьевич собирался буквально напять-десять минут пересечься со своим хорошим знакомым, сенатором,представителем губернатора одного из удаленных от столицы регионов. Тот обещалдоговориться о приватной встрече, на которой должен быть наконец решенпринципиально важный для Судейского вопрос — кому будет принадлежать одна изкрупнейших промышленных корпораций региона. Давние деловые партнеры депутатауже давно положили глаз на этот лакомый кусок и медленно, но верно шли к егополному поглощению. Все предвещало счастливое завершение сложного процессаперехода собственности от одних хозяев к другим — бывшие владельцы и конкурентылибо продавали свои акции добровольно, либо были вынуждены сделать это поддавлением неких таинственных обстоятельств. (Что это были за обстоятельства,они наотрез отказывались говорить и журналистам, и представителям силовыхструктур.) И вдруг новый губернатор, к чьему избранию на пост, между прочим,приложил руку и Судейский, заартачился — у него, видите ли, возникли сомненияотносительно чистоты сделок с пакетами акций. Своими сомнениями он поделился спрокуратурой и налоговиками, после чего начались неприятности: допросы,проверки, аресты…

Надо было срочно остановить это безобразие, пока оно неподнялось с регионального уровня на федеральный. Ведь если на новых хозяеввдруг вдобавок ко всему поднимут еще их старые уголовные дела, ситуация можетстать угрожающей.

Лифт быстро доставил депутата на нужный этаж. Пройдя покоридору, он уверенно толкнул дверь и вошел в кабинет. Именно в этот моментзаверещал его мобильный телефон.

Рудольф Аркадьевич имел, помимо всего прочего, репутациючеловека, который всегда и во всем во главу угла ставит только собственныеинтересы и желания. Проявлялось это как в делах больших, так и в мелочах.Например, было известно, что свой мобильник он не желает выключать даже вовремя важнейших мероприятий государственного и международного уровня.Веселенькие мелодии его телефона раздавались там, где остальные старались дажедышать потише, а уж чихнуть боялись до судорог.

Не подумав кивнуть крупному лысоватому мужчине, который припоявлении депутата встал из-за стола и двинулся было к нему навстречу,раскрывая объятия. Судейский гаркнул:

— Да, слушаю!

Хозяин кабинета, тот самый сенатор, приостановил своедвижение вперед и замер на месте, ожидая окончания разговора.

— Ничего не понял. Какая книга? На каком языке? Даговори яснее, остолоп!

И наконец обратив внимание на стоявшего посреди кабинетамужчину, громко заявил:

— Вот набрал себе помощничков! Одних идиотов выгоняешь,берешь других — еще большие идиоты! Толком объяснить, чего нужно, не могут, безменя решить ни один вопрос не в состоянии, по любому пустяку дергают!

— Слушай, Рудик, — подал наконец голоссенатор, — заканчивай, у меня совещание через пятнадцать минут…

— А я что, груши околачиваю? — окончательно забывпро телефон, набросился на него Судейский. — Там важное что-то, прислалиманускрипт какой-то, козлы. Зачем мне это? Лучше бы деньги присылали. А то всеписьма, просьбы, школьники — рисунки, бабки — пироги дурацкие. Они же засыхаютпо дороге!

— А зачем тебе еще деньги, — засмеялсясенатор, — того, что есть, мало?

— Хорош философствовать, — прервал егодепутат, — дай с этим кретином договорю, — и закричал в трубку: