Книга И опять я на коне [= Вершина кучи ] - Эрл Стенли Гарднер

— У него хранится запасной ключ. Правила яхт-клуба нетребуют, чтобы владелец яхты обязательно оставлял от нее ключи охранникам, номногие предпочитают это делать на случай пожара или какой-то срочнойнеобходимости: сторож может взойти на борт яхты и в случае надобности дажепередвинуть ее.

— Что было потом?

— Мой сын волновался, так как не понимал, что произошло.Поэтому решил, что ему не помешало бы на всякий случай надежное алиби на ночьвторника.

— А у вас, мистер Биллингс, оно есть?

— Да, конечно. Я ведь был на конференции со своими деловымипартнерами. Один из них — директор нашего банка.

— Дайте мне его имя и адрес.

— Конечно, мистер Лэм. Надеюсь, вы не сомневаетесь…

— Я не сомневаюсь. Я расследую. Как его имя? Его адрес?

— Вальдо В. Джефферсон. Его офис находится в здании нашегобанка.

— К вам на яхту приходили гости? Они как-нибудьрегистрируются при этом?

— Нет, гости не должны регистрироваться, только владельцыяхт. Но количество гостей фиксируется — один, два, трое, четверо…

— Хорошо, вернемся к яхте. Поедем сейчас туда, и вы запишетеменя как своего гостя.

— Но ведь я уже тщательно осмотрел ее, мистер Лэм.

Там ничего нет.

— Может быть, вы не обнаружили никаких улик, но если теломертвого человека находилось на яхте и полиция будет иметь все причиныподозревать вас, то, поверьте мне, они найдут множество улик, о которых вы дажеи не подозреваете.

Выражение довольства собой появилось на лицеБиллингса-старшего.

— Там нет никаких улик, мистер Лэм, уверяю вас.

— Возможно, и нет.

— Что вы все-таки собираетесь там найти, мистер Лэм? Что выбудете там искать?

— Знаете, однажды я посетил семинар известного Френсиса Г.Ли о расследовании убийств…

— Мне казалось, у вас достаточно высокая профессиональнаяквалификация, мистер Лэм. Однако я не вижу причин, почему мы сейчас должны этообсуждать…

Я продолжал рассказывать, будто не слышал, как меня пыталсяодернуть Биллингс:

— На семинаре предложили кому-нибудь из нас помочьследствию. Согласившемуся закатали рукав и измазали руку и ладонь человеческойкровью.

— На моих руках не было никаких брызг крови! — оскорбленновоскликнул Биллингс.

— После этого, — как ни в чем не бывало продолжал я, — емупредложили помыть руки с мылом горячей водой, потереть их щеткой — словом,сделать все, чтобы смыть следы крови.

— Она сразу отмылась?

— Конечно.

— И что потом? — спросил Биллингс.

— Ничего.

— Что вы имеете в виду, говоря «ничего»?

— Он ушел вместе со всем классом.

— Вы хотите сказать, что они брызнули кровью ему на руки,заставили потом ее смыть — и это все?

— На следующий день его спросили на семинаре, принимал ли ондома душ, и он ответил, что принимал, причем особенно тщательно тер щеткой рукив тех местах, куда попала кровь.

— И что же потом?

— Ничего, говорю я вам.

— Лэм, вы шутите?

— Нет. На третий день его опять спросили, принимал ли онванну и тер ли он с мылом руки?

— Лэм, я не понимаю, к чему вы клоните?

— После этих расспросов ему закатали рукав и смазалиреактивом те места, где была прежде кровь. И знаете, что случилось? Везде, гдедва дня назад на руках и ладонях алела кровь, выступили темно-синие пятна.

Джон Карвер Биллингс неподвижно застыл в кресле, какзастывает иногда мышь на полке в кладовой при виде внезапно открывающейсядвери… Я видел, как он переваривает только что полученную информацию, и она емусовсем была не по душе.

Внезапно он выпрямился и произнес своим спокойным, увереннымголосом опытного банкира:

— Хорошо, мистер Лэм, а сейчас мы отправимся с вами на нашуяхту.

Глава 13

Плавающие дворцы из красного дерева и тика, сверкающие лакоми глянцем, начищенной до блеска бронзой, спокойно поднимались и опускались наволнах, терпеливо дожидаясь уик-энда, когда их владельцы возьмут их нанесколько часов отдыха на воды залива или в открытый океан, кативший своибесконечные волны. Некоторые яхты были таких огромных размеров, что дляуправления ими требовалась целая команда. Другие имели на своем борту новейшеенавигационное управление, что позволяло владельцу в случае необходимости вестияхту одному в открытом море.

Все было так, как мне рассказал Биллингс-отец. Яхт-клубпринимал только своих членов. Высокая стена из стальной сетки с тремя рядамиколючей проволоки окружала территорию клуба, и в воротах стояла специальнаяплатформа, при вступлении на которую раздавался сигнал, а ночной охранникуважительно поздоровался с Биллингсом, пожелав ему доброго вечера и протянувспециальную книгу, в которой Биллингс расписался, а в отдельную колонку сделалзапись: «Один гость». Охранник посмотрел на часы, проверив время нашегоприбытия. Он хотел, как мне показалось, сказать еще что-то Биллингсу, но тотоборвал его:

— В другой раз, Боб.

Взяв мою руку, он повел меня по длинной дорожке к яхте. Покамы шли, нас сопровождал приятный звук плескавшейся воды и игра световых бликовна ее поверхности. Вокруг царила какая-то мрачная, зловещая атмосфера. Ни он,ни я не произнесли ни слова. Мы подошли к белой яхте, палубы которой былисделаны из тикового дерева; кругом в свете луны сверкали бронзой начищенныепоручни и ручки. В верхней кабине окна были квадратными, с тяжелыминепробиваемыми стеклами. В нижней — круглые небольшие иллюминаторы.

— Это здесь, — остановился Биллингс. — Пожалуйста,наступайте не на палубу, а на ковер. Я сейчас отопру каюту.

Мы взошли на борт. Биллингс вставил ключ в замок.

Скользящая панель отъехала в сторону, и мы очутились взалитой светом каюте: Биллингс успел, входя, щелкнуть выключателем.

— Это произошло здесь, — произнес он.

Я впитывал атмосферу, царящую тут. Вокруг все дышалороскошью и богатством. Мои ноги утопали в толстом ворсистом ковре, и казалось,я иду по мху в глубине нетронутого леса. Цветовая гамма интерьера в кабинеподбиралась тщательно. Дорогие шторы прикрывали окна от любопытных взглядоввнешнего мира. Кресла, стулья, классный радиоприемник — все здесь создавалокомфорт в миниатюре.