Книга Холодный поцелуй смерти - Сьюзан Маклеод

— Что-что у вас там случилось? — переспросила я, не веря своим ушам.

— Думаю, все из-за тебя, Джен, — вполголоса объяснил Финн. — Тавиш считает, что ты помешала ему колдовать. Кажется, ему это не очень понравилось.

— Я ничего такого не делала! — воскликнула я.

— Делала-делала, куколка, — фыркнул Тавиш. — Когда ковыряла мой песок своими прелестными ножками. — Он приобнял меня за плечи. — Похоже, магия играет с тобой в странные игры.

Я задумалась: конечно, Промежуток очень податлив, но это были владения Тавиша. Вспомнила, как он рыл в песке ямку, а я на него глядела. Я понимала, что он колдует, но не представляла себе, что бруствер, который я выстроила в ответ, может привести к таким результатам, — неудивительно, что Тавишу это не понравилось, а ведь я к тому же еще и угрожала его компьютерам!

Я оглядела себя. Тавиш со мной достойно поквитался.

Я просила Очарование, чтобы изменить себе внешность, при этом я рассчитывала на что-нибудь неброское, а получила ядреную блондинку с такими буферами, что, ляг я на живот, лицо повисло бы в добром футе от земли. Ну, может, это и преувеличение, но в редакциях порножурналов меня в ближайшее время будут встречать с распростертыми объятиями. Тавиш, конечно, горячо отрицал, что у него были какие-то скрытые мотивы, и уверял, будто это он не нарочно, — просто он, когда ворожил, ориентировался на фотомодель в белом бикини с рекламы какого-то шикарного курорта из той же брошюры, что и его пляж. После такого магического «нежданчика» я сочла за лучшее потребовать настоящую, а не наколдованную одежду, и Тавиш написал электронное письмо в один местный магазинчик, владелец которого был ему кое-что должен, и призвал оттуда рубашку, джинсы, кожаную куртку и кроссовки, в которые я и облачилась. Прошу отметить, мне пришлось оставить на себе белый купальник, который прилагался к Очарованию, вплетенному в мои длинные блондинистые волосы, потому что Тавиш, видите ли, «забыл» раздобыть мне белье, хотя я его об этом отдельно просила. Ладно, бикини все равно лучше, чем ничего, зато Тавиш «не забыл» новенький мобильник с приличной суммой на счете, бесконтактный проездной билет и толстую пачку двадцаток в придачу.

— Ищи дверь, куколка. — Тавиш взял меня за руку и подтолкнул на песчаную полосу.

Дверь, которая материализовалась, когда я швырнула в Тавиша с Финном оглушающие чары, по-прежнему стояла на том же месте, куда вонзилось копье. Я обошла ее по кругу. Дверь стала другой. Кованые полосы, замки и облупленная краска исчезли, сменившись подобием офисной двери с матовым стеклом. В стекло было видно, как за ней туда-сюда ходят силуэты людей. Помедлив, я взялась за ручку…

…И вышла на перекресток узенького переулка и довольно оживленной улицы. Никто, кроме подскочившей на месте старушки, не заметил, как я возникла из воздуха, — все спешили по своим делам, низко пригнув головы из-за сильного дождя. Я не сразу поняла, где нахожусь, но после нескольких неприятных секунд растерянности и головокружения сообразила, что оказалась на Клинк-стрит — почти что там, где нужно. Пригнув голову, как все, я заскакала через лужи, радуясь, что на мне кроссовки. Проскочив мимо следующего перекрестка, я заметила вдали «Золотую лань» — копию того корабля, на котором плавал сэр Френсис Дрейк, и на миг задумалась, удалось ли выжить оттуда духа-селки, который торчал на капитанском мостике уже недели две. Добежав до музея тюрьмы Клинк, я едва не съехала по мокрым истертым ступенькам у входа. Купила билет, не спеша прошла по галереям в просторный зал.

Там за большим деревянным столом восседал бетонный тролль, катая туда-сюда между ладонями-плитами пластмассовые игральные кости. Тролль был старый — или, по крайней мере, прожил трудную жизнь: от носа остался едва заметный выступ, а трещины в бетоне были заделаны синим раствором, отчего пористая кожа казалась картой с наведенными по ней извилистыми реками. Я невольно вспомнила о синих, лишенных кислорода жилах на теле голодного вампира. Прозвище у тролля, что неудивительно, было соответствующее — Синяк; музейная табличка перед ним гласила, что уже в пятнадцатом веке тролли служили в тюрьме Клинк надзирателями. Тюрьма Клинк — интерактивный музей, поэтому Синяк был в подобающем костюме — мешковатый шерстяной сюртук, потрепанные панталоны до коленей и жилетка из толстой домотканой материи грязно-кремового цвета. За спиной у Синяка теснилось с полдюжины оборванных людей; я не была уверена, кто они — часть экспозиции или игроки, ждущие начала партии.

У музея давно уже сложилась репутация игорного притона, потому-то я сюда и пришла. Только нужны мне были не деньги.

Я уселась напротив Синяка, он поднял на меня глаза, рот раскололся в улыбке узким ущельем — не настолько узким, чтобы скрыть от меня плохо сидящие зубные протезы, рассчитанные на человека, а не на тролля.

— Фем могу флувыть, мифф?

Я сложила руки на столе, показав Синяку краешек двадцатифунтовой купюры:

— Хочу бросить кубики.

— В кубики играют только детифки, мифф. — Синяк извлек из кармана голубой платок размером со скатерть и протер лысину. — Ефли велаете, мовете бвосить кофти.

— Желаю, — заявила я.

Тролль сгреб в сторону пластиковые кубики, которые вертел в руках, порылся в кармане сюртука и достал три пары костей. Выложил на стол первую пару — они были из пестрого янтаря с золотыми искрами.

— Фелюсть огненного дракона, — негромко пророкотал он.

Вторая пара была черная, с закругленными углами.

— Лопатка горного тролля. — Синяк почтительно огладил кубики, на лбу его собрались такие глубокие морщины, что на стол посыпались мелкие крошки синего раствора. Положив на стол третью пару, он прошептал: — Бедренная кость поуки.

Кубики испускали легкое серебристое сияние — их прежняя владелица была еще жива.

— Во что играем? — спокойно спросила я, но пальцы у меня побелели, так трудно мне было сдержаться, чтобы не схватить последнюю пару костей и не призвать таившиеся в них чары.

Синяк встряхнулся:

— Обыфные кофти?

— Договорились, — кивнула я.

Воздух вокруг Синяка замерцал, и на пару секунд вокруг него и полудюжины оборванцев сгустилась целая толпа, десятка два, зевак иного рода — кого-то было видно лучше, кого-то хуже. Меня затрясло. Зал был битком набит привидениями! Я совсем забыла, что музей был их излюбленным местом, причем здешние призраки были куда чувствительнее, чем их собратья из-под Лондонского моста. Я боязливо посматривала на них из-под ресниц, не желая привлекать излишнее внимание. Привидения щеголяли пестрой коллекцией оков, цепей и висельных петель, а один призрак, с любопытством тянувший шею из-за чужих спин, топотал испанским сапогом. Я сомневалась, что призраки были настоящие, из тех времен, — просто местным привидениям нравились подобные украшения.

— Вы называете, я бросаю, мифф. Трифды угадываете — вы победили.

Призраки подошли поближе, пробираясь между и сквозь живых людей, стеснившихся вокруг стола, чтобы ничего не пропустить.