Книга Дневник памяти - Николас Спаркс

На этом ее сходство с остальными заканчивается. Окружающие считают чудом то, что иногда, пусть и очень-очень редко, когда я читаю ей с утра, ее состояние улучшается. Объяснений этому нет. Врачи говорят: «Такого просто не бывает. Наверное, это не болезнь Альцгеймера». Нет, к несчастью, именно она. Большую часть времени, особенно по утрам, в этом нет никаких сомнений. Все признаки налицо.

С другой стороны, откуда тогда улучшения? Почему Элли меняется после моих чтений? Я говорил врачам, что дело не в науке, а в душе. Они не хотят верить. Уже четыре раза к нам приезжали специалисты из находящегося неподалеку Чапел-Хилла. Уже четыре раза они возвращались ни с чем. «Ни одна книга, ни один учебник не объяснят вам, что происходит с Элли», – пытаюсь втолковать я, но они лишь твердят: «Болезнь Альцгеймера не изличима. Пациент не может даже поддерживать разговор, не то что чувствовать улучшение, тем более в течение одного дня. Так не бывает».

А у нас бывает. Не каждый день, довольно-таки редко, и, к сожалению, чем дальше, тем реже. Но бывает же! В такие дни у Элли не работает только память, вроде как при амнезии. А чувства и мысли – все как у здорового человека. И тогда я понимаю, что все делаю правильно.

К моменту нашего возвращения в комнате Элли сервирован ужин. В такие дни, как сегодня, врачи разрешают нам есть прямо тут, а мне только это и надо. Здесь работают очень хорошие люди, я не устаю их благодарить.

Приглушенный свет, две свечи на столе и негромкая музыка. Стаканы и тарелки, правда, пластиковые, а в графине яблочный сок. Ну, правила есть правила, да Элли и не замечает. Широко раскрытыми глазами она оглядывает стол:

– Это вы все устроили?

Я киваю и пропускаю ее внутрь.

– Просто замечательно!

Я предлагаю жене руку и провожаю в комнату. Она не пытается освободиться, ей это даже нравится. Как приятно стоять вместе у открытого окна, любоваться чудесным весенним вечером, чувствовать на лице дуновение легкого ветерка. На небо выкатывается луна, мы молча наблюдаем, как все кругом озаряется ее серебристым светом.

– Никогда не видела такой красоты, – говорит Элли.

– Я тоже, – соглашаюсь я, глядя, впрочем, не в окно, а на жену. Она понимает, что я имею в виду, улыбается и шепчет:

– По-моему, я знаю, с кем осталась Элли.

– Знаете?

– Да.

– С кем?

– С Ноем.

– Точно?

– Уверена.

Я смеюсь и киваю.

– Так и было, – подтверждаю я, и Элли заливается счастливым смехом.

Я с трудом отодвигаю для нее стул. Она садится, я – напротив. Элли протягивает мне руку, я беру ее и чувствую, как один палец поглаживает мою ладонь, совсем как раньше. Я молча смотрю на жену и вспоминаю нашу жизнь, день за днем, и эти дни становятся ярче и ближе, словно и не исчезали никуда. Даже горло сжимается, и я в который раз думаю о том, как люблю свою Элли.

– Какая же ты красивая – говорю я слегка дрожащим голосом, и Элли одними глазами отвечает мне: «Я понимаю тебя, я знаю, что ты чувствуешь». Потом опускает взгляд и долго молчит, а я гадаю, о чем она думает. Даже не гадаю, а молча жду, поглаживая ее руку. Жду с нетерпением, когда ее сердце проснется, когда оно вспомнит меня.

И чудо происходит!

На столе горят свечи, в комнате тихо звучит мелодия – запись оркестра Гленна Миллера, и я ощущаю, как в Элли просыпается что-то, чему нет названия. На губах ее играет легкая улыбка – та улыбка, за которую я отдам все на свете. Она поднимает на меня сияющие глаза и крепче сжимает мою руку.

– Ты необыкновенный… – ласково шепчет Элли, она снова влюблена в меня, как когда-то; я уверен в этом, ведь я видел подобное уже много раз.

Элли вновь замолкает, нам не надо больше говорить, мы просто смотрим друг на друга, совсем как в юности, и я чувствую, как жизнь возвращается ко мне. Я улыбаюсь Элли так, чтобы она поняла: я люблю ее, наши чувства снова бушуют, подобно морским волнам. Я оглядываю комнату – стены, потолок, – потом снова перевожу взгляд на жену, и у меня теплеет на душе. Я опять чувствую себя молодым. Не старой развалиной – больной, дрожащей, изуродованной артритом и почти слепой, а молодым и крепким мужчиной, любимым и любящим, и чувство это сохранится во мне на весь вечер.

Свечи сгорели уже на треть, и я решаюсь нарушить тишину:

– Я так люблю тебя. Ты ведь знаешь, правда?

– Конечно, знаю, – шепчет в ответ Элли. – И я люблю тебя, Ной.

«Ной!» – эхом отдается у меня в голове. Ной… Она узнала меня! Она понимает, кто я! Ной…

Она вспомнила…

Такая мелочь, всего лишь имя, но для меня это дар Божий, я знаю, что жизнь еще не кончилась, я чувствую, как мы любим друг друга. Имя – это ключ к лучшим годам нашей жизни, когда мы были по-настоящему вместе и никто не мог нам помешать.

– Ной… Мой милый Ной… – шепчет Элли.

И я, не поверивший прогнозам врачей, вновь торжествую, пусть и на краткий миг. Отбрасывая нарочитую таинственность, целую пальцы Элли, прижимаю к щеке ее ладонь и шепчу ей на ухо:

– Ты – мое счастье.

– Ах, Ной! – со слезами на глазах отвечает она. – Как же я тебя люблю!

Если бы так продолжалось до самой ночи, я был бы счастливейшим человеком на свете.

К несчастью, это невозможно. Я уверен, потому что с каждой минутой взгляд Элли становится все озабоченнее.

– Ну, что случилось? – ласково спрашиваю я.

– Я боюсь, – тихо отвечает она. – Я так боюсь забыть тебя еще раз. Это нечестно… Я просто не переживу этого снова…

Ее голос срывается, а я не знаю, чем ей помочь. Вечер кончается, и болезнь неминуемо возьмет верх. Здесь я бессилен. Наконец я говорю:

– Я тебя никогда не оставлю. Моя любовь всегда с тобой.

Элли понимает: это все, что я могу сейчас сказать. Ни она, ни я не любим пустых обещаний. Но, глядя на жену, я понимаю, что ей очень хотелось бы услышать что-нибудь более ободряющее.

Сверчки запевают свою песенку, а мы приступаем к ужину. Я не голоден, хотя стараюсь есть с аппетитом, чтобы подать Элли пример. Она послушно подражает мне. Правда, откусывает совсем понемножку и жует долго-предолго. Однако я рад, что жена хоть чуть-чуть поела. Очень уж она исхудала за последнее время.

После ужина я начинаю нервничать. Конечно, знаю, что должен сохранять спокойствие и дарить Элли радость, потому что наша любовь снова сотворила чудо. Да вот совсем скоро пробьет роковой час, и чудо исчезнет так же внезапно, как и появилось. Солнце село, и тот враг, что крадет у Элли память, сейчас появится, а я ничего не могу сделать, чтобы задержать его. Поэтому я просто смотрю на нее и наслаждаюсь последними минутами, которые мы проведем вместе.