Книга Богдан Хмельницкий. Искушение - Сергей Богачев

Добродумову ничего не оставалось, кроме как последовать за Кричевским. Вырываться и бежать от него не имело смысла. Стоит полковнику только крикнуть, и бродягу в два счета схватят солдаты, которых на улицах Чигирина было немало. Жаль, конечно, что не удалось сохранить инкогнито. Ведь Кричевский хоть и кум Хмельницкому, хоть и спас Богдана от верной смерти в темнице, но все же он офицер вражеского войска.

Однако и встреча с сыном Богдана была бы сейчас нелишней. Наверняка Хмельницкому захочется узнать не только о том, как поживает Мотрона, но и какие новости у Юрка. Кроме того, если отношение Кричевского к куму осталось таким же доброжелательным, от него можно будет узнать, что собирается предпринять гетман Потоцкий против бунтовщиков.

Дом полковника находился недалеко от постоялого двора, где остановился Добродумов. Так что в случае засады — а он не отбрасывал и такой вариант — можно будет быстро скрыться. Однако с каждой минутой в нем крепла уверенность, что здесь ему опасность не угрожает. Полковник вспоминал их знакомство под Чернобылем и как вытащил Лариона буквально с того света.

— А ты неплохо выглядишь, Ларион. Как вспомню, что год назад ты чуть не умер на моих руках, аж не верится. А как ты в Киеве разыскал клад. Вот это был фокус, а-ха-ха! Слушай, брат, а может, ну ее, эту войну, к черту лысому, лучше мы еще пару кладов найдем и будем жить не тужить, а-ха-ха! Что думаешь об этом, дружище?!

Непонятно было, то ли Кричевский действительно рад старому приятелю, то ли изображает непринужденную беседу для проходивших мимо них шляхтичей.

Однако, когда они зашли в дом, беззаботная улыбка тут же сошла с его лица. Он проводил Добродумова в свои покои, распорядился накрыть им стол и велел позвать младшего сына Хмельницкого. Время уже действительно подошло к обеду, и подкрепиться не помешало бы. Прибежал Юрко и, увидев Лариона, бросился к нему, обнял как родного и забросал вопросами об отце. Успокоив парня, что с отцом все в порядке, Добродумов, Юрко и хозяин дома приступили к трапезе. Полковник продолжил разговор уже вполне серьезно, без шуток и смеха.

— Очень рискованное решение отправить тебя сюда. Это хорошо, что ты меня встретил, а не шпиков Чаплинского. Что ты вообще делал в костеле? — с удивлением спросил полковник.

— Мне необходимо было встретиться с одной особой, — коротко ответил Добродумов.

Ему вовсе не хотелось полностью раскрывать карты. Однако по ухмылке Кричевского он понял, что полковник догадался, с кем встречался Добродумов.

— Особа, говоришь… Я тоже эту особу встретил, не при детях будь сказано. Не будем сейчас об этом. Я слышал, что запорожцы Богдана гетманом поставили и хотят Украину освободить от Речи Посполитой? — говоря это, Кричевский не сводил с Добродумова глаз.

Лариону не хотелось рассказывать полковнику о планах Хмельницкого, но ответить на этот вопрос ему все же пришлось.

— Да, пан полковник. Богдан затеял большое дело. Подробности мне неизвестны, но мириться с оскорблениями, которые ему и народу нашему наносят, он больше не намерен, — сказал Добродумов, стараясь взвешивать каждое слово.

— Вот, значит, как… Ты знаешь, Ларион, что я люблю Хмеля как родного брата. Иначе не стал бы я спасать ему жизнь и освобождать из темницы. Не хочется, чтобы встретились мы на поле брани и пришлось бы мне оголять саблю против него. Не по-божески это, — нахмурившись, с горечью в голосе произнес Кричевский и погладил Юрка по чернявой голове. — Поэтому завтра на приеме буду просить Потоцкого, чтобы послал меня переговорщиком на Запорожье. Надеюсь, что мои слова смогут повлиять на решение Богдана, и он примирится со шляхтой. Война, какой бы она ни была, всегда горе для простого люда. Да вот и Юрка к отцу переправлю. Парень совсем истосковался.

— Что Юрко поедет к отцу — это хорошо. Богдан и сам по нему заскучал, — улыбаясь, ответил Добродумов, хотя про себя отметил, что, отправляя его в Чигирин, Хмельницкий и не вспомнил о младшем сыне.

В то же время он понимал, что своими добрыми намерениями Кричевский может нарушить все планы повстанцев. И вот этого нельзя было допустить ни в коем случае.

— А что, сам коронный гетман сейчас здесь, в Чигирине, находится? — поинтересовался он.

— Да, утром как раз собирает всех полковников и воевод, чтобы решить, как быть с бунтовщиками. Говорят, что Николай Потоцкий только что получил письмо от Владислава и поэтому намерен принять решение. Но боюсь, речь пойдет не о мире, — сокрушенно произнес Кричевский.

И тут Добродумову пришла в голову идея: а что, если напроситься к полковнику в качестве сопровождающего на этот совет? Тогда он наверняка услышал бы такие подробности, которые, может, и сам Кричевский ни ему, ни Богдану не скажет. Вот только как уговорить пана полковника на этот шаг?

— Слушай, брат, возьми меня к Потоцкому на совет. Когда станешь говорить, что намерен ехать переговорщиком к Хмельницкому, то меня предъявишь, скажешь, что со мной тебя точно к Богдану пропустят. Я как пропуск к казакам буду, а то ведь они сейчас могут и не посмотреть, что ты полковник его величества, еще казнят, не дай бог. С таким ключом к замку запорожскому гетман, может, и отправит тебя посланником. Да и Юрко будет залогом того, что к Богдану тебя все же допустят, — предложил Добродумов, понимая, что это может и не понравиться Кричевскому.

Однако полковник, наоборот, встрепенулся. Было видно, что такой вариант его устраивает.

— А что, это мысль! Вот голова ты, Добродумов, пойдешь завтра со мной на совет. Не зря же ты куму моему и мне приносишь удачу. Вот не просто так я встретил тебя сегодня у костела! То Божья рука тебя ко мне привела! — воодушевясь, продолжил Кричевский.

Настроение его явно улучшилось. «Нечего тебе по углам тыняться», — сказал он и тут же уговорил Добродумова перебраться в его дом. Вечером Илларион, взяв с собой Юрка, пришел на постоялый двор, расплатился с хозяином и забрал своих алабаев. Младший Хмельницкий был рад собакам, пожалуй, больше, чем появлению Добродумова или вестям об отце. Интересно, что и животные тоже обрадовались хлопцу, особенно Волчок. Заприметив Юрка, алабай завилял хвостом, а когда мальчик подошел к нему, громко залаял, встал на задние лапы, положив передние ему на грудь, и принялся лизать лицо ребенка, как будто целуя его.

— Не забыл меня, Волчок! Помнишь, чему я учил тебя, — приговаривал Юрко, обнимая собаку.

Другой пес, Хват, тоже приветливо вилял хвостом, хотя свои эмоции особенно не проявлял. Но уже через несколько минут оба алабая радостно резвились во дворе, выполняя команды Юрка.

Ложась спать после вечерней молитвы, Илларион подумал, что завтра ему предстоит очень непростой и, возможно, один из самых важных дней в его миссии. Но он даже не догадывался, какое испытание приготовила ему судьба.

* * *

Поскольку совет у Потоцкого был назначен на обеденное время, у Добродумова была возможность утром незаметно для Кричевского сходить в костел. Илларион решил дождаться Гелену у храма, чтобы хорошенько рассмотреть сопровождающего ее «часовщика».