Книга Приглашение для невесты - Генриетта Рейд

— Я хотел бы сорвать для тебя шишку с твоего любимого дерева на память о нашей поездке. Правда, у шотландской сосны шишки растут очень высоко, почти на верхушке, так что придется тебе удовольствоваться шишкой лиственницы. Ты можешь выковырять из нее семена и посадить их, они прорастут, и у тебя будет собственная маленькая лиственница.

— Где? На подоконнике в спальне? — рассмеялась она.

Он сразу оставил шутливый тон:

— Нет, Джулия, ты должна посадить семена здесь, в Лискуле, чтобы я каждый раз, как буду проходить мимо этих деревьев, мог вспоминать тебя.

Джулия отвернулась, неожиданные слезы навернулись ей на глаза. Да, в один прекрасный день эти бескрайние зеленые поля, покрытые тонкой дымкой тумана, останутся для нее только воспоминанием.

Хью спешился, начал раздвигать пушистые ветки лиственницы, ища что-то, и вскоре вернулся с шишкой. Он взял ее ладонь и вложил в нее шишку.

— Пусть будет у тебя всю зиму, — серьезно сказал он. — Весной ты вытряхнешь семечки и посадишь их.

— Вот так все просто? — засмеялась Джулия.

Он запрокинул голову и смотрел в ее смеющиеся глаза. Она наклонилась к нему, и он, вдруг притянув ее к себе, слегка коснулся губами ее щеки.

Джулия отпрянула от него, вся задрожав. Ей нельзя любить Хью Муртага, у них нет будущего, твердо сказала она себе.

— Почему? Я тебе так противен? — спросил он с грустью.

— Противен? Как ты можешь… — в недоумении пролепетала Джулия, теряясь от смущения.

— Да, любой случай, когда ты могла проникнуться ко мне хотя бы некоторой симпатией, бывал в корне загублен моей матерью с ее маниакальным стремлением поскорее нас поженить. Поэтому, естественно, у тебя сложилось впечатление, будто ты игрушка в чужих руках.

— Но как же ты не видишь, — запальчиво начала она, — что все как раз наоборот? Я просто всякий раз боялась, что ты подумаешь, будто я навязываюсь. — Она чуть замялась. — К тому же к тебе проявляет повышенное внимание Эйлин. Он кивнул:

— Да, тут ты права. Эйлин всегда рядом со мной. Но в том-то и беда. Мы слишком давно и хорошо знаем друг друга, мы с ней вместе выросли, я не испытываю к ней никаких чувств, кроме дружеских.

— Так, значит… ты ее не любишь? — спросила Джулия, пораженная этим открытием.

— Я всегда восхищался ее красотой, это правда, какой мужчина сможет перед ней устоять… Но любить… Это совсем другое дело. Только когда появилась ты, я вдруг осознал, что на самом деле в наших с Эйлин отношениях всегда чего-то недоставало. И я бы, наверное, так никогда и не узнал, что мне нужно на самом деле, если бы ты не явилась в Лискуль, серьезная, аккуратная и чопорная, в скромном старом платьице и с трогательной челкой.

— Чопорная? — воскликнула Джулия в притворном возмущении.

— Очень чопорная, — решительно подтвердил Хью. — Ты же была намерена показать мне, как тебе не нравятся мои грубые манеры. Но знаешь, как у принцессы из сказки, в тебе было что-то волшебное.

Джулия засмеялась дрожащим голосом. Его слова наполнили ее такой радостью, что она боялась разрушить эти чары.

— О, никогда не думала, что во мне есть такое… Что я похожа на принцессу. Я всегда считала себя довольно симпатичной, в разумной мере, такой же, как тысячи других девушек, которые по утрам спешат на работу, а вечером домой.

Хью рассмеялся в ответ с мальчишеским задором, которого она раньше не слышала. Он протянул к ней руки и снял ее с седла.

— Правда, я не сейчас планировал сделать тебе предложение. — Он указал на высокие деревья, по ветвям которых карабкался туман, похожий на фантастические призраки. — Я хотел подождать до весны, когда будут цвести яблони.

— Но к тому времени меня здесь давно бы уже не было. Я бы уехала. От одной мысли, что ты любишь Эйлин, что вы вдвоем… В общем, я бы не выдержала долго и…

Он не дал ей закончить и привлек ее в свои объятия.

— А теперь ты должна мне сказать, какой твой любимый драгоценный камень, и мы обыщем весь Дублин и купим то, что тебе нравится.

— Я об этом как-то не думала, — почти застенчиво призналась Джулия. — Но мне всегда нравились опалы.

— Но ведь говорят, что они приносят несчастье? — улыбнулся он.

Она покачала головой:

— Как я могу быть несчастной теперь, когда узнала, что ты меня любишь?

— В таком случае рискнем купить опалы. Хотя, знаешь, мама будет очень разочарована, что ты не наденешь наше фамильное обручальное кольцо.

— О нет, Хью! — Упоминание об Уне вернуло Джулию на землю.

— Что, неужели ты так ее боишься?

— Нет, не то чтобы боюсь, — задумчиво сказала она. — Просто твоя мать привыкла поступать по-своему, а на самом деле она очень добросердечная.

— Но тебе трудно терпеть над собой ее опеку, да?

— Ну, может быть. В любом случае, мне не хочется надевать ее кольцо. Получится, что я пошла у нее на поводу и исполнила то, чего она хотела. Наверное, я говорю ужасные вещи, но это очень трудно объяснить, потому что на самом деле она мне очень нравится, я даже к ней привязалась.

— Тогда мы купим тебе твои любимые опалы, любовь моя, — нежно пообещал он. — Уверен, что нам они принесут только счастье. — Посреди сырого туманного леса они поцеловались и приникли друг к другу. — Нам пора возвращаться, дорогая, — нежно сказал он. — Когда опускается густой туман, здесь становится ужасно сыро.

Она нехотя вернулась к Барби, и он помог ей сесть в седло.

Джулия удивилась, что, когда они вернулись в долину, там не было никакого тумана — стоял ясный солнечный день, и только невысокие горы были окутаны белесой дымкой. В гостиной сейчас, наверное, потрескивает камин, и Джулия с вожделением подумала о тепле и уюте своей спальни, где она могла, оставшись одна, подумать о своем новом счастье. Уна, конечно, сразу догадается, что между ними произошло, и Джулия немного побаивалась ее триумфальной радости, когда она увидит, что дело сладилось так, как ей хотелось.

Однако, когда они вошли в гостиную, Уна спустилась к ним по лестнице в тревоге.

— Наш рыжий негодник куда-то пропал, — без обиняков заявила она. — Его давно уже нигде не видно. Хью, не понимаю, почему ты не мог взять собаку с собой? Бедняга места себе не находил, когда вы уехали одни и оставили его здесь.

— А мы его оставили потому, что этот «бедняга» вечно машет хвостом и сбивает на пол бесценные безделушки, которые Эйлин понаставила на журнальных столиках.

От беспокойства Уна стала очень раздражительной.

— Ах, ну да, конечно, Эйлин! Она у нас всегда на первом месте! — вспылила она. — И ее желания для нас закон. — Но тут она вдруг запнулась, впервые почувствовав какую-то перемену в них обоих.

— Не волнуйся, дорогая, — мягко сказал Хью, обнимая мать за худые плечи. — Ты не видишь, что мне на всем свете нужна только одна девушка?