Книга Любовь как океан - Джоанна Беррингтон

Нет, не от того, что Рон мог прочитать их. Если бы он попросил, Софи сама бы дала ему эти письма, они давно ничего для нее не значили. Но сам факт, что любимый устроил в ее комнате обыск, был ужасен.

Дверь если слышно скрипнула, и молодая женщина, оглянувшись, увидела Мадлен.

– Я пришла объяснить тебе, что произошло, – дерзко заявила блондинка. – Рон попросил меня об этом. Он сказал, что ты своей маленькой глупой головкой можешь не догадаться.

Софи обескуражено молчала. Она не хотела слышать того, что слышала, не желала видеть того, что видела, но стояла как вкопанная, не в силах сделать и шага.

– Мистер Дайвери просил передать, что его семья больше не нуждается в твоих услугах. Ни Элизабет, ни он сам. Я понятно изъясняюсь?

Слезы брызнули из глаз француженки, и остановить их не было никакой возможности.

А Мадлен, казалось, наслаждалась несчастным видом молодой женщины. Она продолжала, четко и ясно выговаривая каждое слово:

– Рон распорядился, чтобы ты сегодня же собрала вещи и покинула его дом. Объяснить почему или сама догадаешься?

Но Софи больше не могла терпеть унижения.

Она бросилась прочь из спальни, едва не сбив с ног самодовольную блондинку. Вбежав в свою комнату, захлопнула дверь и сползла на пол, закрыв лицо руками и стараясь сдержать вопль отчаяния, рвущийся из груди.

За что? Как он мог? Почему это случилось со мной? Вопросы вертелись в ее голове, но ответов на них не было. Неужели люди так жестоки? Неужели Рон все это время использовал ее и слова любви, что он говорил, были ложью?

Молодую женщину душили рыдания. Она встала, покачиваясь добралась до кровати и уткнулась лицом в подушку, чтобы заглушить всхлипывания. Софи хотелось выплакать горе, но, похоже, для этого могли понадобиться десятилетия. Насколько счастлива она была в последний месяц, настолько несчастна оказалась сейчас. Обида и отчаяние росли в ее душе с каждой секундой.

Ну как же она была так наивна, что не смогла разглядеть истинной сущности Рона Дайвери? Он обвел ее вокруг пальца как маленького ребенка. Говорил, что любит, проводил с ней ночи, а потом... Наверное, она ему просто надоела, вот он и решил от нее избавиться, как от старой ненужной вещи. И какой унизительный способ выбрал для этого! Даже не счел нужным объясниться лично, попросив сделать это Мадлен. А она, конечно, рада стараться. Как же не воспользоваться шансом и не наговорить возможной сопернице гадостей в лицо?

И эти письма... Рон специально оставил их на виду, чтобы посильнее уколоть ее? Как это подло и низко! Неужели он думает, что раз у него много денег, то ему можно играть чувствами людей?

Софи попыталась представить, как Рон обыскивает ее комнату, и от этой воображаемой картины зарыдала еще сильнее.

Все было плохо. Все было настолько плохо, что хуже, казалось, быть не может.

Молодая женщина, охваченная горем, не заметила, как в комнату вошла Элизабет. Девочка, увидев плачущую няню, подбежала к ней и начала гладить по плечу, приговаривая:

– Софи, не плачь, пожалуйста, очень прошу, не плачь...

Француженка повернула к ней мокрое от слез лицо и произнесла, стараясь не всхлипывать:

– Да-да, сейчас перестану. Просто очень плохой сон приснился...

Мысль, что малышка видит ее в таком состоянии, заставила Софи собрать волю в кулак и успокоиться. Она поднялась с кровати, вытерла слезы и попыталась улыбнуться.

– Вот видишь, я в порядке. Это просто кошмар, и ничего больше. А на самом деле все хорошо. Ты уже умылась?

– Нет, не успела, – ответила Элизабет. – Я привыкла, что ты меня будишь по утрам, а сегодня проснулась сама. И отправилась тебя искать.

Софи посмотрела на часы. По всей видимости, она рыдала не меньше часа. Уже скоро Молли накроет на стол, надо торопиться...

Но, даже занявшись обычными делами, ей не удалось отвлечься от тягостных раздумий. Все вокруг напоминало о Роне, заставляя вновь и вновь переживать ужас утренних событий. Умывая, причесывая и одевая девочку, она снова слышала слова Мадлен: «Мистер Дайвери просил передать, что его семья больше не нуждается в твоих услугах». И сжималось сердце, и подкатывали к горлу рыдания.

Софи еще раз столкнулась с самодовольной блондинкой, когда вела Элизабет завтракать. Мадлен с Джулией выходили из столовой, и это чуть приободрило француженку. По крайней мере, не придется сидеть с ними за одним столом и ловить на себе ехидные взгляды. Но пока девочка обнималась с бабушкой, няне волей-неволей пришлось выслушать в свой адрес пару крайне неприятных фраз.

– Уже приготовила чемодан? – язвительно поинтересовалась Мадлен, воспользовавшись тем, что Джулия ее не слышит. – Напоминаю, Рон просил, чтобы ты убралась из его дома сегодня же!

Софи вспыхнула, но ничего не ответила. Она прекрасно это помнила. Не понимала только, почему отец морально не подготовил дочь к тому, что няня уедет. Может, не успел, потому что принял решение избавиться от нее внезапно? Что ж, теперь ей самой придется выдумать правдоподобную причину...

За завтраком Молли поинтересовалась у Софи, что с ней случилось. Много повидавшую на своем веку женщину было не провести. Опухшие веки и грустный взгляд свидетельствовали о том, что няня чем-то очень расстроена. Но Софи лишь покачала головой, давая понять, что не может говорить при ребенке.

Как только девочка поела, француженка попросила ее сходить в детскую и принести мяч. А когда та выбежала из столовой, призналась:

– Молли, я сегодня покидаю этот дом.

– Что ты такое говоришь? – изумленно произнесла кухарка. – Но почему? И как же мистер Дайвери? Разве ты уйдешь, не предупредив его?

– Мистер Дайвери в курсе событий. Прошу тебя присмотреть за Элизабет, пока он не вернется. – Софи почувствовала, что вот-вот опять расплачется, поэтому постаралась свернуть разговор. – Больше я не могу ничего сказать.

Теперь ей предстояло самое сложное – сообщить воспитаннице об отъезде. Пока та играла в саду, молодая женщина ломала голову, как это лучше сделать, да так ничего и не придумала. Но не могла же она уехать, ничего не объяснив и не попрощавшись!..

– Элизабет, мне нужно кое-что тебе сказать, – начала Софи, посадив девочку рядом с собой на скамейку. – Только сначала запомни: я очень тебя люблю.

– Я тоже люблю тебя! – по-детски естественно сообщила та, и у молодой женщины сжалось сердце от этого признания.

– Все случилось так неожиданно... Одним словом, я вынуждена сегодня уехать, – выдавила она.

Улыбка исчезла с лица Элизабет. Малышка откинула с лица прядь светлых волос, посмотрела в глаза няне и спросила по-взрослому серьезно:

– Надолго?

– Боюсь, что навсегда, – выдохнула француженка, чувствуя, что слезы уже близко, еще мгновение, и брызнут из глаз.