Книга Ночные стрекозлы - Галина Полынская

– Сена, расслабься, ты похожа на параноика в период обострения.

Хорошо ей говорить! Едет себе королевишной, ни о чем не заботится, ни за что не отвечает!

– Расслабься, говорю! А то стопудово куда-нибудь врежемся!

От этих слов я вздрогнула, и машина основательно вильнула влево.

– Давай на обочину! – приказным тоном рявкнула подруга, и я повиновалась. Двигатель заглушать не стала, побоявшись не завестись. Тая извлекла из сумки сигареты, зажигалку и сунула в мои потные трусливые ручонки.

– Кури, давай, несчастье мое! Кури и расслабляйся простенькой медитацией: «Я спокойна, я совершенно спокойна, я столько лет за рулем, что просто стыдно не проехать пару паршивых километров до дома, испугавшись несчастного дождика! Я не буду так сильно срамиться и позориться, а докурю сигарку и спокойно поеду дальше! И довезу до подъезда любимую подругу целой и невредимой!» Ну, как, помогает? Отпускает, параноик несчастный?

– Вроде, да, ты обладаешь поразительным даром убеждения.

Докурив, перевела дух и героически порулила дальше.

Прежде чем добрались домой, я, наверное, похудела килограммов эдак на пять-шесть. Дождь даже и не думал утихать, еще и гром загремел, молнии засверкали, так что во время мы убрались с озера. Оставив машинюшку под окнами, мы бросились в подъезд, прикрывая головы пакетами.

Дома, переодевшись и развесив сарафаны сушиться, поставили чайник на плиту и разложили свой улов на кухонном столе.

– Как думаешь, что такое «хренов бабл»? – Тая разгладила желтый обрывок.

– Логичнее всего предположить, что это чье-то прозвище.

– А почему с маленькой буквы?

– Ты видишь, какая торопливая запись? Когда спешишь, не думаешь, с большой буквы пишешь или с маленькой. А цифры, скорее всего, номер бабловского телефона. Как ты думаешь, каков дальнейший план действий?

– Сейчас попробую предположить.

Тая вышла из кухни и вернулась с телефонным аппаратом. Поставила его на стол и многозначительно посмотрела на меня.

– А сама позвонить не можешь? – печально вздохнула я.

– Давай-давай, вырабатывай в своей заячьей душонке мужество. Сначала Баблу позвонишь, затем и под дождем ездить научишься без нервных припадков.

Ладно, мужество так мужество. Не особо задумываясь, что же сказать товарищу Баблу хренову (то, что это товарищ, я не сомневалась, иначе Алина написала не «хренов», а «хренова»), я накрутила номер и осторожно приложила трубку к уху. После четвертого гудка развязный мужской голос произнес:

– Здравствуйте!

Не успела я пискнуть что-нибудь в ответ, как он продолжил:

– Сейчас я не могу с вами разговаривать, скажите что-нибудь и я вам то-о-о-очно перезвоню! Пока-пока!

Нажав на отбой, я доложила Тае о результатах переговоров.

– Что ж, мы хотя бы убедились в том, что это действительно номер телефона, а его обладатель Бабл – мужчина. И можно предположить, что Алина не сильно его любила, если даже второпях обозначила его словом «хренов». О чем же нам говорит восклицательный знак в конце предложения, дорогой Ватсон?

– О том, что Алина очень хотела заполучить телефон этого Бабла, – это мы еще посмотрим, кто тут Ватсон, а кто Холмс. – И вдруг – бац! – заполучила. А то, что бумажный огрызок засунут в коробок, а не просто положен в сумочку, означает: Алина не хотела, чтобы кто-то, а быть может, и сам Бабл прознали о ее достижении.

– Умница, детка, похоже, у нас и впрямь начинает получаться логически мыслить, глядишь и выбьемся в приличные детективы. Так, теперь коробок. Что нам сможет поведать коробок?

Ой, ну совсем мы в роль Холмса вошли, да никак не выйдем.

– Ему особо и ведать-то ничего не надо, – хмыкнула я, – любому лошаку понятно, что это коробок из какого-то клуба или ресторана под названием «Королева Мария».

– Но это далеко не все, – снисходительно взглянула на меня Королева Детектива, заваривая чай и накрывая чашки блюдцами, – коробок нам рассказывает, что Алина побывала в клубе и узнала телефон Бабла незадолго до своей смерти, а если вспомнить, что в озере Алина плавала в вечернем платье, да еще и эта сумочка, то вполне можно придти к выводу: ее убили либо прямо в клубе, либо по выходу из него. Если предположить, что Арман на самом деле слышал, что именно ее топили в три утра, следовательно…

– Нам срочно нужно искать этот клуб, пока следы горячи так, что дымятся! Да, Таюсик, мы и впрямь монстры детективного дела! Позырим по справочнику?

– Справочник у тебя сорокалетней давности. Думаю, нам поможет путеводитель по клубно-ресторанной Москве, да и в Интернет не мешало бы заглянуть, там уж точно найдется. Слушай, что-то мы еще должны были сделать важное, не помнишь, что именно?

Я добросовестно задумалась.

– М-м-м-м…. да, что-то должны были, но вот что?

Мы выпили чай, заварили по второй чашке, а вспомнить все не получалось. На кухню притопал Лаврентий и сел рядышком, влюбленными глазами глядя то на меня, то на Тайку.

– Ути, мой пусик-тутусик, – Тайка взяла его за уши, притянула расписную мордаху и звонко чмокнула в носопыру, что Лавр снисходительно стерпел. – Сладкий мой собачусик, давно тебя плохой Сенусик не расчесывал, да? Хочешь, тебя расчешет Таюсик?

– Таюсик, Лаврюсик уже взрослый собачусик, так что не известно, нравится ему, когда с ним, как со щенком сюсюкаются или нет, может, ему противно, но он вынужден терпеть, чтоб тебя не расстраивать?

– Отстань, тебя не спрашивают! Масик мой, где наша чесалочка? Расчешем хвостик, подвесик, пузик… Вспомнила, что мы должны были сделать, блин, важного! Горбачеву мы хотели позвонить и сказать, что нашли Алину!

– О, точно! – обрадовалась я Тайкиному просветлению. – Надо ж было так осклерозиться!

Схватив трубку, я накрутила сначала горбачевский рабочий, не особо надеясь застать его на месте, но, тем не менее, бравый детектив оказался у себя в кабинете.

– Здравствуй, Сеночка, рад тебя слышать.

– Я вас тоже, Михал Сергеич. А у нас новости появились.

– Хорошие, Сеночка или плохие?

– Ну-у-у, как вам сказать… в общем, мы нашли Алину Вельяминову.

– Да? – по незнанию обрадовался Горбачев. – Так быстро? Какие вы молодцы! И где же она?

– Думаю, в морге, – вздохнула я. – Ее тело выловили сегодня из Черного озера, это в Люберцах.

Судя по молчанию, образовавшемуся в трубке, Михал Сергеич озадачился такими известиями.

– Мы с Таей как раз сегодня там загорали, когда какой-то купальщик на нее наткнулся. Следователя, который за нею приезжал, зовут Евгений Раевский, отчества, к сожалению, не помню. Вот такие пирожищи с котищами, Михаил Сергеевич. Чего нам с Таей дальше делать?