Книга Следователь по особо важным делам - Анатолий Безуглов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ответ. Я никогда не контролировал её поступки и поведение. Может быть, она с кем-нибудь и встречалась. Я не знаю с кем…»
— А где же он обретался последние полгода, пока снова не вернулся к семье? — спросил я.
— Перед самым возвращением в Вышегодск Залесский жил в Москве месяца четыре.
— В Москве? Любопытно. Не связано ли это с женщиной? — По поводу женщин я поинтересовался так, наобум.
— Говорят, было что-то в этом роде.
— И все же вернулся к Ане…
— Тянуло, наверное, к ней.
— О сыне он действительно не знал?
— Не знал. Родители виноваты. Очень уж они не хотели иметь в снохах девушку из простой семьи.
— Аристократы? — усмехнулся я.
— Отец Валерия — крупный адвокат. Ныне персональный пенсионер местного значения. Оказывается, кто-то из института написал им письмо, что Аня родила и ей трудно одной учиться и растить ребёнка. Они скрыли это письмо от Валерия. Думали, шантажируют. Так, во всяком случае, объясняют. Но мне кажется, дело было не в этом.
— И как же они все-таки примирились с этим браком?
— Когда к ним привезли внука — спохватились. Души теперь в маленьком не чают. Это всегда бывает: сначала отбрыкиваются, а когда почувствуют своё, родное-все забывается. Сейчас у них одна забота: вторично женить Валерия. Конечно, мальчику нужна мать. Только не знаю, быстро ли Залесский оправится от горя.
— Переживает?
— Все говорят, просто подменили человека.
— Да, случай трагический… А мальчик?
— Ему пока не говорят. Я считаю-зря. Только настраивают ребёнка на ожидание. Тут лучше сразу… Погорюет, конечно, но в этом возрасте легче воспринимаются разные перемены. А старики, судя по всему, заботливые…
— К сожалению, Серафима Карловна, детская психология для меня штука абстрактная, — признался я.
— Без детей нельзя, — коротко сказала Ищенко. Но тему эту развивать не стала.
— Да, надо бы и мне встретиться с Валерием Залесским, — сказал я. — Но как это лучше сделать? И где?
Серафима Карловна ответила просто:
— Здесь. Он собирался в Крылатое в самое ближайшее время.
— Зачем? — удивился я.
— Говорит, хотел бы поставить памятник Ане…
Я подумал, что смогу сам допросить его. А сейчас мне надо было вызвать на допрос Ильина.
Вид у него был несколько усталый. Если прежде он держался напористо, то теперь передо мной сидел человек с задумчивым взглядом. Его сильные, широкие в кисти руки свободно лежали на коленях. Кожанка застёгнута на все пуговицы…
— Николай Гордеевич, а ведь в прошлый раз вы мне сказали далеко не все о ваших взаимоотношениях с Залесскими и, в частности, с Аней.
— Я сказал все, что может вас интересовать.
— Хорошо. Давайте выясним и вспомним кое-какие подробности вашей жизни в Вышегодске. — Он поднял на меня глаза. Пожал плечами. Может быть, играл в равнодушие? — Между прочим, забор, который вы помогли поставить Сергею Петровичу, я имею в виду отца Ани, стоит до сих пор. Добротно сделано. Вы не припомните, когда это было?
— Я помню, когда это было, — ответил он, нахмурившись.
— На каком курсе вы учились?
— На третьем.
— А Аня?
— На втором.
— Вы что, дружили с Сергеем Петровичем, бывали у них дома? — Он промолчал. — Зачем вы к ним ходили, знают все…
— Ну и что? — Я видел, что он снова превращается в того Ильина, которого я помнил по первому допросу. Противодействие, раздражение…
— Я не понимаю одного, из каких соображений вы скрываете, что добивались любви Ани. До того, как она сошлась с Залесским, и потом, когда приехали в Вышегодск на защиту диссертации. Вы можете обьаснить?
— А я не понимаю, зачем вам надо копаться в моих личных чувствах! — почти выкрикнул он, И спохватился.
Потом добавил уже спокойнее: — Я не знаю, чего вы от меня хотите?
— Истины.
— Какой истины?
— Ваших истинных с ней отношений и намерений.
— Вы же знаете правду! Больше ничего нет. Уж если про забор узнали… — он махнул рукой.
— Значит, все-таки у вас были интимные отношения с Залесской?
— Нет.
— Случалось вам не ночевать в общежитии института, когда вы учились в аспирантуре?
— Не помню.
— Зато вахтёры помнят. Вы иногда не ночевали.
— Возможно.
— Вы часто бывали дома у Залесской перед защитой?
— Бывал.
— Оставались ночевать?
— Нет.
— Никогда?
— Никогда.
— Вы умываетесь по утрам два раза?
— Я не идиот. Умываюсь, как все, один раз.
— А как объяснить тот факт, что Анфиса Семёновна пришла в прошлом году 7 ноября к Ане и застала вас на кухне за утренним туалетом?
Ильин задумался. Передёрнул плечами:
— Что-то не припомню.
— Хорошо, допустим… Зачем вы приехали в Крылатое чуть ли не следом за супругами Залесскими?
Он на мгновение растерялся. И пробормотал:
— Может быть, действительно этого не стоило делать…
— Вы признаете, что ваше появление здесь создало определённую ситуацию между вами и Залесскими?
— Мне было хуже! — вырвалось у Ильина непроизвольно.
— В каком смысле хуже?
— По-моему, ваш вопрос бестактен.
— Я обязан вас спрашивать, потому что Ани Залесской нет в живых. Итак, продолжил я, — ваш приезд был связан с тем, что сюда приехала Залесская?
— Он был связан с наукой, которой меня учили столько лет. И они могли к моему приезду относиться спокойно.
— А относились как?
— Не знаю. Не интересовался.
— Вы избегали встреч с Залесскими?
— Не прятался. Но встреч, во всяком случае, не искал.
— В Крылатом. А в Североозерске?
— Равным образом.
— И с Аней не были вместе в районе?
Он промолчал.
— Я спрашиваю, в Североозерске вы с Аней не встречались?
Ильин сухо проговорил:
— Я ничего у них не украл. И поэтому не бежал при встречах.
— Значит, встречались? Не вспомните, где?
— Как-то в кафе.
— Кафе, выходит, помните?
— Случайно оказались вместе…