Книга Опрокинутый мир. Тайны прошлого – загадки грядущего. Что скрывают архивы Спецотдела НКВД, Аненербе и Верховного командования Вермахта - Леонид Ивашов

Вопрос Блюмкину: Подтверждаете ли Вы показания Полежаевой?

Ответ Блюмкина: Показания Полежаевой в части бегства из СССР я не подтверждаю. Все было не совсем так, как она рассказывает. Я действительно рассказывал ей о работе за границей, но не предлагал осуществить побег из СССР. Может быть, ей так показалось, поскольку она никогда не была связана с работой в иностранном отделе?

Вопрос Полежаевой: Что вы можете пояснить по существу ответа Блюмкина.

Ответ Полежаевой: Нет, я настаиваю на своих показаниях. Речь шла именно о бегстве из СССР. Блюмкин говорил, что его начальники Бокий и Ягода не простят ему его поездки в Тибет, которая была возможна лишь с личного указания товарища Дзержинского и что рано или поздно они все равно расправятся с ним, именно поэтому он и решил сбежать из СССР.

Вопрос Блюмкину: Что Вы можете пояснить по существу реплики Полежаевой?

Ответ Блюмкина: Я настаиваю на своих показаниях. Это провокация! Она хочет оклеветать меня! Я полагаю, что она действует по заданию и говорит это с умыслом.

Вопрос Полежаевой: Расскажите о том, что Вам известно о сотрудничестве Блюмкина с военной разведкой Германии?

Ответ Полежаевой: Блюмкин рассказывал мне, что важный чин германской разведки интересовался результатами его экспедиции в Тибет. Блюмкин выдал немцам свои отчеты об этой экспедиции и получил, с его слов, несколько миллионов долларов. После этого у него возник план осуществить бегство из СССР под предлогом загранкомандировки.

Вопрос Блюмкину: Что вы можете пояснить по существу показаний Полежаевой?

Ответ Блюмкина: Я рассказывал ей об экспедиции в Тибет, но все остальное она выдумала. Это не соответствует действительности.

Вопрос Полежаевой: Как Вы можете прокомментировать ответ Блюмкина?

Ответ Полежаевой: Я настаиваю на своих показаниях. Он передал немцам секреты и за это они заплатили ему такие большие деньги. Я сама видела чемодан с деньгами.

Вопрос Блюмкину: Что вы можете пояснить по поводу происхождения денег, изъятых у Вас при обыске?

Ответ Блюмкина: Эти деньги предназначались для спецопераций, для закордонной агентуры и для спецмероприятий. Я не могу пояснить, откуда у меня эти деньги, так как это государственная тайна, и кому надо, тот знает об этом.

Вопрос Блюмкину: Поясните, при каких обстоятельствах Вы имели встречу с Троцким и с какой целью, кто Вам давал санкцию о проведении этой встречи?

Ответ Блюмкина: В мае 1929 года на Кипре я имел встречу с Троцким по заданию товарища Артузова. Я информировал его о намерениях этой встречи и о результатах.

В течение месяца Блюмкина допрашивали почти ежедневно. Он оперировал высокими именами, тайными поручениями, которые он «не имеет права разглашать», уходил от показаний по поводу встречи с Троцким на Кипре, пытался минимизировать значение документов, переданных резиденту немецкой военной разведки в СССР. Но, упоминая высокие имена, Я. Блюмкин подписывал себе смертный приговор и ускорял приведение его в исполнение. Ибо вскрывал в системе ОГПУ, и не только, группировки враждебные и революции, и советской власти, тайные их деяния, к тому же конкурирующие между собой. Л. Черток испытывал серьезное давление со стороны руководителей Главного управления и его подразделений, требовавших исключить их имена из протоколов допроса или не упоминать те или иные сюжеты. Единого куратора уголовного дела, кто бы помог следователю вскрыть и изложить в материалах дела полную и объективную картину преступления и выявить истинное положение дел в главном ведомстве по охране завоеваний революции, не было. Скорее, прочитывалось общее стремление как можно быстрее закончить расследование и спрятать концы в воду. Ибо разговорчивость Блюмкина могла вызвать внутреннюю революцию внутри самой системы спецслужб и тайных обществ новой России, изменить соотношение сил в разнородной политической конфигурации. Да и дискредитировать многие имена, вошедшие в революционную историю в качестве героев. В результате допросов было составлено обвинительное заключение следующего характера:

«Обвинение по следственному делу в отношении Блюмкина Якова Гершевича, еврея, образование среднее, 1898 года рождения, исключенного из ВКП(б) за контрреволюционную деятельность, до ареста, занимавшего должность старшего уполномоченного иностранного отдела ОГПУ, обвиняемого в преступлениях, предусмотренных статьями 58.1 и 58.10 Уголовного кодекса РСФСР.

Следствием по делу установлено:

Блюмкин Я. Г. ранее осужденный за контрреволюционную деятельность в 1919 году, затем амнистирован в том же году на основании Постановления Президиума ВЦИК СССР, не встав на путь исправления, продолжал заниматься контрреволюционной деятельностью, находясь на разных ответственных должностях в ОГПУ и наркомате торговли СССР.

Летом 1929 года Блюмкин умышленно передал сведения по своему содержанию специально охраняемой государственной тайной, относящихся к особому перечню государственных секретов, утвержденных Постановлением СНК СССР представителю германской военной разведки, за что получил денежный гонорар в размере 2,5 миллионов американских долларов, после чего пытался осуществить побег из СССР. Переданные государственные секреты Блюмкиным Германии могут иметь особо тяжкие последствия для интересов Советского Союза.

Допрошенный в качестве обвиняемого Блюмкин виновным себя не признал и пояснил, что произошедшее с ним не что иное, как провокация, однако его вина в совершенных преступлениях подтверждается собранными доказательствами по делу, а именно:

— показаниями свидетеля Полежаевой (л.д. № 5–8) из которых усматривается, что Блюмкин склонял ее к осуществлению побега из СССР. Передал ей валюту, о чем она в последующем сообщила, будучи допрошенной в ОГПУ. Блюмкин высказывал ей недовольство советской властью и работой в ОГПУ, называл фамилии начальников, которыми он недоволен и обстоятельства, которые она не могла придумать и знать кроме как от самого Блюмкина.

— протоколом обыска (л.д. № 9) в ходе которого в квартире, где проживал до ареста Блюмкин оперативными работниками ОГПУ обнаружен чемодан с деньгами в сумме 2,5 миллионов американских долларов.

— справкой от 29 октября 1929 года о том, что Блюмкин не докладывал кому-либо из своего непосредственного начальства о встречах с Троцким на Кипре летом сего года, о том, что собирается завербовать в качестве агента под прикрытием гражданку Полежаеву, однако, в действительности, оформил себе на октябрь сего года загранкомандировку в Южную Америку, чего Полежаева не могла знать, кроме как от Блюмкина. Каких-либо денежных средств ему никогда не выдавалось в таких размерах. В том числе спецкассой ОГПУ.